С

Сартр

Жан Поль Сартр (1905 — 1980) французский философ, представитель атеистического экзистенциализма. Он был также писателем и критиком, активно участвовал в политической жизни Франции.

Получил образование в Высшей нормальной школе в Париже, затем преподавал в ряде лицеев Парижа и других городов. Во время второй мировой войны воевал солдатом и в течение девяти месяцев находился в лагере для военнопленных в Германии. После своего освобождения участвовал в движении Сопротивления. После окончания войны стал редактором ежемесячника «Les Temps Modernes», социалистического и экзистенциалистского издания. В 1964 г. ему была присуждена Нобелевская премия по литературе, которую он отказался принять. С мая 1968 г., со времени молодежного движения во Франции, стал заниматься активной политической деятельностью.

Основные произведения Сартра: «Воображение» (1936), «Эскиз теории эмоций» (1939), «Воображаемое» (1940), «Бытие и ничто» (1943), «Экзистенциализм — это гуманизм» (1946), «Ситуации» (1947 — 1964), «Проблемы метода» (1947), «Критика диалектического разума» (1960). Все это философские работы. Кроме того, им написаны художественные произведения: роман «Тошнота» (1938), трилогия «Дороги к свободе» (]946-1949), театральные пьесы «Мухи» (1943), «Взаперти» (1945) и др., автобиографическое произведение «Слова» (1964). Трилогия «Дороги к свободе» считается классическим произведением литературы ХХ в. В своих философских и литературных сочинениях Сартр исповедует идеи экзистенциализма. Экзистенциализм как философское течение охватывает широкий круг воззрений, но в центре его внимания — вопросы структуры и условий личностного существования каждого человеческого существа. Основная проблема, которую ставит экзистенциализм, — дать описание того, как индивидуальное сознание постигает существование. Отсюда вытекают главные вопросы, занимающие экзистенциализм: рассмотрение свободы выбора, личной аутентичности, отношения с миром и другими людьми, пути, по которым создаются значения и ценности индивидами, начиная с осознания личного существования. Самая известная философская работа Сартра — это «Бытие и ничто», ставшая главным документом экзистенциализма. Первоначальный вопрос Сартра состоит в следующем: «На что похоже человеческое существование?» Он хочет описать то, что называет «человеческой реальностью» в самых общих терминах. Его ответ заключен уже в названии работы «Бытие и ничто», так как человеческая реальность, говорит он, состоит из двух способов существования: бытия и ничто, как бытия, так и небытия. Человеческое бытие существует и как «в-себе», объект или вещь, и как «для-себя», сознание, которое не является осознаваемой вещью. Он описывает существование «в-себе», существование явления или вещи, как то, что «наполнено собой». Вещь не имеет внутренних и внешних качеств, не имеет сознания о себе, она просто существует. Он говорит: «Не существует ни малейшей пустоты в существовании, нет ни малейшей трещины, через которую ничто могло бы проскользнуть». В противоположность этому «для-себя», или сознание, не имеет такой полноты существования, потому что оно не является вещью. Таким образом, «для-себя» — это сознание, то, из чего состоит сознание; «в-себе» — это вещи, объекты. Сознание также включает в себя сознание о себе. Оно есть «ничто» вследствие того, что не имеет сущности. В первом философском романе «Тошнота» Сартр выводит в качестве героя Рокантена, человека, который отчужден от себя, ведет неподлинное существование, находится не в ладу как с самим собой, так и с вещами действительности, окружающими его: они давят его своим присутствием и непреодолимой вязкостью.

Он говорит: «Предметы не должны касаться... Но они касаются меня, это непереносимо... Я помню хорошо то, что я почувствовал на другой день, когда я был на морском берегу и держал в руках гальку. Это было своего рода отвращение. Как неприятно это было. Это шло от гальки, я уверен в этом, оно прошло от гальки в мои руки... определенный вид тошноты в руках».

В описании многочисленных ощущений тошноты Рокантеном Сартр хочет заставить читателя почувствовать то, что он называет случайностью существования. Рокантен приходит к пониманию того, что существуют причины, которые объясняют rpy6ое существование вещей. Если попытаться определить «существование», то необходимо сказать, что что-то должно просто случиться: не существует ничего, что является причиной существования. Так случается, что вещи существуют; все, что существует, не имеет объяснения. Случайность есть основной принцип: необъяснимое существование каждого и каждой вещи, нелепость (абсурдность) существования мира, который не имеет никакого смысла.

В силу того, что сознание есть ничто, оно всецело включено в будущий мир, и в этом, по словам Сартра, состоит наша человеческая свобода. Понятие свободы является центральным для всей философии Сартра. Свобода есть «ничто», которое мы переживаем, когда мы сознаем то, что мы есть, и это дает нам возможность выбора того, чем мы будем в будущем. Выборы, которые мы делаем, происходят на основе «ничто», и они являются выборами ценностей и смыслов.

Когда мы выбираем, выбор действия является также выбором гребя, но выбирая себя, я не выбираю существование. Существование дано уже, и каждый должен существовать, чтобы выбирать. То, что я выбираю, есть моя сущность, специфический способ, которым я существую. Я выбираю себя, так как я предусматриваю гребя. Таким образом, в специфической ситуации я могу выбрать себя: или размышляющее я, или импульсивное я, или любое друге возможное я. Может быть кто-то пожелает быть покорным другим людям, а кто-то будет сопротивляться влияниям. Если я выберу себя как такого, «кто в основе своей размышляет», то именно в этом выборе, а не в каких-то специфических размышлениях, которые сопровождают его, я делаю выбор себя.

И поэтому Сартр говорит: «Когда я размышляю, приходит решающий час». Я уже выбрал себя как «того, кто размышляет», и содержание действительного размышления есть последующее дело. Этот анализ приводит к решающему лозунгу экзистенциализма: «Существование предшествует сущности и определяет ее».

Таким образом, согласно Сартру, я должен думать о себе как о выбирающем некий смысл и ценность для себя в самом акте осознания своего существования: осознание есть оценка. Мое сознание себя как специфического вида существа есть мой выбор себя,

Мы постоянно выбираем себя путем отрицания того, чем мы являемся, чем мы были, и посредством выбора себя как чего-то еще. В росте сознания я выбираю себя заново как существо, которое созерцает существо, которым я был, и двигается к существу, которым я еще не являюсь. Сартр называет это «радикальным решением».

Личность есть «тайна средь бела дня», некоторое единство, а не просто коллекция свойств, некто, кто должен быть понят, а не описан в понятиях, ибо любая попытка выразить в понятиях фундаментальный выбор должна потерпеть неудачу. Личность — это своего рода тип понимания человека, которое нельзя строго описать как знание. Это скорее признание, что некто существует именно данным способом, которым он существует, а не другим. И не существует конечной причины для его существования как он существует, отличной от той, какая им выбрана. Жизнь личности приобретает смысл в том, что человек в целом ответствен за нее, Человеческие существа, как сознательные существа, могут создавать себя посредством своего свободного выбора. «Неизбежность» свободного выбора есть кардинальное понятие сартровской философии. Любая попытка избежать его включает то, что Сартр называет «ложной верой».

Действие в рамках «ложной веры» есть следствие ухода от муки понимания того, что некто совершенно свободен и что он выбирает свое существование не из того или иного предмета, а из ничего, «Ложная вера» имеет множество форм. Одно из ее проявлений характерно для человека, который живет ролью или стилем жизни, являющимися просто стереотипом или клише. Подавленная ответственностью за свою жизнь, личность стремится найти убежище и искусственный комфорт в принятии готовой роли, которая дает ей смысл и которой она сама не должна была способствовать. Вместо жизни в качестве субъекта, который испытывает свою свободу, он трактует себя как объект или вещь, служащие для выполнения определенной функции.

Сартр приводит пример. «Возьмем, — пишет он, — официанта в кафе. Его движения быстры и решительны, немного слишком быстры, немного слишком точны,... его голос, его глаза выражают интерес заботливости о посетителе. Он придает быстроту себе и безжалостную быстроту вещам. Официант в кафе разыгрывает свою роль, чтобы реализовать все это».

Другим проявлением «ложной веры» выступает отрицание всего того, что человек представляет, возможно, поклявшись изменить плохие привычки, например, отказавшись от пьянства или праздной жизни, и веря каждый раз, что, принимая такое решение, он действительно будет придерживаться этого, однако никогда не делает так. В «ложной вере» мы обманываем себя. Это самообман специфически усложненной формы. Чтобы обмануть в целом, необходимо знать истину, в противном случае то, что в действительности происходит, — не обман, а ошибка или что-то, сделанное по невежеству.

Таким образом, «ложная вера» — это форма лжи самому себе. Трудно увидеть, как это возможно внутри единого сознания — как столкнуться с истиной и обмануться в отношении ее. Однако именно этим и заняты люди чаще всего, игнорируя истину, избегая ее, отчасти признавая за истину, впадая в значительной степени в иллюзию.

Для Сартра действовать или жить в «ложной вере» означает отвернуться от свободы и от создания смысла для себя. Жить в «ложной вере» — значит существовать как объект и быть, подобно объекту, определяемым законами природы и соглашения. Однако выбор «ложной веры» именно свободный, как и любой другой. Это выбор существования в мире специфическим путем. Мы находимся под впечатлением, что «ложная вера» морально плоха, что жить в «ложной вере» — значит отрекаться от человеческой ответственности, отрицать свободу, что составляет то, что похоже на человеческое существование, увиливать от дела нашего осознавания смысла и ценности.

Сартр ясно утверждает, что его исследование направлено на то, чтобы описать человеческое существование. Его первоначальный интерес состоит не в том, чтобы сказать, на что должны быть похожи люди и на что они похожи в действительности. Например, он говорит не то, что мы должны делать свободный выбор, а то, что условия существования человека таковы, что мы не можем избежать такого выбора.

Таким образом, Сартр утверждает, что каждый должен делать свой собственный выбор своего мира. Однако здесь возникают проблема: ведь каждый должен делать то же самое. Выбор индивидуален, даже если один выбирает за всех людей.

Это приводит к неизбежному следствию, заключающемуся в том, что проявление «для-себя» одного человека придет в конфликт с другими такими же проявлениями, так что другие люди «станут адом». Бытие «для-себя» придет в конфликт с бытием для других. В результате сартровская картина личностных отношений предстает и как мрачная, и как конфликтная. Я должен, неизбежно должен повергнуть другого в то, что для меня является примером «в-себе», вещью. Беспокойство состоит в том, что другой должен делать то же самое по отношению ко мне. Эта мысль возвращает нас к гегелевскому отношению «раб — господин» и к примеру с неким человеком, смотрящим сквозь замочную скважину только для того, чтобы знать, наблюдает ли кто-нибудь за ним. Все это направлено на то, чтобы показать отношение между сознанием и самосознанием личности, с одной стороны, и сознанием других, с другой стороны.

Сартр утверждает, что мы отказываемся от свободы, потому что в признании ее мы испытываем страдание. Страдание ощущается там, где не существует ничего, что определяет выбор, и где все возможно. Он пишет, что «в тот самый момент, когда я постигаю свое бытие как ужас пропасти, я сознаю этот ужас как не определенный в отношении к моему возможному поведению. В одном смысле этот ужас требует благоразумного поведения, и он есть сам по себе предварительный набросок этого поведения. В другом смысле он закладывает окончательные моменты этого поведения только как возможные, именно потому, что я не постигаю его как причину этих конечных моментов».

Понятие страдания, или страха, становится краеугольным камнем экзистенциализма. Однако страдание никоим образом не является единственным или даже необходимым следствием реализации свободы. Экзистенциальное мышление, несомненно, не может быть сконструировано как возникающее единственно из отчаяния перед лицом абсурдности.

В защиту своих идей от обвинения в пессимизме Сартр говорил, что неправильно рассматривать в таком духе его философию, «ибо ни одна доктрина не является более оптимистичной, так как у нее судьба человека помещается в него самого» («экзистенциализм — это гуманизм»).

Политическая деятельность Сартра принесла ему глубокое разочарование и привела к попытке радикально реконструировать cвoю мысль. Он задумал работу «Критика диалектического разума» в двух томах: первый — как теоретическое и абстрактное исследование, второй — как трактовку истории. Однако «Критика» так и не была завершена. Сартр отказался от второго тома после написания лишь нескольких глав. Первый том был опубликован в 1960 г. и оценен как «монстр нечитабельности». В «Критике» Сартр опровергает многие из своих ранних взглядов на свободу личности. Он пишет: «Пусть никто не интерпретирует меня в том духе, что человек свободен во всех ситуациях... Я хочу сказать совершенно противоположное, а именно, что все люди рабы, поскольку их опыт жизни имеет место в области практико-инертности и в той степени, в какой эта область с самого начала обусловлена своими недостатками».

Термин «практико-инертный» связан с той частью жизни, которая определяется более ранними свободными действиями и представляет собой взаимодействие или, точнее, диалектику индивидуальной практики и наследственного бремени исторического факта, что в «Критике» является преобладающим интересом Сартра.

Существует общее мнение, что Сартр в этой работе не преуспел ни в социологии, ни в антропологии, ни в философии. Однако в ней, как и в других своих работах, Сартр поднимает вопросы, которые имеют глубочайший интерес и представляют

 огромное значение.

Сенека

Луций Анней Сенека (ок. 5 до н.э.— 65 н.э.) — крупнейший римский философ, первый представитель стоицизма в Древнем Риме. Родился в Испании, в г. Кордове. Отец етo был ритором, и сам Сенека обучался риторике, но потом стал заниматься исключительно философией, в которой его увлекал стоицизм, в особенности воззрения Посидония.

Еще в детском возрасте он попал в Рим вместе с родителями, Был в течение пяти лет воспитателем будущего императора Нерона (с двенадцатилетнего возраста). В период правления Нерона роль Сенеки в государственных делах была очень высока, но затем он впал в немилость и стал заниматься исключительно литературно философской деятельностью. Был обвинен в заговоре против Нерона и приговорен к смерти. Нерон приговорил его к самоубийству, что Сенека и сделал, вскрыв себе вены. Сенека — очень плодовитый писатель. Его перу принадлежат как философские и художественные произведения, так и сочинения по естественным наукам, многие из которых утрачены. Он создал несколько философских трактатов, девять трагедий, одну историческую драму, десять философско-этических диалогов, восемь книг «Естественнонаучных вопросов», знаменитые «Нравственные письма к Луциллию» (124 письма). Сочинения Сенеки представляют исключительный интерес, так как касаются нравственно-практических вопросов, имеющих у него философское обоснование. Его высказывания о житейской мудрости не потеряли своей актуальности до наших дней. Им было написано много эпиграмм и сатирических произведений, из которых выделяется «Отыквление» — сатира на покойного императора Клавдия (у римлян тыква воспринималась как символ глупости). Сенека считает, что философия должна заниматься как нравственными, так и естественно-научными вопросами, но только в той мере, в какой это знание имеет практическое значение. Знание природы предоставляет средства против тех сил природы, которые противостоят человеку, дает возможность бороться против болезней и различных природных бедствий. Это знание позволяет понять природу как целое. Опираясь на труды Аристотеля, Сенека вместе со всеми стоиками признает, что в природе существуют активное и пассивное начала. «Наши стоики... утверждают: все в природе возникает из двух начал — причины и материи. Материя коснеет в неподвижности, она ко всему готова, но остается праздной, если никто не приведет ее в движение. Причина, или  же разум, ворочает материю как хочет и, придавая ей форму, лепит всяческие предметы» [Нравственные письма к Луциллию. Письмо 65]. Сенека считает, что все телесно — и мир, и боги, и души. При этом все одушевленно, все разумно и божественно.

Сенека стоит на пантеистических позициях. Для него «не может быть природы без Бога и Бога без природы» [О благодеяниях, 1Ч. 8]. В «Естественнонаучных вопросах» он пишет: «Угодно тебе назвать его судьбой? Ты не ошибешься. Он тот, от которого все зависит, в нем причина всех причин. Угодно тебе именовать его провидением? И тут ты будешь прав. Он тот, чьим решением обеспечивается мир, дабы ничто не препятствовало его ходу и все действия его выполнялись. Угодно тебе наименовать его природой? И это не ошибка, ибо из лона его все рождено, его дыханием мы живем. Он все то, что ты видишь, он весь слит со всеми частями, поддерживая себя своей мощью» [11. 45].

Сенека все же непоследовательный пантеист. Природу он понимает в духе старого учения о четырех элементах, как состоящую из огня, воздуха, земли и воды. «Все возникает из всего. Из воды воздух, из воздуха вода, огонь из воздуха, из огня воздух... Все элементы подвержены взаимным возвращениям. Что погибает из одного, возвращается в другое» [Естественнонаучные вопросы. Ш. 19].

Отвергая религию и считая, что истинная религия — это культ добродетели, Сенека в то же время приходит к теистическому пониманию мира.

Таким образом, учение Сенеки пронизано противоречиями: с одной стороны, он признает, что все в мире совершается согласно законам природы, а с другой — что все от Бога. С одной стороны, он с насмешкой относится к мифологии, с другой — признает роль всякого мистического, вплоть до того, что философски обосновывает гадания.

Особенно противоречиво его учение о душе. Сенека считает, что душа телесна, что человеческая душа является частью космической души, мировой пневмы. Разум человека выступает у Сенеки частью «божественного духа, погруженного в тело людей». Душа телесна, так как она «тоньше огненного». Но несмотря на это Сенека считает, что душа и тело находятся в постоянной борьбе. Душа, согласно Сенеке, слаба и постоянно стремится освободиться от тела.

Сенека часто говорит, что наши души бессмертны. Таким образом, Сенека сочетает свои воззрения о телесности души с ее бессмертием. В этой связи он высказывает некоторые мысли о естественном страхе перед смертью, так как полагает, что божественная часть нашей души никогда не умирает. Он подтрунивает над теми, кто сожалеет, что их уже не будет через тысячу лет, но почему-то они не сожалеют, что их не было тысячу лет тому назад. Он считает, что смерть — дело привычное. «Умереть — это одна из налагаемых жизнью обязанностей», — пишет он в 77 письме к Луциллию, которое заканчивается словами: «Жизнь — как пьеса: не то важно, длинна ли она, а то, хорошо ли сыграна».

Подобно другим стоикам, Сенека рассматривает вопрос о самоубийстве; он допускает его, считая только, что оно возможно лишь при определенных условиях, и предостерегая против «сладострастной жажды смерти», которая охватывает некоторых людей, становясь эпидемией.

Основанием для самоубийства Сенека считает как телесные болезни, так и рабство, понимая под последним в основном не социальное рабство, а рабство добровольное, то, когда люди находятся в рабстве у похоти, скупости, страха. Таким образом, для Сенеки главное — это свобода духа, именно поэтому он так относится к смерти.

«Что такое смерть? Либо конец, либо переселение. Я не боюсь перестать быть — ведь это все равно, что не быть совсем, я не боюсь переселиться — ведь нигде я не буду в такой тесноте» (имеется в виду тело, 65-е письмо к Луциллию). И все это составляет главную тему этических высказываний Сенеки, которые прославили его в истории. Этические положения излагаются Сенекой почти везде — и в «Нравственных письмах к Луциллию», и в «Естественно-научных вопросах», и в других произведениях. В них Сенека занимает главные стоические позиции: в жизни изменить ничего нельзя, следует повиноваться судьбе, можно лишь изменить свое отношение к ней и презирать невзгоды. Нужно только стоически выдерживать удары судьбы. В этом проявляется пассивная позиция стоика, а активность должна проявляться в господстве над своими страстями, в том, чтобы не быть у них в рабстве. Счастье человека состоит в нашем отношении к событиям и обстоятельствам: «Каждый несчастен настолько, насколько полагает себя несчастным». В этом, по Сенеке, состоит величие стоического духа, когда человек не ропща принимает все как должное.

«Лучше всего перетерпеть то, чего не можешь исправить, и не ропща сопутствовать Богу, по чьей воле все происходит. Плох тот солдат, который идет за полководцем со стоном» Письмо 107. И здесь же: «Изменить такой порядок мы не в силах, — зато в силах обрести величие духа».

Однако это не просто пассивное отношение к жизни, равно сильное бездействию. Это философское обоснование позиции, Когда ничего нельзя сделать, когда обстоятельства складываются таким образом, что человек бессилен противостоять событиям. В этом случае, по Сенеке, лучше всего не впадать в отчаяние и продолжать действовать. Человек должен трезво учитывать все обстоятельства и быть готовым ко всякому повороту событий, сохраняя при этом спокойствие духа, здравый смысл, мужество, энергию, деятельность. «Та жизнь счастлива, — говорит он, — которая согласуется с природой, а согласоваться с природой она может лишь тогда, когда человек обладает здравым умом, если дух его мужествен и энергичен, благороден, вынослив и подготовлен ко всяким обстоятельствам, если он, не впадая в тревожную мнительность, заботится об удовлетворении своих физических потребностей, если он вообще интересуется материальными сторонами жизни, не соблазняясь ни одной из них, если он умеет пользоваться дарами судьбы, не делаясь их рабом» [Сенека счастливой жизни, III].

В своих воззрениях Сенека проявлял космополитизм в лучшем значении этого слова. Он часто говорил о человечестве как об одном народе, отечество всех людей — это весь мир. Он пишет в трактате «О благодеяниях»: «Общительность обеспечила ему «человеку. — Л.Б.» господство над зверями. Общительность сыну земли, возможность вступить в чуждое ему царство природы и сделаться также владыкой морей... Устрани общительность, и ты разорвешь единство человеческого рода, на котором покоится жизнь человека» [1Ч. 18.1]. В «Нравственных письмах к Луциллию» он также пишет, что «все, что ты видишь, в чем заключено божественное и человеческое, — едино: мы только члены огромного тела. Природа, из одного и того же нас сотворившая и к одному предназначившая, родила нас братьями. Она вложила в нас взаимную любовь, сделала нас общительными, она установила, что правильно и справедливо, и по ее установлению несчастнее приносящий зло, чем претерпевающий» [Письмо 95]. В связи с этим Сенека формулирует по-своему золотое правило нравственности: «Обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обходились стоящие выше» [Письмо 47]. Или в другом месте: «Нужно жить для другого, если хочешь жить для себя» [Письмо 48].

Но для этого, по мнению Сенеки, необходимо быть прежде всего другом самому себе. Он пишет Луциллию: «Вот что понравилось мне нынче у Гекатона: «Ты спросишь, чего я достиг? Стал самому себе другом!» Достиг он немалого, ибо теперь никогда не останется одинок. И знай: такой человек всем будет другом» [Письмо 6]. Дружбу же с самим собой он понимает как психологическую гармонию внутреннего мира человека, господство разумного начала над страстями как низшим началом.

Всего этого, по мнению Сенеки, можно добиться с помощью философии, которой он придавал первостепенное значение в жизни. В то же время он считает, что философия полна ненужных вещей. Так, Протагор говорит, что о каждой вещи можно утверждать прямо противоположное, при этом сомневаясь даже в данном утверждении. Демокритовец Навсифан говорит, что все, что нам кажется существующим, существует в такой же мере, как и не существует. «Брось же это в ту кучу ненужностей, что и многие из свободных искусств! Те преподают мне науку, от которой не будет пользы, а эти отнимают надежду на всякое знание... Если я поверю Протагору, в природе не останется ничего, кроме сомнений, если Навсифану — достоверно будет только то, что нет ничего достоверного» [Письмо 88].

Все это Сенека приводит как пример диалектики никому не нужной и ставит в пример философов, которые своей жизнью показали ценность их философии. Прежде всего он восхищается стоиками. «Хочешь освободиться от пороков — сторонись порочных примеров. Скупец, развратитель, жестокий, коварный, — все, что повредили бы тебе, будь они близко, в тебе самом. Уйди от них к лучшим, живи с Катонами, с Лелием, с Тубероном, а если тебе по душе греки — побудь с Сократом, с Зеноном. Один научит тебя умереть, когда это необходимо, другой — раньше, чем это необходимо. Живи с Хрисиппом, с Посидонием. Они передадут тебе знание божественного и человеческого, они прикажут тебе быть деятельным и не только красно говорить, сыпля словами для удовольствия слушателей, но закалять душу и быть твердым против угроз. В этой бурной, как море, жизни есть одна пристань: презирать будущие превратности, стоять надежно и открыто, грудью встречать удары судьбы, не прячась и не виляя» [Письмо 104]

 И Сенека призывает поступать таким же образом, подчеркивая деятельную сторону философии, а в ней два момента: умозрительную и прикладную части философии, которая «и созерцает, и действует» [Письмо 95].

Сенека разделяет мудрость, т.е. философию, и знание. Знание это то, что делает человека ученее, но не лучше. Все, кто загромождает философию ненужностями, кто занимается словесной игрой, тот делает философию трудной. По его мнению, знания мешают мудрости, а потому необходимо стремиться к ограничению знания, так как избыток знания забивает голову пустяками. Только философия дает дорогу свободной мудрости. «Обратись к ней, или хочешь не знать ущерба, быть безмятежным, счастливым и, главное, свободным. Иным способом этого не достичь» [Письмо 37]. Таким образом, философия — это наука о жизни.

«Философия... выковывает и закаляет душу, подчиняет жизнь порядку, управляет поступками, указывает, что следует делать и от него воздерживаться, сидит у руля и направляет среди пучин путь гонимых волнами. Без нее нет в жизни бесстрашия и уверенности: ведь каждый час случается так много, что нам требуется совет, которого можно спросить только у нее» [Письмо 16].

В итоге Сенека повторяет принцип стоической этики: жить в согласии с природой. «Природа должна быть нашим руководителем: разум следует ей и советует нам. Следовательно, жить счастливо — одно и то же, что жить в согласии с природой» [О блаженной жизни, VIIIJ.

В связи со счастливым образом жизни, проповедуемым Сенекой, заслуживают внимания его мысли о проблеме времени и его важности для человека. Он считал, что время — самое важное, что есть у человека, поэтому его необходимо беречь. Свои «Нравственные письма к Луциллию» он начинает словами: «Сенека приветствует Луциллия! Так и поступай, мой Луциллий! Отвоюй себя для себя самого, береги и копи время, которое прежде у тебя отнимали или крали, которое зря проходило. Сам убедись в том, что я пишу правду: часть времени у нас отбирают силой, часть похищают, часть утекает впустую. Но позорнее всего — потеря по нашей собственной небрежности. Вглядись-ка пристальней: ведь наибольшую часть жизни тратим мы на дурные дела, немалую — на безделье и всю жизнь — не на те дела, что нужно. Укажешь ли ты мне такого, кто ценил бы время, кто знал бы, чего стоит день, кто понимал бы, что умирает с каждым часом? В том-то и беда наша, что смерть мы видим впереди, а большая часть ее у нас за плечами, — ведь сколько жизни минуло, все принадлежит смерти» [Письмо 1].

Вся этика Сенеки представляет собой систему нравственных привил о поведении человека для достижения счастливой жизни. При этом он считал, что жизнь философа должна быть примером и выражением его философских взглядов, только так он может доказать их истинность. К сожалению, сама жизнь и деятельность Сенеки представляли собой пример расхождения теории и практики. Он жил не в соответствии со своими принципами. В течение своей жизни он правдами и неправдами нажил огромное состояние, в то время как учил, что не в богатстве счастье. Он и сам все это понимал и пытался, насколько возможно, объяснить такое положение. В работе «О счастливой жизни» он пишет: «Мне говорят, что моя жизнь не согласна с моим учением. В этом в свое время упрекали и Платона, и Эпикура, и Зенона. Все философы говорят не о том, как они сами живут, но как надо жить. Я говорю о добродетели, а не о себе и веду борьбу с пороками, в том числе и со своими собственными: когда смогу, буду жить как должно. Ведь если бы я жил вполне согласно моему учению, кто был бы счастливее меня, но теперь нет основания презирать меня за хорошую речь и за сердце, полное чистыми помыслами... Про меня говорят: «Зачем он, любя философию, остается богатым, зачем он учит, что следует презирать богатства, а сам их накопляет? презирает жизнь — живет? пpeзиpaет болезни, а между тем заботится о сохранении здоровья? называет изгнание пустяком, однако, если ему удастся, состарится и умрет на родине?» Но я говорю, что все это следует презирать не с тем, чтобы отказаться от всего этого, но чтобы не беспокоиться об этом; он собирает его не в своей душе, но в своем доме».

В этих словах также проявляется одна из главных позиций Сенеки в этике — важно наше отношение к вещам, а не отрицание значения этих вещей в нашей жизни. Кратчайший путь к богатству, — говорил он, — это презрение к богатству.

Сенека всегда был и остается одним из наиболее читаемых авторов в области моральной философии.

Сен- Симон

Плод Анри де Сен-Симон (1760-1825) — французский социолог, социалист-утопист. Аристократ по происхождению, участвовал в борьбе за независимость северо-американских колоний как французский офицер. Приветствовал Великую французскую революцию 1789 — 1794 гг.

На мировоззрение Сен-Симона и его интерес к философии и науке оказали влияние идеи Просвещения XVIII века и прежде всего идея прогресса. Он был не удовлетворен результатами Великой французской революции и задумал создать социологическую систему как орудие реорганизации общества на научных основах. При этом он исходил из того, что и природа и общество подчиняются действию единого ньютоновского закона всемирного тяготения.

Сен-Симон выдвинул концепцию «социальной физиологии» («науки о человеке») — научного изучения человека и общества. 3 основе этой концепции Сен-Симона лежал принцип историзма, т.е. рассмотрение общества как целостного организма, который закономерно развивается от низших стадий к высшим. В этом организме все стороны связаны как определенными религиозными и моральными принципами, так и трудовой деятельностью. Это свинство, по мнению Сен-Симона, обеспечивалось во все времена связью науки (теоретического знания) и индустрии, под которой он понимал не только производство, но и всю продуктивную деятельность. Наука и индустрия — это ключевые факторы, формирующие различные типы общества в ходе эволюции человека от примитивного состояния до настоящего времени. При этом прогресс для Сен-Симона состоял в том, чтобы удовлетворять насущные потребности людей, развивать их творческие способности, предоставлять простор для развития цивилизации и наук, выдвижения достойных носителей знания и культуры.

Сен-Симон разработал схему исторического прогресса, по которой каждая конкретная общественная система покоится на определенной системе взглядов и убеждений и если такие взгляды и убеждения теряют доверие, социальный порядок рушится. Так он полагал, что победа Просвещения над теологией привела к разрушению феодального строя. Только новый уровень идей — современные «позитивные» науки — могут быть основой для постфеодального, индустриального порядка. Эго произойдет после того, как на смену старым правящим классам — землевладельцам и духовенству — придет восходящий класс ученых, инженеров, художников, а также промышленников и производителей.

Сен-Симон был одним из первых мыслителей, кто определил главные черты возникшего индустриального общества (или «индустриальной системы»). Подвергая критике капиталистической общество того времени, Сен-Симон говорит, что «оно являет собой воистину картину мира, перевернутого вверх ногами», в нем «менее обеспеченные ежедневно лишают себя части необходимых им средств для того, чтобы увеличить излишек крупных собственников».

Сен-Симон полагает, что историческое развитие обществ должно вести к формированию нового общества, построенного не разумных основаниях, к «новой промышленной системе». Свой проект нового общественного устройства Сен-Симон изложил в произведениях: «О промышленной системе» (1821 — 1822), «Катехизис промышленников» (1823 — 1824), «Новое христианство» (1825).

Сен-Симон считал, что лишь всемерное развитие производства может избавить трудящиеся массы от бедствий путем эффективного использования научных принципов организации общества. Этими принципами должны быть внедрение всеобщего обязательного производительного труда, обеспечение всем равных возможностей применить свои способности, создание плановой организации производства, которое должно обеспечить все потребности общества. Общество должно стать большой производительной ассоциацией, а весь мир постепенно превратится во всемирную ассоциацию народов. Основной социальной целью должен быть производительный труд, а политической силой, которая осуществляется обученными администраторами, будет прикладная наука о производстве.

Сен-Симон не считал, что будущее общество будет бесклассовым, но полагал, что рабочие и буржуазия объединяются в едином классе «индустриалов», где рабочие должны подчиняться их «ecтественным» лидерам, однако их интересы будут гармонически интегрированы в понятии всеобщего благосостояния. В дальнейшем все люди — от рабочих до управляющих — будут принадлежать к единому классу производителей, имеющих общие интересы и противопоставленных паразитирующим группам общества, которые в конце концов будут ликвидированы.

В «промышленной системе» Сен-Симона предусматривалось подчинение всех предпринимателей единому плану работ. Чтобы единственным принципом в оценке людей во всех областях общественной жизни стали их способности и труд, Сен-Симон предлагал отменить право наследования.

Сен-Симон традиционно рассматривается как один из трех великих основателей современного социализма, наряду с Фурье и Оуэном.

Учение Сен-Симона оказало большое влияние на многих мыслителей и имело множество последователей. Была создана школа сен-симонизма, которая с течением времени превратилась в религиозную секту, но вскоре распалась. Одним из учеников Сен-Синона был Конт, одно время служивший секретарем Сен-Симона, который продолжал разрабатывать теорию позитивистской науки и философии и то, что он называл новой наукой — социологией.

Сократ

Сократ (469 — 399 до н.э.) — древнегреческий философ. Был сыном каменотеса и повивальной бабки. Получил разностороннее образование. Принимал активное участие в общественной жизни Афин. В 399 г. до н.э. ему было предъявлено обвинение в том, «что он не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества, и повинен в том, что развращает юношество». Он был приговорен к смерти и выпил яд — цикуту.

Сократа характеризует разнообразная и интенсивная философская деятельность, выражавшаяся в основном в изложении своих учений в форме беседы. Поэтому о взглядах Сократа можно судить лишь по трем источникам: Аристофану, Ксенофонту и Платону. Аристофан в «Облаках» нарисовал иронический образ Сократа, выведя его в виде софиста, астролога и «физика», владельца «мыслильни». Саркастически издеваясь над Сократом, Аристофан издевается над распространенными в то время модами, увлечением натурфилософией и софистическим образованием. Ксенофонт в «Воспоминаниях о Сократе» рисует Сократа благонравным учителем добродетели, который вполне лоялен по отношению  государству. Ксенофонт нарисовал приниженный образ Сократа, которого несправедливо обвинили в развращении молодежи. Платон же изображает Сократа как глубокого мыслителя, от имени которого излагаются собственные мысли Платона.

Для Сократа характерно то, что он, выступая против софистов, в то же время в своем творчестве выражал характерные особенности их философской деятельности. Сократ не признает проблем, которые занимали философов тех времен: природа, ее первоначала, мироздание и т.п. не интересовали его. По Сократу, философия должна заниматься человеком, его нравственными качествами и сущностью знания. Вопросы этики — вот главное, чем должна заниматься философия, и это было главным содержанием бесед Сократа.

При этом для обоснования своих взглядов Сократ пользуется разработанным им методом, вошедшим в историю философии под названием сократического, а именно — диалектикой, искусством диалектического спора. Диалектика — метод, посредством которого представляются и развиваются, обосновываются этические понятия. Для Сократа философия означает рассмотрение конкретного нравственного явления, в процессе которого мы приходим к определению того, что представляет собой это явление, т.е. к определению его сущности.

Это можно проиллюстрировать на примере рассуждений из диалога Платона «Лахес». Диалог посвящен поискам смысла понятия «мужество». Так как мужество есть частный вид добродетели, то следует сначала выяснить, что такое сама добродетель, а потом перейти к понятию «мужество».

Сократ просит сначала привести примеры мужества и на их основании выяснить, что такое мужество, сущность мужества как добродетели. Сократ предлагает представить определение мужества, которое охватило бы все частные виды мужества. В ходе беседы и приведения примеров выясняется, что определение мужества через понятие «стойкость» никак не проясняет существо вопроса. Так же не дает ничего для решения вопроса определение мужества через мудрость. Выясняется, что мудрость — это знание опасного, но ведь в разных областях жизни опасное формулируется по-разному. В диалоге «Лахес» дело так и не доходит до решения вопроса по существу.

Все диалектические рассуждения проводятся по принципу деления родового понятия на составляющие его виды. Таким образом, диалектика состоит в том, чтобы дать различные определения одному понятию. В этом, по мнению Сократа, и рождается истина. Этот метод философствования еще называется майевтика — повивальное искусство.

Схема такого метода в форме беседы выражается в виде постановки вопроса: «что такое то-то и то-то?» (добро, справедливость или другое этическое понятие). Ответы на эти вопросы часто отвергались один за другим. В этих диалектических спорах и рассуждениях Сократ впервые стал применять индуктивный метод доказательства. Использование диалога как средства достижения истины — огромнейшая заслуга Сократа в истории философии, так как все предшествующие философы лишь постулировали свои положения. В диалектике Сократа выразились его антидогматизм и плюрализм. Он не считал себя учителем мудрости, а пытался  лишь вызвать у человека стремление к истине. Известно изречение Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю». Еще большее развитие диалектика Сократа получает в диалоге «Гиппий Больший» Платона, посвященном выяснению понятия прекрасного. Используя свой метод, Сократ посредством различных определений прекрасного, часто противоположных, приходит к определению сущности рассматриваемого предмета. Таким образом, метод Сократа направлен на то, чтобы посредством вы явления противоречий в рассуждениях собеседников отсеять все несущественное и показать подлинную природу рассматриваемого, прежде всего нравственного, явления. Нравственным же человек может быть только тогда, когда знает, что такое добродетель. Знание — предпосылка нравственного. Подлинная нравственность это познание блага.

Более того, для Сократа знание и мораль оказываются неразделимыми. «Того, кто познал хорошее и плохое, ничто уже не заставит поступать иначе, чем велит знание, и разум достаточно силен, чтобы помочь человеку». Посредством определения понятий, по Сократу, «люди становятся в высшей степени нравственными, способными к власти и искусными в диалектике».

Таким образом, в этике Сократа четко выявляется рационалистическая линия: добродетель — это знание, дурное — это незнание. Основные добродетели для Сократа — это сдержанность, мужество, справедливость.

Соловьев

Владимир Сергеевич Соловьев (1853 — 1900) — первый крупнейший русский философ религиозного плана, создавший всеобъемлющую философскую систему. Он был сыном известного историка Сергея Михайловича Соловьева, написавшего Историю России в 29 томах. Учился на физико-математическом факультете Московского университета. Защитит магистерскую диссертацию под названием «Кризис западной философии (против позитивистов)» в 1874 г. После окончания Московского университета около года учился в Московской духовной академии.

Для проведения научных исследований в области индийской гностической и средневековой философии, а также проблем Софии Соловьев отправляется в Лондон и работает там в Британском музее. Из Лондона едет в Египет, побуждаемый своими мистическими видениями.

Первое такое видение, связанное с безответной детской любовью, он пережил в десятилетнем возрасте. Оно посетило его под церковными сводами во время богослужения и оказало влияние на всю его последующую жизнь. Во второй раз видение явилось ему в Лондоне и подсказало поездку в Египет. Почему Соловьев отправился в Египет, достоверно никому не известно, это можно объяснить лишь личными причинами. Приехав в Каир, он уже через несколько дней отправился в Фиваиду, находящуюся в 200 километрах от Каира. Фиваида — это древнейшее место, где сохранились памятники египетской и христианской культур. По всей вероятности, мистические тайны, связанные с Фиваидой, и влекли Соловьева, интересовавшегося в тот период каббалистическими мотивами.

Он отправился в Фиваиду пешком, один, одетый в европейское платье — в цилиндр и пальто. Недалеко от Каира, в 20 километрах, ему встретились бедуины, которые его ограбили и исчезли. Один среди пустыни он лежал на земле, и ему явилось видение, которое он описал в стихотворении «Три свидания»:

Все видел я, и все одно лишь было,—

Один лишь образ женской красоты...

Безмерное в его размер входило,—

Передо мной, во мне — одна лишь ты.

Это стихотворение в некоторой степени объясняет путешествие Соловьева в Египет и Фиваиду. Его всю жизнь волновал образ вечной женственности — образ Софии Премудрости Божией. Это понятие Софии Соловьев взял из каббалистической литературы. Источники, связанные с этим образом, он изучал в Британском музее. Под влиянием изучения теософской литературы он и отправился в Египет. Соловьева в этот период охватывали мистические эмоционально-умозрительные состояния, в которых ему представлялся образ Софии в виде некой космической лазури с женским лицом. Это Соловьев отразил в своем стихотворении (1875):

Вся в лазури сегодня явилась

 Передо мною царица моя,—

Сердце сладким восторгом забилось,

            И в лучах восходящего дня

Тихим светом душа засветилась,

 А вдали, догорая дымилось

Злое пламя земного огня.

После возвращения из Египта Соловьев переселился в Петербург, поступив на службу в Ученый совет Министерства народного просвещения. В 1880 г. защитил докторскую диссертацию под названием «Критика отвлеченных начал». 28 марта 1881 г. прочитал публичную лекцию, в которой призвал царя Александра Ш помиловать убийц Александра II, так как, по его мнению, казнь народовольцев, осуществивших убийство Александра II 1 марта. 1881 г., противоречила христианскому понятию о нравственности. Это вызвало отрицательное отношение к Соловьеву со стороны официальных кругов России. Он подал в отставку из Министерства народного просвещения, а в 1888 г. окончательно оставил профессорскую деятельность.

 В 80-е годы Соловьев по приглашению епископа Штроссмейера посетил Загреб в Хорватии и там опубликовал книгу «История и будущность теократии». В этой книге, а также в книге «Россия и вселенская церковь», опубликованной в Париже на французском языке, Соловьев положительно отзывается о римско-католической церкви. Все это породило мнение, что Соловьев отошел от православия и стал католиком. Однако это не соответствовало действительности. В этот период он интересовался проблемой воссоединения церквей и был уверен в нерушимости мистических уз западной и восточной церквей, несмотря на их внешнее разделение. Он остался верным православной церкви, и это он сам подтвердил по возвращении из Загреба в 1888 г Он всегда осуждал переход из одной веры в другую и в кругу друзей решительно отрицал свой переход из православия в католичество.

По своему внешнему облику Соловьев, «не будучи аскетом... имел вид изможденный и представлял собой какие-то живые мощи. Густые локоны, спускавшиеся до плеч, делали его похожим не икону... С этой наружностью аскета резко контрастировал его звучный, громкий голос: он поражал своей неизвестно откуда шедшей, мистической силой и глубиной» [Трубецкой Е.И. Миросозерцание В.С.Соловьева. М., 1913. Т. 2. С. 3, 18].

«Своим духовным обликом он напоминал тот созданный бродячей Русью тип странника, который ищет вышнего Иерусалима, а потому проводит жизнь в хождении по всему необъятному простору земли, чтит и посещает все святыни, но не останавливается надолго ни в какой здешней обители»[Там же. С. 33].

Внешний вид Соловьева говорил о его беспорядочном образе жизни. Он не придерживался определенного распорядка в работе и отдыхе. Питался не систематически и как попало, часто бывал в разъездах и жил где попало: то в гостинице, то у друзей или знакомых. Не был женат, и ему не посчастливилось в личной жизни. В семнадцать лет он влюбился в свою кузину Екатерину Романову. После нескольких лет помолвки Романова ему отказала. В 1875 г. в альбоме Т.Л. Сухотиной он записал, отвечая на вопрос, был ли он влюблен и сколько раз: «Серьезно — один, вообще — 27 раз».

В материальных и денежных вопросах он был крайне нетребователен и пренебрежителен и отдавал деньги всем, кто у него их просил, сам часто оставаясь без копейки. А если не было денег, то он отдавал и вещи, также оставаясь сам без вещей. В силу своего ума, широты интересов, эрудиции, общительности, остроумия он был душой компании и имел много друзей среди различных слоев общества. Ему нравились дружеские сборища за рюмкой вина, предпочитал он красное вино. Он говорил Трубецкому: «Вино— прекрасный реактив: в нем обнаруживается весь человек: кто скот, тот в вине станет совершенной скотиной, а кто человек, тот станет выше человека» [Там же. С. 16 — 17].

Основные философские труды Вл. Соловьева: «Кризис западной философии (против позитивистов)» (1874), «Философские начала цельного знания» (1877), «Критика отвлеченных начал» (1877 — 1880), «Чтения о Богочеловечестве» (1877 — 1881), «История и будущность теократии» (1885 — 1887), «Россия и вселенская церковь» (1889), «Смысл любви» (1892 — 1894), «Оправдание добра» (1895), «Первое начало теоретической философии» (1897 — 1899), среди политико-философских работ следует отметить его «Национальный вопрос в России» (1883 — 1891), «Китай и Европа» (1890).

Кроме того, Соловьевым написано большое количество стихотворений, которые в некоторых случаях выражают и его философские мысли.

В течение всей своей жизни Соловьев переживал глубокую духовную эволюцию. С малых лет он был воспитан в религиозном духе. Однако в юности пережил религиозный кризис, продолжавшийся с 1866 по 1871 г. В этот период он разочаровался в религии, стал атеистом, выбросил в сад иконы, стоял на позициях вульгарного материализма Бюхнера. Но постепенно под влиянием чтения произведений различных философов отошел от атеистических воззрений и стал глубоко верующим человеком, создал свою религиозную философскую систему, хотя и не соблюдал систематически религиозные обряды.

Соловьев пришел к твердому мнению, что лишь благодаря вере в Христа человечество способно возродиться. По мнению Соловьева, прогресс науки и философии привел к тому, что форма, в которой существует христианство, перестала соответствовать его содержанию. Следует восстановить истинное христианство: «Ввести вечное содержание христианства в новую, соответствующую ему, т.е. разумную, безусловно, форму... Но до этого практического осуществления христианства в жизни пока еще далеко.4Геперь нужно еще сильно поработать над теоретической стороной, над богословским вероучением. Это мое настоящее дело». Поэтому настоящим делом Соловьева стало создание христианской православной философии, которая представляет основные догматы христианства, имеющие огромное значение как для философских основ естествознания, так и для нравственной жизни человека. Все эти теоретические исследования Соловьева направлены на решение практических задач: на совершенствование мира, борьбу с себялюбием, претворение в жизнь христианских идеалов любви; обладание абсолютными ценностями.

Всесторонние исследователи Соловьева делят творчество этого мыслителя на три периода: 1) период занятий теософией, т.е. христианским учением; 2) период занятий теократией; 3) период занятий теургией, эсхатологией.

Система Соловьева — попытка создать религиозную философию, представляющую собой синтез науки, философии и религии.

Соловьев исходит из того, что познание окружающего мира не может основываться на данных опыта, эмпирии, так как каждое явление находится в многочисленных связях с другими, и эти связи могут быть познаны только посредством рационального мышления, т.е. посредством осознания связи данного явления с целым. Он пишет, что «разумность познаваемого не дается с опытом, потому что в опыте мы всегда имеем только частную и множественную действительность, потому что в опыте нет ни «всего», ни «единого». Разум или смысл познаваемых вещей и явлений может быть познан только разумом или смыслом познающего субъекта, отношение данного предмета ко всему может существовать для нас лишь поскольку в нас самих есть принцип все единства, т.е. разум».

Но отвлеченный рационализм не в состоянии познать истину, так как не может связать наше мышление с существующим объективным миром. Догматический рационализм оторван от содержания. Поэтому ни эмпиризм, ни рационализм не в состоянии привести нас к истине, так как эмпиризм занимается лишь внешними объектами, а рационализм — чистым мышлением. Ни опыт, ни мышление не могут дать истину, так как истина — это сущее. «Полное определение истины выражается в трех предметах: сущее, единое, все» [Собр. соч. СПб., 1911. Т. II. С. 296].

Для Соловьева истина принадлежит самому всеединству, поэтому чтобы познать истину, необходимо переступить пределы нашего мышления и войти в пределы абсолюта. Это возможно, так как «всеединство не может быть всецело внешним по отношению к познающему субъекту: между ними должна быть внутренняя связь, посредством которой субъект может познать абсолютное и внутренне соединиться во всем, что существует в абсолютном, и действительно познать это все. Только в связи с тем, что истина существует как безусловно все общее, факты нашего опыта приобретают действительную реальность, а понятия нашего мышления — действительную положительную всеобщность. Взятые абстрактно оба эти фактора нашего знания сами по себе совершенно индифферентны к истине. Они имеют значение только на основе третьего фактора — религиозного принципа». Таким образом, лишь синтез эмпирического, рационального и религиозного сознания дает истинное знание.

Задачи философии состоят в том, чтобы осуществить универсальное соединение науки, философии и религии. При этом истинное знание реальности ведет к религиозному, а точнее — к христианскому мировоззрению.

Для Соловьева большое значение имеет понятие абсолютного, которое означает единство всего, что существует. Абсолютное обусловливает содержание и форму, организует их внутреннюю связь. В то же время само абсолютное свободно от всяких определений и любого существования. Абсолютное первоначало выше всякого бытия, но все же можно сказать, что оно существует. «Итак, абсолютное есть ничто и все: ничто — поскольку оно не есть что-нибудь, и все — поскольку оно не может быть лишено чего-нибудь» [Там же. Т. 1. С. 348].

Абсолютное содержит два полюса: 1) абсолютное единство, которое находится выше всякого существования, оно представляет положительную потенцию существа; 2) начало существования, стремление к существованию — это отрицательная потенция абсолютного, выражающая отсутствие существования. Второй полюс — это первая материя, отрицательное начало, которое определяется положительным. Мир бытия, мир многочисленных существ представляет собой взаимосвязь первой материи с абсолютным. Каждое существо воплощает в себе определенную силу и вместе с тем несет в себе какую-нибудь сторону божественного все единства. Положительная потенция бытия принадлежит только Богу. Человек должен стремиться к преодолению всех проявлений зла и несовершенства. Человек постоянно совершенствуется, но он не будет иметь в этом успеха, если не принесет себя в жертву из-за любви к Богу.

Бог — это положительное ничто, которое стоит за пределами любых форм и содержания. Бог — нечто сверхчеловеческое. Хотя Бог и свободен от существования, он существует в трех лицах, которые образуют совершенное единство. Три ипостаси Св. Троицы представляют собой выражение трех абсолютных ценностей: блага, истины и красоты. Эти три ипостаси представляют собой различные формы любви, под которой Соловьев понимает «всякое внутреннее единство, всякое изнутри идущее соединение многих». По его словам, «благо есть единство всего или всех, т.е. любовь как желаемое («единство существенное»)». «Истина есть та же любовь, т.е. единство всего, но уже как объективно представляемое: это есть единство идеальное». «Наконец, красота есть та же любовь (т.е. единство всех), но как проявленная или ощутимая: это есть единство реальное» [Там же. Т. III. С. 110].

«Абсолют осуществляет благо через истину в красоте» [Там же]. Все это олицетворяется в Боге, который представляет собой любовь, выражающуюся как в Св. Троице, так и в отношении ко всему миру. Божественная любовь тесно связана с множественным проявлением космического существования. Полнота бытия, состоящего из множественности творений, может быть осуществлена лишь в силу слияния в одно целое, представляющее собой универсальный механизм; универсальную жизнь. И эта универсальная жизнь может быть названа мировой душой. Духовным центром космического организма является Логос. При совместном действии божественного начала и мировой души возникает олицетворенная София — Божественная мудрость.

Для Соловьева человек — это вершина творения. Идеально совершенным человеком является Иисус Христос, Богочеловек, который выступает единением Логоса и Софии. Соловьев пишет: «Если в божественном существе — в Христе первое, или производящее, единство есть собственно Божество — Бог как действующая сила, или Логос, и если, таким образом, в этом первом единстве мы имеем Христа как собственное божественное существо, то второе, произведенное единство, которому мы дали мистическое имя София, есть начало человечества, есть идеальный или нормальный человек. И Христос, в этом единстве причастный человеческому началу, есть человек, или, по выражению Священного писания, второй Адам» [Чтения о Богочеловечестве/Сочинения. М., 1989. С. 113],

Значительное место в творчестве Соловьева занимает понятия «София». Это понятие обладает все охватывающими значениями для всего мира, однако имеет различные определения. София выступает у Соловьева как пассивное начало, вечная женственность. «Для Бога Его другое (т.е. вселенная) имеет от века образ совершенной женственности, но Он хочет, чтобы этот образ был не только для Него, но чтобы он реализовался и воплотился для каждого индивидуального существа, способного с ним соединиться. К такой же реализации и воплощению стремится и сама вечная Женственность, которая не есть только бездейственный образ в уме Божием, а живое духовное существо, обладающее всею полнотою сил и действий. Весь мировой и исторический процесс ее реализации и воплощения — в великом многообразии форм и степеней».

София выступает как душа мира, так как она — единственный центр воплощения его божественной идеи. София представляет собой тело Христово по отношению к Логосу. В то же время тело Христово — это церковь. Значит, София — это церковь, невеста Божественного Логоса. Воплощением ее предстает образ Св. Девы Марии.

Соловьев также разработал учение о Богочеловечестве, которое Занимает важное место в его религиозной системе. Оно направлено на истолкование истории человечества и общественной жизни. Для Соловьева Богочеловек — это одновременно и индивидуум, и универсальное существо, охватывающее все человечество посредством Бога. В нем выражается единство блага, истины и красоты. Преследуя цель совершенствования человека, Бог проявился в земном историческом процессе в виде Богочеловека — Иисуса Христа. «Своим словом и подвигом своей жизни, начиная с победы над все ми искушениями нравственного зла и кончая воскресением, т.е. победой над злом физическим — над законом смерти и тления, — действительный Богочеловек открыл людям Царство Божие».

Богочеловек — это индивидуальное проявление Царства Божие Но человечество в целом также стремится к универсальному проявлению Царства Божиего, которое представляет собой собственное испытание человечества. В мире все стремится к единству, что является непременным условием абсолютного совершенства. Все это — результат эволюции природы.

Для Соловьева абсолют — это всеединство, которое существует в мире, а мир — это всеединство, находящееся в состоянии становления. Мир — это всеединство в потенции, т.е. он лишь содержит в себе всеединство как идею, как божественный элемент. Но мир также содержит в себе материальный элемент, который не является всеединством, он также не божественный элемент. Этот элемент стремится к всеединству и становится им, когда объединяет себя с Богом. Становление всеединства и является развитием мира. Божественный принцип всеединства — это идея, которая присутствует потенциально в каждом стремлении человека, слепом и бессознательном.

Согласно Соловьеву, мир претерпевает два этапа своего развития: природу и историю. Окончательным результатом этого процесса развития выступает торжество Царства Божия, которое «есть то же, что действительность безусловного нравственного порядка или, что то же, всеобщее воскресение и восстановление всех».

На этапе эволюции природы формируются предварительные ступени единства мира, которых насчитывается пять: минеральное, растительное, животное, человеческое, Божие. Постепенная эволюция природы — это развитие мирового единства. Самая вывшая степень мирового единства достигнута в истории человечества.

Для Соловьева человек выступает определенной связью между божественным и природным миром в силу того, что он нравственное существо. Жизнь человека имеет нравственный характер потому, что «состоит в служении Добру чистому, всестороннему и всесильному» [Оправдание добра//Сочинения. М., 1988. Т. 1. С. 97]. Тот, кто стремится к совершенству в нравственном добре, тот идет к абсолютному совершенству, так как «само добро непременно есть благо».

Исторический процесс для Соловьева — это совместное осуществление добра. В связи с этим Соловьев рассматривал проблему соотношения отдельной личности и общества. Он полагал, что «общество есть дополненная, или расширенная, личность, а личность.— сжатое, или сосредоточенное, общество» [Там же, С. 65].

«Степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества нравственному добру, без чего общественная среда никаких прав на единичного человека не имеет».

«Каждый человек как таковой есть нравственное существо, или лицо, имеющее независимо от своей общественной полезности безусловное достоинство и безусловное право на существование и на свободное развитие своих положительных сил... Каждое лицо есть нечто особенное и незаменимое и, следовательно, должно быть самоцелью, а не средством или орудием только, — это право лица по существу своему безусловно».

Условие совершенствования — свободное развитие человека. Соловьев полагал, что общественное развитие в конце концов приведет к возникновению идеальной человеческой цивилизации, которую мыслил как вселенскую теократию. При свободной теократии, по мысли Соловьева, власть принадлежит церкви в лице первосвященника, сила принадлежит царю. При этой теократии государство добровольно подчиняется церкви. Власть должна принадлежать церкви потому, что видимая церковь выступает объективно Царством Божиим, это «живое тело божественного Логоса, т.е. исторически обусловленного в Богочеловеческой личности Иисуса Христа».

Однако в последний период своего творчества Соловьев разукрился в том, что теократия приведет к Царству Божьему В книг «Три разговора» утверждается, что в конце концов история придет к исторической трагедии, когда наступит эпоха религиозных обманщиков, под которыми он понимал людей, чуждых делу Криста, но действующих под его именем. В изображении Соловьева общественная организация того периода будет иметь вид мировой империи, во главе которой будет стоять гениальный мыслитель. Этот правитель станет аскетом и филантропом. Однако в основе его деятельности будет лежать тщеславие, которое заставит его обеспечивать каждому хлеба и зрелищ. Таким образом, в этом обществе не осуществится христианский идеал.

Создавая свое христианское мировоззрение, Соловьев полагал, что необходимо формировать цельность политической и общественной жизни, в основе которой должно находиться христианство, выражающееся в любви ко всем людям, а именно сострадание. Некоторые же, писал Соловьев, подменяют социальную справедливость личной святостью и считают, что в этом состоит русский народный идеал. Соловьев полагал, что христианское миропонимание должно исходить прежде всего из общественной справедливости, а не из личной святости.

Соловьев считал, что государство должно проводить христианскую политику. Оно должно способствовать «мирному сближению» народов. По мысли Соловьева, отношения между народами должны основываться на христианской заповеди о любви к ближнему: «Люби все другие народы как свой собственный», так как истинное благо едино и нераздельно. Необходимо, по Соловьеву, нравственною волею преодолеть бессмысленную и невежественную национальную вражду, после этого другие народы станут нам нравиться. «Если такое отношение станет действительным правилом, то национальные различия сохранятся и даже усилятся, сделаются более яркими, а исчезнут только враждебные разделения и обиды, составляющие коренное препятствие для нравственной организации человечества».

Соловьев полагал, что каждый из народов и каждая раса представляют собой органы в организме Богочеловечества. Задача христианской религии состоит, по Соловьеву, в объединении всего мира в одно живое тело, в совершенный организм Богочеловечества, и каждый отдельный народ по-своему служит этой задаче. Осуществляя христианскую политику, каждый народ должен добиваться уничтожения экономического рабства и эксплуатации человеком человека, введения справедливой организации труда и распределения.

Лишь соединение положительных качеств духовной культуры Востока и Запада, по мнению Соловьева, приведет к созданию христианской культуры и свободной теократии. Развитием человеческого общества управляют три коренные силы: первая — центростремительная, которая направлена на подчинение человечества одному верховному началу, вторая — центробежная, которая направлена на отрицание общих единых начал. Третья сила таит в себя возможность обогатить новым содержанием первые две и соединить их в единстве, создав «целость общечеловеческого организма», и дает ему внутреннюю тихую жизнь [Т. I. С. 228].

Соловьев говорит, что те люди, тот народ, через который эта сила имеет возможность «проявиться, должен быть только посредником между человечеством и тем миром, должен быть свободным, сознательным орудием последнего. Такой народ не должен иметь никакой специальной ограниченной задачи, он не призван работать над формами и элементами человеческого существования, а только сообщить живую душу, дать жизнь и целость разорванному и омертвелому человечеству через соединение его с вечным божественным началом» [Там же. С. 237 — 238].

Соловьев полагал, что свойства, которые дают возможность стать именно таким народом, «несомненно принадлежат племенному характеру Славянства, в особенности же национальному характеру русского народа» [С. 238]. Он писал, что «внешний образ раба, в котором находится наш народ, жалкое положение России в экономическом и других отношениях не только не может служить возражением против ее признания, но скорее подтверждает его. Ибо та высшая сила, которую русский народ должен провести в человечество, есть сила не от мира сего, и внешнее богатство и порядок относительно ее не имеют никакого значения. Великое историческое призвание России, от которого только получает значение и ее ближайшие задачи, есть призвание религиозное в высшем смысле этого слова» [Т. 1. С. 238 — 239].

Соловьев создал философскую концепцию религии, которая не была конкретной религией — православием, католичеством, протестантизмом, он ратовал за универсальную религию — христианство, за союз православной и католической религий. Этот союз он понимал как «такое сочетание, при котором каждая религия сохраняет свое образующее начало и свои особенности, упраздняя только враждебность и исключительность».

Он писал: «Исповедуемая мною религия Св. Духа шире и вместе с тем содержательнее всех отдельных религий: она не есть ни сумма, ни экстракт из них, как целый человек не есть ни сумма, ни экстракт своих отдельных органов».

Спиноза

Бенедикт Спиноза (1632 — 1677)—один из самых значительных философов XVII в.

Он родился в Амстердаме, в еврейской семье, которая поселись здесь, спасаясь от испанской инквизиции. Воспитывался как ортодоксальный еврей и учился в еврейском религиозном училище. Но ему пришлось оставить учебу, чтобы помогать отцу вести торговое дело. Так как оно совсем не занимало его, через некоторое время после смерти отца Спиноза стал заниматься тем, что его больше всего интересовало — научной и философской деятельностью. Среди его друзей и знакомых были нидерландские республиканцы и члены протестантской секты так называемых коллегиантов (секта без священников).

В то же время Спиноза оставался членом амстердамской еврейской общины, руководители которой были недовольны им. После нескольких предупреждений его подвергли великому отлучению (1656) как еретика, что было суровым наказанием, так как в этом случае еврей становился изгоем. Спиноза покидает Амстердам, живет в сельской местности и зарабатывает себе на жизнь шлифовкой линз, которая неплохо оплачивалась и давала возможность спокойно заниматься научной деятельностью! Главные интересы Спинозы были направлены на изучение и разработку философских проблем, хотя он также интересовался и вопросами математики.

В 1660 г. Спиноза переселился в Гаагу. Его основные произведения: «О Боге, человеке и его счастье», «Трактат об усовершенствовании разума» (неоконченный), «Богословско-политический трактат» (1670), «Этика» (1675, опубликована посмертно), «Политический трактат» (также опубликован посмертно).

Спиноза, подобно другому крупнейшему философу ХЧП в. Декарту, стремился построить философию на достоверных началах. Достоверность и строгую доказательность, как считалось в то время, давала математика, поэтому Спиноза берет геометрию с ее аксиомами и выводимыми из них теоремами в качестве принципа обоснования философской системы. Главный свой труд, «Этику», он и построил по этому принципу.

Все пять основных частей «Этики» начинаются с дефиниций — наиболее простых определений основных понятий. За дефинициями даются аксиомы, которые излагают интуитивно очевидные, ясные идеи, не требующие никакого обоснования в свое подтверждение. За дефинициями и аксиомами следуют утверждения, которые выводятся из дефиниций и аксиом, поэтому для них требуются доказательства, опирающиеся или на дефиницию, или на аксиому. После этого Спиноза приводит свои замечания, или примечания, в которых собственно и содержится философская аргументация; обнимающая все предшествующие положения, выраженные в дефинициях и аксиомах.

Основу философской системы Спинозы составляет учение о субстанции. Субстанцию Спиноза понимает как единую, вечную и бесконечную природу. Субстанция одна, она есть причина самой себя (causa sui). Эта единая субстанция не нуждается ни в чем другом для того, чтобы существовать. Природа разделяется на природу творящую и природу сотворенную. Природа творящая есть Бог, единая субстанция. Отождествляя природу и Бога, Спиноза отрицает существование какого-либо надприродного или сверхприродного верховного существа. Такой подход называется пантеизмом.

Субстанция обладает двумя главными атрибутами (свойствами): мышлением и протяжением, распространенностью, — посредством которых человеческий ум воспринимает субстанцию в ее конкретности, хотя число атрибутов, присущих субстанции, безгранично. Нет никакой причины, которая бы стимулировала субстанцию к действию, кроме нее самой.

От субстанции, представляющей собой не обусловленное бытие, Спиноза отличает конечные вещи, для которых он использует понятие модуса. Конечные вещи, или модусы, отличаются от субстанции тем, что зависят от внешней причины. Они характеризуются не только своей конечностью, но и такими качествами, как изменение, движение. Между модусами существует взаимодействие.

Единичные, конкретные вещи (модусы) — это природа сотворенная. Модусов существует бесчисленное множество. Концепция субстанции Спинозы определяет и его концепцию детерминизма, которая вытекает из первой. В мире не существует ничего случайного, так как субстанция характеризуется внутренней необходимостью своего существования. Бог для Спинозы выступает «имманентной (т.е. внутренней), а не внешней причиной всех вещей». Каждая вещь имеет причину в чем-то еще. Тем самым в мире господствует жесткий детерминизм, который понимается Спинозой механистически. Он отождествлял причинность с необходимостью, а случайность считал только субъективной категорией. Спиноза был сторонником жесткого детерминизма во всех областях человеческой деятельности, даже в области чувств и поведения на основе этих чувств.

 Для Спинозы чувство, или аффект, является следствием воздействия окружающих предметов на нас. В «Этике» Спиноза указывает, что тяга ребенка к молоку причинно обусловлена инстинктом самосохранения. Таким же образом Спиноза объясняет и самоубийство: оно обусловлено возникновением аффектов, изменяющих духовную и телесную природу самоубийцы, т.е. человека тянет к самоубийству так же, как в противоположных случаях он детерминирован инстинктом самосохранения. (Хотя Спиноза не отрицает того факта, что человек при определенных условиях может овладеть аффектами.) Абсолютизация причинности, ее упрощенное, механистическое понимание приводили Спинозу к утверждению фатализма. Для Спинозы познание человека состоит из нескольких ступеней. Первая, самая низшая ступень, — это чувственное познание, которое неадекватно отражает предмет и часто ведет к заблуждению, хотя и содержит в себе зерно истины. Вторая ступень познания — это понимание, основывающееся на рассудке и разуме. Эта ступень — единственный источник достоверных истин. Третьей ступенью познания выступает интуиция, являющаяся фундаментом достоверного знания. Истины, получаемые посредством интуиции, наиболее ясны и отчетливы. Спиноза исходит из того, что человек составляет частичку природы, и в его деятельности проявляется второй атрибут субстанции — мышление (первый атрибут выражен в природе, это протяжение). Телесная организация человека полностью объясняется законами механистического детерминизма. Решая проблему

соотношения телесного и духовного, Спиноза утверждает параллелизм этих двух субстанций. В «Этике» он пишет: «Ни тело не может определять душу к мышлению, ни душа не может определять, тело ни к движению, ни к покою, ни к чему-либо другому».

Спиноза подверг критике понятие свободы воли. Согласно Спинозе, свободы воли как таковой нет, так как человек — частичка природы и представляет собой звено мировой цепи причин и следствий. Субстанция — это единство свободы и необходимости. Свободен только Бог, ибо все его действия продиктованы своей собственной необходимостью. Человек же часть природы, поэтому он включен в необходимость, но он — существо особого рода, так как кроме протяжения обладает атрибутом мышления, разумом. Тем самым свобода воли человека ограничивается, они сводится по сути дела к определенной степени разумного поведения. Свобода и необходимость у человека выступают связанными понятиями, обусловливая друг друга. Спиноза ввел даже понятия свободной необходимости. Одним из самых сильных проявлений свободы он считал стремление к самопознанию. Воля — это разум, полагал Спиноза.

Поведение человека, по мнению Спинозы, направляется тремя основными аффектами: радостью, печалью и вожделением, который порождают множество производных. Все аффекты основываются не инстинкте самосохранения, поэтому и в целом в своем поведении человек руководствуется не этическими законами добра и зла, а лишь стремлением к собственной выгоде. Добродетель — это всего лишь стремление человека сохранить свое существование.

Спиноза считает, что человек — раб своих страстей, аффектов, поэтому он не свободен, но затем он показывает, что человек в состоянии выйти из этого рабства и стать свободным, если он составит ясную идею о своих страстях, аффектах, т.е. познает это состояние. В зависимости от познания своих аффектов разные люди, согласно Спинозе, находятся на разных степенях свободы.

Подобно Гоббсу, при объяснении общества Спиноза исходит из теории естественного права и общественного договора, т.е. руководствуется законом природы, который направляет каждого человека по пути самосохранения. Спиноза исходил из неизменной эгоистической человеческой природы, обуздать которую может только государство, возникающее для того, чтобы обеспечить безопасность граждан и взаимную помощь, когда эгоистические интересы граждан могут сочетаться с интересами всего общества.

В отношении форм государства Спиноза выступал сторонником демократии и в отличие от Гоббса не признавал монархию заслуживающей уважения. Самой лучшей формой он считал ту, которая предоставляет всем гражданам право участвовать в управлении государством. «Государство, — пишет он в «Этике», — которое стремится лишь к тому, чтобы его граждане не жили в страхе постоянном, будет скорее безошибочным, чем добродетельным.  Но людей нужно вести так, чтобы им представлялось, что они не ведомы, но живут по своей воле и что решают свои дела совсем свободно, чтобы удерживаемы в узде были лишь любовью к свободе, стремлением увеличить имение и надеждой, что достигнут почетных мест в государственных делах».

В своем «Богословско-политическом трактате» Спиноза заложил основы научной критики Библии. Исходя из концепции «двух истин», он считал, что для познания подлинной истины Библия имеет мало цены, так как авторитетом может быть только разум, а не Священное писание. Он отвергает тот ореол, которым окружена Библия, и полагает, что необходимо учитывать исторические обстоятельства, при которых создавались те или иные тексты. Спиноза доказывал, что Моисей не мог быть автором Пятикнижия. Он также выявил много противоречий, повторений и разночтений в текстах различных книг Библии.

Причины религиозных суеверий Спиноза видел в страхе народа перед непонятными и таинственными силами природы.

В то же время Спиноза отрицал обвинения в атеизме, так как полагал, что его критика религии — это критика невежества и предрассудков. А настоящая религия равносильна моральности и основывается на достоверном знании. Между религией и суеверием то различие, писал он, что суеверие имеет своей основой невежество, а религия — мудрость.

Т

Тейяр де Шарден

Пьер Тейяр де Шарден (1881-1955) — французский философ, ученый, теолог. Родители eгo были состоятельными землевладельцами в Оверни, близ Клермон-Феррана, участвовали в делах церкви и государства. В 1899 г. Тейяр вступил в орден иезуитов, где в течение 12 лет изучал философию и теологию. С детства у него проявился интерес к геологии. Став священником в 1911 г., он поехал в Париж изучать геологию в Католическом институте и палеонтологию в Музее естественной истории. Его исследования были прерваны первой мировой войной, на которую он был призван в качестве санитара-носильщика. Его палеонтологические изыскания были продолжены впоследствии во время его жизни в Китае в 20 — 30-х годах (он был одним из первооткрывателей синантропа), а также в Центральной и Южной Африке. Последние годы жизни он провел в США.

Характерной чертой творчества Тейяра де Шардена является комбинирование научных и теологических идей. Он пытается связать христианскую традицию, особенно в отношении эволюции, с пониманием природы, характерным для ХХ века. Его идеи выражены в его главном произведении «Феномен человека» (1955). В нем мир рассматривается как эволюционный процесс, всегда развивающийся в направлении большей сложности. Одновременно происходит движение к более высоким уровням сознания. В результате последнего процесса эволюция становится подверженной законам не только одной природы — человек уже сам направляет ее. При завершении этого развития все вещи будут объединены в Боге. Философски антропология Тейяра коренится в этом завершении и представлена в основном в работе «Божественная среда» (1957).

Для Тейяра вся материя имеет сакраментальное качество: вследствие инкарнации (т.е. воплощения) вселенная находится в процессе «христификации». Органический мир, согласно Тейяру, претерпел многотысячелетнюю эволюцию, имеющую три стадии: литосферу, биосферу и ноосферу. Человек является совершенным результатом этой эволюции, но возникновение человека — это не завершение процесса эволюции, а продолжение совершенствования мира, так как окружающий мир несовершенен. Дальнейшая эволюция мира (космогенез) происходит посредством сознательной деятельности людей. Эволюция мира возможна в силу того, что материи присуща особая форма энергии. Эта радиальная энергия, таким образом, и есть психическое свойство всей материи. Эволюционное развитие материи, пронизанное психическим, обладает телеологической направленностью. Конечная вершина прогресса — «точка Омега», олицетворяющая Христа. Точка Омега — это четвертый этап эволюции, определяемый Тейяром как бессмертная сверх жизнь. Сверх жизнь характеризуется воссоединением всех людей в едином организме человечества. Эта точка Омега подготавливается длительным периодом эволюции человека в рамках ноосферы, когда вся росший уровень духовной энергии приводит к «персонализации»— усилению значения отдельных личностей, а затем к социализации — образованию крупных коллективов людей. Таким образом, человечество в конце концов эволюционирует к интеграции всех сваей между странами и народами, образуя своего рода монаду Воззрения Тейяра де Шардена пронизаны идеями гуманизма, оп химизма, коллективизма. Эти идеи выступают в его учении как законы развития человечества. Хотя Тейяр пытался соединить науку и христианство, его религиозные воззрения зачастую сводятся к панпсихизму, пантеизму и телеологии, сквозь которые явно проступают материализм. Все его взгляды недвусмысленно противоречили официальной религиозной теологии. Так, Тейяр отвергал некоторые религиозные догматы, например, догмат о рождении Иисуса девой Марией. За религиозное инакомыслие церковные власти неоднократно запрещали ему публиковать свои произведения

Унамуно

Мигель де Унамуно (1864 — 1936)— испанский философ, поэт, эссеист. Родился в Бильбао в буржуазной семье, изучал философию и литературу. При диктатуре Примо де Ривера был выслан (1924) на Канарские острова. Вскоре он был избран ректором университета на Саламанке, однако в конце жизни при диктатуре Франко был отстранен от должности.

Уже в ранних работах Унамуно чувствуется сильное иррационалистическое влияние Кьеркегора, Ницше, Джемса, Бергсона. Для него все жизненные ценности были иррациональными, а все рациональное противоречило жизни. В 1905 г. он создает произведение «Жизнь Дон-Кихота и Санчо», в котором Дон Кихот воплощает поход веры против разума и в котором Унамуно взял на себя роль не Сервантеса, а Дон-Кихота. Истина для Унамуно представляет собой не объект мысли, а жизненную движущую силу.

«Антилогизм» Унамуно достигает в «Жизни Дон-Кихота и Санчо» своей кульминации. Мудрый, благоразумный Санчо, по мнению Унамуно, никогда не поймет, что мы должны бороться против бездушной машины цивилизации, как Дон-Кихот боролся против ветряных мельниц. У Унамуно получает полное одобрение страсть Дон-Кихота к справедливости за пределами законов. Дон- Кихот — это бог иррационалистического безумия, которое должно быть спасительным для мира. Таким образом, рассматривая тему личности, Унамуно разделяет внешнее, феноменальное, которое обладает рациональными признаками и объединяет нацию, государство и т.д., и внутреннее, которое характеризует подлинное человечество. Унамуно противопоставляет рациональность феноменального бытия и иррациональность внутреннего мира личности.

В своем главном философском труде «Трагическое чувство у людей и народов» (1913) Унамуно выступает как моральный философ. Он утверждает, что не существует философий, а существуют только философы: мысль зарождается в экзистенциальных установках. Человек постоянно сопротивляется своей собственной природе как некое конечное существо. Христианство дает этому трагическому сопротивлению свое лучшее логическое обоснование в идее Бога, который делает нас бессмертными. Постоянная борьба против отчаяния выступает как вера, олицетворяющая собой трагическое чувство жизни. «Приятная, подкупающая неуверенность», мучение становится для Унамуно, как и для Кьеркегора, истинным религиозным чувством и основой для внутреннего прыжка от крайнего отрицания к крайнему утверждению. Подобно вере, жизнь христианина обязательно беспокойна, она борьба, ибо как христианин он должен бороться в себе самом с мужем, отцом и гражданином. Цель этого страдания, как и страдания Христа, — Голгофа. Страдание Унамуно есть лишь других лицо этой борьбы.

В отличие от других антирационалистических «философов жизни», например Бергсона, Унамуно не проявлял мистических наклонностей, его религиозные воззрения аскетичны. Испанский католицизм представлялся ему самым аскетическим и страдающим, в то время как римский католицизм потерял свою духовную силу в ошибочной попытке соединить Евангелие с римским правом  каноническом праве.

Унамуно называли испанским Карлейлем, он был одним из величайших европейских индивидуалистов, который писал, что «единственная жизненная проблема есть проблема нашей индивидуальной, личной судьбы». Он был предтечей современных экзистенциалистов, определив жизнь в истинно испанском духе: «Жизнь есть бой быков».

Ф

Фалес

Фалес (ок. 640 — ок 545 до н.э.)— древнегреческий философ, основатель Милетской школы философии, одной из первых зафиксированных философских школ.

Хотя принято считать, что западная философия начинается  с греков, однако первые философские системы возникли не в самой Греции, а на западном побережье Малой Азии — в ионийских  городах, которые были основаны греками и в которых раньше, чем в самой Греции, получили развитие промышленность, торговля и духовная культура. Этот район еще называют Ионией, поэтому философские системы, разработанные философами — выходцами из этого района, носят название ионийской философии. Первые философские воззрения возникли в Милете в VI — V вв. до н.э. Милет в то время был крупнейшим из всех малоазиатских греческих и городов.

Фалес происходил из знатного рода. В своей жизни и творчестве он соединял вопросы практики с теоретическими проблемами, касающимися вопросов мироздания. Он много путешествовал по разным странам, используя эти путешествия для расширения, и приобретения знания. Был всесторонним ученым и мыслителем, изобрел несколько астрономических приборов. Стал известен в Греции тем, что удачно предсказал солнечное затмение в 585 г. до н.з, Все свои познания Фалес использовал для создания стройного философского учения. Так, он считал, что все существующее порождено водой, понимая при этом воду как влажное первовещество. Вода — это источник, из которого все постоянно происходит. При этом вода и все, что из нее произошло, не являются мертвыми, они одушевлены. В качестве примера для иллюстрации своей мысли Фалес приводил такие вещества, как магнит и янтарь: раз магнит и янтарь порождают движение, значит они обладают душой. Фалес представлял весь мир как одушевленный, пронизанный жизнью. Он заложил теоретические основы учения, имеющего название «гилозоизм». Хотя гилозоизм имеет свои корни в мифологии, у Фалеса он получает философское обоснование. По Фалесу, природа, как живая, так и неживая, обладает движущим началом, которое называется такими именами, как душа и Бог.

В области науки Фалесу принадлежит заслуга в определении времени солнцестояний и равноденствий, в установлении продолжительности года в 365 дней, открытие факта движения Солнца по отношению к звездам. Он также имеет заслуги в области создания научной математики. Так, считают, что он первым сумел вписать треугольник в круг.

Все это принесло Фалесу славу первого из знаменитых «семи мудрецов» древности. Плутарх приводит следующие оригинальные высказывания Фалеса: «Что прекраснее всего? — Мир, ибо все, что прекрасно устроено, является его частью. Что мудрее всего? — Bpeмя, оно породило одно и породит другое. Что обще всем? — Надежда: ее имеют и те, у кого нет ничего другого. Что полезнее всего? — Добродетель, ибо благодаря ей все иное может найти применение и стать полезным. Что самое вредное? — Порок, ибо в его присутствии портится почти все. Что сильнее всего? — Необходимость, ибо она непреодолима. Что самое легкое? — То, что соответствует природе, ибо даже наслаждения часто утомляют» (Плутарх. Пир семи мудрецов. 9. 153].

Федоров

Николай Федорович Федоров (1828 — 1903) — русский философ, выразитель идей космизма. Не законнорожденный сын князя П.И. Гагарина. Учился в Ришельевском лицее в Одессе. С 1854 по 1868 г. работал в разных уездных училищах России, в 1874 — 1898 гг. — библиотекарь Румянцевского музея. Федоров был аскетом, питался очень скудно, чаем и хлебом, спал на простом сундуке, ходил в любое время года в одном и том же стареньком пальто. Все свои средства раздавал нуждающимся.

При жизни Федорова почти ничего из его произведений не публиковалось. Только после смерти его учениками была выпущена в свет двухтомная «Философия общего дела» (1906 — 1913), представляющая собой избранные отрывки из его сочинений и статьи. Однако высказывания и идеи Федорова были известны еще при его жизни. Так, с ними были знакомы Достоевский, Толстой, Горький, Циолковский.

Федоров разрабатывал идеи о тесной взаимосвязи земная и космических явлений и концепцию «регуляции природы». Он был одним из русских утопистов. Свои идеи он называл проектами, на осуществление которых, по его мнению, следует направлять всю деятельность человечества.

Он исходил из того, что все должно быть программируемо. Он писал: «Мир дан не на поглядение, не миросозерцание — цель человека. Человек всегда считал возможным действовать на мир, изменение его согласно своим желаниям» (Соч. М., 1982. С. 427). Поэтому для Федорова важнейшим был принцип единства теории и действия. Идеи должны всегда претворяться в жизнь, а не оставаться только идеями: «Bce, не имеющее приложения, должно не исчезнуть, а получить свое приложение... Мысль и бытие не тождественны, т.е. мысль не осуществлена, а она должна быть осуществлена... Свободными делаются, а не рождаются; знание как лишь таковое, оставаясь знанием только, может открыть, конечно, одно лишь рабство, а не свободу» [Там же. С. 426, 429]. Только труд практика, руководствующиеся великой идеей, приведут к преобразованию мира.

Отсюда возникает у Федорова проект «регуляции природы»— проективная гипотеза о мире, каким он должен быть в результате активной деятельности всего человечества. Исходя из того, что  сознание — необходимый момент в развитии мира, Федоров выдвигает идею сознательного управления эволюцией природы, под которым он понимает и овладение природой, и переустройство самого организма человека, и управление космическими процессами, и воскрешение мертвых, являющееся, по его мнению, вершиной регуляции. Овладение природой — это управление движением земного шара, влияние на магнитные силы, овладение энергией Солнца.

Под изменением организма человека Федоров понимает трансформацию организма, когда будет создаваться тело человека, включающее в себя искусственные элементы и превращающее их в естественные. Федоров предусматривает и изменение внутреннего мира человека, которое приведет к новой форме общественного устройства, где будут господствовать психика, чувства и разум, наступит психократия.

Федоров полагал, что в деле регуляции природы основная роль принадлежит науке, а вернее практическому применению всеобщего синтеза наук. Главной целью этого синтеза призвана стать борьба со смертью, при этом должны быть воскрешены все умершие поколения людей. Идея воскрешения предков — это не только утопия, но и, с точки зрения современной науки, фантастика. На основе этой идеи воскрешения Федоров строит нравственную систему пробуждения любви к своим отцам, осознания своего долга перед ними. Воскрешение это, по мысли Федорова, «общее дело» человечества, которое должно привести к всеобщему братству, к преодолению всякой «вражды», под которой он понимает разрыв между мыслью и делом, «учеными» и «неучеными», городом и деревней. Утопия Федорова связана с его преклонением перед патриархально-родственными отношениями и отбрасыванием христианского догмата о воскрешении мертвых в судный день по воле Бога.

Фейербах

Людвиг Фейербах (1804-1872) немецкий философ. Родился в Баварии в семье юриста. Учился в Гейдельбергском университете на теологическом факультете, но вскоре уехал в Берлин, где слушал лекции Гегеля, оказавшего на него сильное влияние. После защиты диссертации стал преподавателем Эрлангенского университета. В анонимно опубликованном произведении «Мысли о смерти и бессмертии» он развивал идеи, направленные против веры в бессмертие души. За это сочинение был уволен.

После женитьбы поселился в деревне, где его жена владела фарфоровой фабрикой. Там он прожил безвыездно 25 лет. После банкротства фабрики переселился под Нюрнберг, испытывая значительную материальную нужду.

Свою философию Фейербах называет философией будущего, Одну из работ он так и озаглавил: «Основные положения философии будущего» (1843). Среди его работ также: «К критике философии Гегеля» (1839), «Сущность христианства» (1842), «Предварительные тезисы к реформе философии» (1842).

Человека Фейербах рассматривает как «единственный, уни верстальный и высший предмет философии» [Избр. филос. произв.: М., 1955. Т. 1. С. 202].

Фейербах считает, что философия должна исходить из чувственных данных и заключить союз с естествознанием. Философия заменяет религию, давая людям вместо утешения понимание своих реальных возможностей в деле достижения счастья. Она должна быть антропологией, т.е. учением о человеке. Конкретные науки, изучающие деятельность человека, в особенности физиология, показывают неразрывную связь мышления с материальными процессами, его неотделимость от природы. Новая философия, под которой Фейербах понимает свою систему философии, рассматривает и человека, и природу как единственный предмет философии, превращая, следовательно, антропологию, в том числе и физиологию, в универсальную науку.

Фейербах отрицает дуализм души и тела, утверждая единство духовного и материального, субъективного и объективного, мышления и бытия. Сущность человека, по Фейербаху, состоит в многообразии его переживаний. Различные формы общественного сознания он рассматривает с позиций их реального содержания. Религия для него также не лишена реального содержания, несмотря на то, что она оперирует фантастическими образами. Фейербах подчеркивает в основном чувственную природу человека, антропологическое единство всех людей.

В своих произведениях Фейербах выступает непревзойденным критиком идеализма. Он показывает, что идеализм отталкивается не от реальной действительности, что он отвлекается от реальных предметов. Фейербах приходит к выводу, что идеализм представляет собой рационализированную теологию. Будучи в начале своей жизни сторонником гегелевской философии, Фейербах выступает с ее резкой критикой в дальнейшем. Его критика гегелевского идеализма не была тотальной. Он признает некоторые гегелевские идеи: борьбу нового со старым, отрицание отрицания и некоторые другие диалектические идеи.

Фейербах — яркий представитель религиозной критики, и эту критику он считал делом всей своей жизни. Он полагал, что религию порождают как страх перед стихийными силами природы, так и те трудности, страдания, которые испытывают люди на земле. Кроме того, в образе божества отражаются надежды, идеалы человека, поэтому религия и наполнена жизненными представлениями, так как Бог есть то, чем человек хочет быть. Религиозное поклонение явлениям природы в древности, как и религиозный культ человека в Новое время, по Фейербаху, показывает, что человек обожествляет то, от чего он зависит реально или хотя бы в воображении. Сущность религии — человеческое сердце, последнее тем и отличается от трезвого и холодного рассудка, что оно стремится верить, любить. В религии искаженным образом отражен весь человек. «Человек верит в богов не только потому, что у него есть фантазия и чувство, но и также потому, что у него есть стремление быть счастливым. Он верит в блаженное существо не только потому, что он имеет представление о блаженстве, но и потому, что он сам хочет быть блаженным; он верит в совершенное существо потому, что он сам хочет быть совершенным, он верит в бессмертное существо потому, что он сам не желает умереть» [Там же. Т. 2. С. 713].

В этих положениях отражено антропологическое объяснение религии, которое Фейербах более конкретно применяет к отдельным христианским догматам. Так, Троицу он объясняет посредством существования семейной жизни, божественный промысел — посредством мистического представления человека о своем отличии от природы.

Образ Бога для Фейербаха — это отчуждение сущности человека. Бог отчуждается от человека, ему приписывают самостоятельное существование, а также превращают в первопричину всего существующего. Эта концепция отчуждения выступает главным устоем фейербаховской критики религии. Фейербах подчеркивает реакционность и вред, приносимые существующей религией, которая парализует стремления человека к лучшей жизни, заставляет его быть покорным и терпеливым.

Фейербах приходит к выводу, что истинная религия — это религия без Бога. Религиозное чувство присуще индивидуальной психологии человека, оно непреодолимо. Более того, Фейербах считает, что любовь человека к человеку, в особенности плотская любовь, — это и есть религиозное чувство. Для Фейербаха природа — это высшая реальность, а человек — высший продукт природы. В лице человека природа ощущает, созерцает себя. Нет ничего выше природы, нет ничего ниже природы. Природа бесконечна, как и вечна, пространство и время — основные условия всякого бытия и сущности, всякого мышления и деятельности, всякого процветания и успеха. В действительности нет ничего потустороннего, так как явления природы не имеют двойного существования, Фейербах пишет: «У природы нет ни начала, ни конца. Все в ней находится во взаимодействии, все относительно, все одновременно является действием и причиной, все в ней всесторонне и взаимно» [С. 602]. Фейербах признает относительность противопоставления бытия и мышления. Человек — и объект, и субъект. Он избегал слова «материализм», выступая против сведения мышления к бытию, а также и против сведения всех форм движения материи к механическому. Он рассматривает органическую материю как высшую форму материи, иногда называя свое учение органицизмом (организмом). Этическое учение Фейербаха, занимающее значительное место в его философии, носит характер эвдемонизма (т.е. учения о том, что цель человеческой жизни — счастье) и исходит из единства и взаимосвязи Я и Ты. На первый план он выдвигает антропологическое понимание человека. Главное для него — это межиндивидуальное общение. Стремление к счастью рассматривается им как движущая сила человеческой воли, оно порождает с необходимостью сознание нравственного долга, так как Я не может существовать и быть счастливым без  это стремление — не эгоистическое чувство, так как оно невозможно без единения с другим. Антропологизм Фейербаха проявился и в его социально-политических взглядах. Он писал: «Во дворце мыслят иначе, чем в хижине, низкий потолок которой как бы давит на мозг. На вольном воздухе мы иные люди, чем в комнате; теснота сдавливает, простор расширяет сердце и голову» [Т. 1. С. 224]. Философия Фейербаха оказала большое влияние на формирование мировоззрения Маркса и Энгельса. Энгельс писал: «3a нами остается неоплаченный долг чести: полное признание того влияния, которое в наш период бури и натиска оказал на нас Фейербах в большей мере, чем какой-нибудь другой философ после Гегеля [Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. С. 371].

Филон Александрийский

Филон Александрийский (ок. 30 до н.э. — 50 н.э.) — еврейский мыслитель, который в своей философии соединил еврейскую и эллинистическую направленность, иудаизм и греческую философию.

Для обоснования своих воззрений Филон использует Ветхий Завет — Священное писание древних иудеев. В Ветхом Завете, по мнению Филона, содержится вся мудрость мира. Но Филон не просто использует Ветхий Завет для своих воззрений, он его аллегорически истолковывает. Он исходит из того, что мир сотворен Богом, — это основной догмат иудаизма. Все остальное — пространство, время — возникли вместе с миром. Бог выступает у Филона как сущее, которое есть единое, простое, неизменное. Оно не имеет связи ни с чем, кроме себя самого.

Сущее — это некоторая бескачественная субстанция, которая находится не в мире, не в пространстве, она обнимает все, что есть в мире. Между Богом и миром находится Логос, который опосредует их связь. Кроме того, Логос для Филона — это внутренний закон, «душа» мира, мировой разум, который направляет движение космоса. Прибегая к аллегории, Филон видит в каждом слове, образе, противоречии, даже в ошибках в Библии (в греческом тексте перевода и в еврейском тексте) скрытые смыслы. Так, в Адаме он видит ум, в Еве — жизнь и чувство, Каине — корысть и неразумие. Филон слепо поклоняется библейскому тексту и произвольно истолковывает каждую букву Библии, что часто приводит к абсурду.

Этика Филона Александрийского представляет собой соединение стоических идей об элиминации страстей и признания человека высшим творением, принадлежащим как чувственному, так и нечувственному миру.

Фихте

Иоганн Готлиб Фихте (1762 — 1814)— немецкий философ. Родился в семье ремесленника-ткача в саксонской деревне. Детские и юношеские годы его прошли в материальной нужде. Учился в Йенском и Лейденском университетах. От карьеры пастора отказался, зарабатывая частными уроками. В 1791 г. отправился в Кенигсберг к Канту, чтобы побеседовать с ним. При содействии Канта опубликовал анонимно свою первую работу под названием «Опыт критики всяческого откровения». Был приглашен профессором Йенского университета, но вскоре вынужден был уйти из-за обвинения в атеизме. После оккупации Наполеоном Пруссии вернулся в Берлин, где опубликовал свои «Речи к немецкой нации», в которых призывал соотечественников к духовному возрождению, объединению и национальной независимости. В них высказывал и националистические идеи, возвеличивавшие немцев как избранный народ, который должен стать во главе всех европейских народов и спасти их от внутреннего разложения и упадка. После поражения Наполеона Фихте записался в ополчение, а его жена ухаживала за ранеными в госпитале. Вскоре она заразилась тифом, но выздоровела. Заразившийся от нее Фихте умер.

В 1794 г. Фихте опубликовал свой главный труд — «Основы общего наукоучения». Кроме того, он выпустил следующие произведения: «Очерк особенностей наукоучения по отношению к теоретической способности» (1795), «Первое введение в наукоучение» (1797), «Второе введение в наукоучением» (1797), «Опыт нового наукоучения» (1797), «Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии» (1800), «Замкнутое торговое государство» (1800).

В течение всей своей философской деятельности Фихте проповедовал практическую философию. Выступая против созерцательности, он писал о назначении человека, который мыслит философски: «Не знание само по себе, но деяние, сообразное твоему знанию, есть твое назначение... Не для праздного самосозерцания и размышления над самим собою и не для самоуслаждения своими благочестивыми чувствами, — нет, для деятельности существуешь ты твое действования, и только оно одно определяет твою ценность... Все мое мышление должно иметь отношение к моей деятельности; оно должно признать себя средством, хотя и отдаленным, для этой цели» [Назначение человека. СПб., 1905. С. 72, 79].

Фихте стремился создать свою систему философии в духе Канта. Свой вариант критической философии он назвал наукоучением.

Главной задачей той практической философии, которую он проповедовал в «наукоучении», Фихте считал выяснение условий, при которых возможна человеческая свобода. Но моральная воля, согласно Фихте, возможна лишь тогда, когда человеческая деятельность опирается на строгую научную систему. Поэтому следует выяснить вопрос о том, что делает науку наукой. Отсюда и возникает наукоучение, т.е. учение о науке. Каждая наука имеет в своей основе положения, которые не являются безусловными и обосновываются другими источниками, а не наукой. Философия же — это «наука о науке», она рассматривает такие основоположения, которые едины для всех наук.

Началом «критической философии», по Фихте, выступает мыслящее Я, из которого можно вывести все содержание мышления и чувственности. «В том и состоит, — пишет он, — сущность критической философии, что в ней устанавливается некоторое абсолютное Я как нечто совершенно безусловное и ничем высшим не определимое» [Избр. соч. М., 1916. Т. 1. С. 96].

«Я, — писал Фихте, — должен в своем мышлении исходить из чистого Я и мыслить его как абсолютно самодеятельное, не как определенное через вещи, а как определяющее вещи» [Там же. С. 4S6]. Этот свой принцип Фихте формулирует и другим способом, а именно: Я есть Я, Я полагает Я.

Для Я специфична двусторонняя деятельность: практическая и теоретическая. Тем самым Фихте вводит понятие практики в свою теоретическую систему и формулирует проблему единства теории и практики, что ведет к проблеме взаимодействия субъекта и объекта, т.е. объективной реальности.

Объективная реальность рассматривается у Фихте как не-я, которое выступает у него как производное от мыслящего Я.

Если утверждение «Я полагает Я» является первым основа положением фихтевского наукоучения, то «Я полагает не-Я»— вторым основоположением. Не-Я — это чувственно воспринимаемое. В процессе своей созидательной деятельности «всеобщее Я» разделяется на «эмпирическое Я» и «эмпирическое не-Я», которые называются делимыми. «Я не может полагать в себе никакого страдательного состояния, не полагая в не-Я деятельности, но оно не может положить в не-Я никакой деятельности, не положив себе некоторого страдания». Поэтому третьим основоположением является: Я (всеобщее, или абсолютное) полагает Я и не-Я (т.е. эмпирическое Я и эмпирическая природа), делимое Я и делимое не-Я.

Если первое основоположение — тезис, второе — антитезис, то третье — синтез. Всеобщее Я рассматривается Фихте как сверхчеловеческий мировой дух.

Фихте не употреблял слово «идеализм», а предпочитал называть свою систему критицизмом.

Система Фихте оказалась очень сложной и непонятной для читателей, что вызывало его раздражение, сопровождаемое свойственным ему авторитаризмом. На что отец Людвига Фейербаха Ансельм написал: «Я заклятый враг Фихте как безнравственного человека и его философии как отвратительнейшего исчадия суемудрия, изувечивающего разум и выдающего за философию вымыслы разнузданной фантазии».

Этика Фихте основывается на понятии свободы. Нравственный долг человека — стать свободным посредством своей активности, при этом уважая свободу других. Свобода состоит в добровольном следовании нравственным законам. Человек как в случае свободы, так и в случае несвободы действует с необходимостью, которая имеет всеобщий характер.

Взгляды Фихте менялись от увлечения идеалами Великой Французской революции до понимания национальности как коллективной личности во время войны с Наполеоном. Согласно Фихте, человечество развивалось из первоначального состояния невинности к сознательному царству разума, пройдя период падения и испорченности.

Фичино

Марсилио Фичино (1433 — 1499) один из видных представителей итальянского гуманизма, выразитель платонизма в эпоху Возрождения.

Заслуга его состоит в том, что он перевел на латинский язык диалоги Платона и произведения античных неоплатоников - Плотина, Ямвлиха, Прокла, Порфирия.

В своих произведениях «О христианской религии» и «Платоновская теология о бессмертии души» он с антисхоластических позиций решал вопрос о соотношении религии и философии.

Хотя Фичино так же, как и авторитарная схоластика, считал религию и философию близкими, но полагал, что они равноправные сестры и выдвинул концепцию «всеобщей религии». Религию он представлял в качестве необходимой формы, в которой выражается духовная жизнь народов. Его концепция всеобщей религии - это одна из первых форм выражения веротерпимости.

Фичино стоял на позициях пантеизма, рассматривая Бога как некое первоединство, которое пребывает вне мира. Его пантеизм не натуралистический, отождествляющий целиком природу и Бога, его Бог, хотя и существует вне природы, но не может существовать без природы и человека.

Для него мировая душа объединяет все звенья мировой иерархии и всему дает движение. Особенно гуманистические воззрения Фичино проявились в его учении о человеке, которого он рассматривал как центральное звено космоса. Он считал, что человек должен постоянно совершенствоваться и тем самым возноситься к Богу. Фичино подчеркивал важность стремления человека к свободе.

В духе Платона Фичино утверждал, что правители государства должны быть философами.

Флоренский

Павел Александрович Флоренский (1882 — 1943) — русский религиозный философ, представитель той школы философии, основы которой заложил Вл. Соловьев.

Учился в Московском университете на математическом и философском факультетах, а также в Московской духовной академии. Преподавал на кафедре истории философии Московской духовной академии, а в 1911 г. принял сан священника.

Был инженером-электриком, занимал ответственную должность после революции 1917 г. в комиссии по электрификации. Написал ряд работ по математике и электротехнике, занимался живописью, музыкой, был полиглотом, изобретателем, сконструировавшим несколько машин. Его называли «русским Леонардо Винчи». В 30-х годах его арестовали и сослали на Соловки, где он и погиб. Основные философские работы: «Столп и утверждение истины» (1913), «Смысл идеализма» (1915).

В работе «Столп и утверждение истины» Флоренский излагает свои мысли на основе религиозного опыта, который для него является единственно законным методом познания догматов. Он полагает, что истину нельзя найти посредством слепой интуиции, она познается лишь с помощью интуиции рациональной. Он пишет: «Если истина есть, то она — реальная разумность и разумная реальность; она есть конечная бесконечность и бесконечная конечность, или, выражусь математически, актуальная бесконечность, — бесконечное, мыслимое как целокупной Единство» [Столп и утверждение истины. М., 1990. С. 43]. Подлинная истина, разумная истина возможна только на небе, а на земле мы имеем лишь, множество истин, «осколков истин».

В этом произведении Флоренский исследовал проблему любви. Для него любовь не является просто психическим процессом, она представляет собой субстанциальный акт, переходящий от субъекта на объект, и имеет опору в объекте, что приводит в конце концов к отождествлению двух существ и преображает онтологически любящие существа. Истинная любовь возможна лишь при участии божественной силы, так как мы любим только в Боге и через Бога. Истинная любовь формирует новую реальность, которая состоит из трех абсолютных ценностей: любви, красоты, истины, представляющих не три разных начала, а одну и ту же, но под разными углами рассматриваемую духовную жизнь. Так как любовь освобождает от эгоизма, то красота мира доступна тому, кто любит.

Флоренский рассматривает проблему Софии. Для него София — вселенская реальность, которая представляет собой «четвертую ипостась», понимаемую многогранно. София выступает как Великий Корень «целокупной твари», как творческая любовь Бога.

Он пишет: «В отношении к твари София есть Ангел-Хранитель твари, Идеальная личность мира» [Там же. С. 326]. Поэтому София является церковью как в небесном, так и в земном аспектах. «Если София есть вся Тварь, то душа и совесть Твари — Человечество — есть София по преимуществу. Если София есть все Человечество, то душа и совесть Человечества — Церковь — есть София по преимуществу. Если София есть Церковь, то душа и совесть Церкви — Церковь Святых — есть София по преимуществу. Если София есть Церковь Святых, то душа и совесть Церкви Святых-Ходатаица и Заступница за Тварь пред Словом Божиим, судящим Тварь и рассекающим ее надвое — Матерь Божию, «миру О чистилище», опять-таки есть София по преимуществу» [С. 350 — 351].

Флоренский развивает учение Соловьева о конкретных идеальных началах мироздания, об идеальном бытии. Понятие идеальной целостности жизни было развито многими религиями, они выражали это символическими терминами, а именно, «изображение жизни в ее целостности, или, иначе, идея жизни».

Флоренский полагает, что цельность личности состоит не в эгоизме, а в любви. Он пишет: «Без любви, а для любви нужна прежде всего любовь Божия, — без любви личность рассыпается в дробность психологических элементов и моментов. Любовь Божия — связь личности... Весь организм, как телесный, так и душевный — из целостного и стройного орудия, из органа личности превращается в случайную колонию, в сброд не соответствующих друг другу и самодействующих механизмов. Одним словом, все оказывается свободным во мне и вне меня, все, кроме меня самого» [С. 173, 175].

Поэтому идеальная христианская жизнь должна состоять не в отмораживании от мира, а в принятии жизни и мира оптимистическим образом, в его улучшении. Флоренский писал о св. Кирилле, обратившем в христианство славян, что сияние Софии озаряло всю  жизнь этого святого, который искал спасения в пустыне и не был похож на изможденных святых Египта и Палестины. Он обладал не сметными богатствами и вел королевский образ жизни, благословляя не отчуждение от жизни, а преображение полноты бытия.

Флоренский полагал, что идеи Платона представляют собой не нечто абстрактное, а вполне живые конкретные личности, хотя под личностями он понимал не только отдельное Я, но расу, нацию,  человечество.

Фома Аквинский

Фома Аквинский (1225 — 1274) — самый крупный представитель схоластической философии периода ее расцвета.

Он родился в замке Роккасекка близ Неаполя и был седьмым сыном графа Аквинского. Учился в Неаполитанском университете, где изучал Аристотеля и семь свободных искусств логику, риторику, арифметику, геометрию, грамматику, музыку, астрономию. В возрасте 19 лет вступил в члены доминиканского ордена, рассердив тем самым свою семью, которая ожидала, что он станет бенедиктинским монахом. Чтобы помочь ему избежать гнева родственников, доминиканцы отправили его в Париж, но по дороге он был похищен своими братьями и больше года содержался дома. Тем не менее он отказался изменить доминиканцам, и в конце концов ему было разрешено вернуться к ним и возобновить занятия. В 1252 г. он поехал в Парижский университет, чтобы читать лекции и получить звание профессора, которого добился в возрасте 30 лет. В 1259 г. вернулся в Италию и преподавал в различных школах, а в 1269 г. возвратился в Париж, но спустя четыре год отказался от преподавания вследствие ухудшения здоровья. Он умер 7 марта 1274 г. в Цистерцианском монастыре близ Фоссануовы, не оправившись от сердечного приступа, случившегося в то время, когда он направлялся в Лион. Eгo звали «ангельским доктором».

Фома Аквинский оставил после себя большое литературное наследие. В него входят прежде всего комментарии к «Сентенциям» Петра Ломбардского, трудам Боэция, «Книге о причинах» Прокла, произведениям Аристотеля, труды под названием «Спорные вопросы», в которых рассматриваются различные философско-теологические проблемы. Самыми важными произведениями Фомы Аквинского являются два объемистых тома, подводящих итог его творческой деятельности: «Сумма против язычников» (известная также под другим названием — «Сумма философии») и «Сумму теологии», оставшаяся неоконченной.

 В основном все произведения Фомы Аквинского касаются философско-теологических вопросов и обходят естественно-научную проблематику. Логика интересует Фому Аквинского лишь постольку, поскольку она образует структуру, в которой происходит изложение схоластических проблем. Изложение Фомой философско-теологического материала отличалось исключительной логичностью и служило образцом для дальнейшего освоения. Каждая проблема или область изложения начинается с рассмотрения ряда аргументов в защиту того или иного положения, против которого он выступает, после чего следуют контраргументы. Затем идет основная часть, в которой излагается все то, что следует искать по данному вопросу. Завершается изложение опровержением противоположных аргументов.

Фома Аквинский известен как основатель томизма — одного из главных направлений ортодоксальной схоластики. Он был крупнейшим систематизатором всей философско-теологической схоластики и ее обоснователем. В этом и состоит его огромнейшая заслуга в истории философии.

В вопросе об отношении веры и знания, религии и философии — главной проблемы схоластической философии — Аквинату приходилось вырабатывать свою позицию в условиях уже имевшихся точек зрения. Ведь кроме чисто религиозной позиции, ставившей веру выше всякого знания и отдававшей приоритет теологии перед философией, существовала концепция двойственной истины (теория двух истин), причем в двух разновидностях. Одна из них утверждала, что религия и теология, с одной стороны, и философия и наука, с другой, имеют разные предметы и методы исследования и в силу этого между ними нет противоречия. Другая же разновидность, продолжавшая традиции аверроизма, утверждала, что между истинами философии и теологии есть противоречия. Оба варианта указывали на иррационалистический характер теологических размышлений.

Рассматривая этот вопрос, Аквинат, как и некоторые его предшественники-философы, говорил о том, что религия и наука обладают разными способами достижения истины. Так, если религия и теология обретают свои истины в откровении, Священном писании, то наука и философия приходят к истинам посредством опыта и разума. В то же время по предметам исследования наука и религия, философия и теология не так резко отличаются, как по отношению к методам исследования. Аквинат полагал, что в теологии существуют истины, которые могут быть обоснованы с философских позиций. Конечно, они могут обойтись и без этого философского обоснования, но все-таки последнее больше укрепляет веру человека в эти истины еще Ансельм Кентерберийский утверждал, что в философском, рациональном обосновании нуждаются все догматы церкви, но эта позиция встретила противодействие со стороны ортодоксальных теологических адептов, по этому Аквинат предлагает половинчатое решение данной проблемы: принципы вероучения нуждаются в рациональном обосновании лишь как в дополнительном укреплении веры.

К этим основным положениям вероучения относятся, в частности, вопрос о бытии Бога, отдельные свойства Бога, бессмертие человеческой души. В то же время другие положения теологии не могут быть обоснованы рациональным способом. К ним относятся: существование Божества одновременно в трех лицах — Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Святого Духа, возникновение мира во времени из ничего, учение о первородном грехе, вечном блаженстве и наказании в Раю и Аду. Эти положения, согласно Аквинату, не доказуемы, но они не являются ни разумными, ни рациональными, они, по его мнению, сверх разумны.

Таким образом, философия и теология — это две самостоятельные, не зависящие друг от друга дисциплины. При этом теология использует принципы философии для того, чтобы обосновывать истины откровения и делать их более близкими душе человека. Поэтому «философия — служанка теологии». Более того, Аквинат в своих рассуждениях заходит так далеко, что поднимает теологию выше всего остального, над всей философией и обычной наукой только потому, что большинство догматов теологии, непознаваемых для человеческого ума, открыты для ума божественного. Теология — это священное учение, это такая наука, которая основы на свете откровения.

Утверждение о превосходстве веры над знанием доказывается Аквинатом не только логическими рассуждениями, но и множеством примеров, свидетельствующих о чудесном проявлении божественной воли. Так, он повествует о необычном, сверхъестественном лечении больных, о воскресении мертвых, об исцелении идиотов и т.п.

Позиция превосходства веры над знанием продиктована также стремлением Аквината устранить противоречия между ними, которые возникают, по его мнению, в силу того, что ученые, стремясь к знанию, забывают о Боге, о божественном откровении, и поэтому над ними господствуют ошибки чувственного восприятия и логического рассуждения. Если же возникают противоречия между верой и разумом, то приоритет всегда должен принадлежать вере. Более того, все науки должны согласовывать свои положения с теологией как с высшей мудростью, они должны стремиться прежде всего к обоснованию всего того, что содержится в Библии, а философия, занимаясь также доказательством христианских догматов, выступает как преддверие веры.

При этом Аквинат сделал теологию философичной. Это проявляется прежде всего доказательствах бытия Бога, которых он приводит пять. Первое доказательство исходит из понятия движения. Так как самодвижение предметов невозможно, то, следовательно, каждый предмет должен двигаться другим, а это значит, по должен существовать перводвигатель, Бог как конечный двигатель. Второе доказательство сводится к понятию производящей причины. Здесь также рассуждение строится на признании цепи причин и восхождения к конечной причине, которая выступает как Бог, являющийся первой творческой причиной мира. Третий путь доказательства бытия Бога исходит из понятий случайности и необходимости. В мире существует множество случайностей, но если это не хаотическое существование, то должна существовать и необходимость, которая скрепляет все случайности, это и есть Бог.

Четвертое доказательство состоит в том, что наличествуют разные степени совершенства в мире. Но разная степень совершенства должна определяться каким-то единым мерилом, т.е. должна соотноситься с неким образцом совершенства, которым выступает опять же Бог.

Пятый путь доказательства бытия Бога носит название божественного руководства миром и основывается на признании целесообразности, существующей во Вселенной. Согласно Фоме, есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе.

Все эти доказательства почерпнуты Фомой у Аристотеля и направлены против возможных еретических учений, которые обосновывали существование Бога его данностью человеческому сознанию, исходя из мистического пантеизма, утверждавшего наличие Бога непосредственно в человеческой душе.

Фома Аквинский основывает на учении Аристотеля и свою метафизику, заимствуя у него категории, но приспосабливая их не к философскому обоснованию естественно-научного материала, а к проблемам теологии. Так, вслед за Аристотелем он утверждал, что общее не может непосредственно присутствовать в человеческом уме. Источником общего является сверхъестественный ум Бога, общее — это сущность, которой наделено все существующее в мире, а также Бог. В разделении сущности и существования проявляется, по Аквинату, различие между Богом и остальным миром. В Боге сущность и существование соединены вместе, представляют единство, они неразличимы. В конкретном мире сущность и существование разорваны, только Бог определяет конкретное существование отдельных вещей.

Фома Аквинский исходит из теории Аристотеля и в проблеме соотношения формы и материи, приспосабливая, однако, его учение к догматам вероучения.

Так, он истолковывает учение Аристотеля о пассивной первоматерии в духе сотворения ее Богом из ничего, внося, таким образом, идею креационизма в аристотелизм. Также он подвергает изменению и учение о формах. Для Аристотеля форма всегда тесно связана с материей, бестелесной формы не существует, кроме Бога. По мнению же Аквината, существуют и бестелесные, нематериальные формы, например, ангелы.

Согласно Аристотелю, Бог как конечная и бестелесная форма обладает высшей активностью, или актуальностью, первая же материя — это пассивная потенциальность. Первая материя  не зависит от Бога, и Бог не принимает какого-либо участия в делах земных, последние определяются лишь взаимодействием материи и формы. Бог выступал у Стагирита лишь перводвигателем. Фома, отправляясь от Стагирита, пытается его перетолковать: в духе креационизма. Аквинат полагает, что Бог создал мир в соответствии с гармонией, но и в дальнейшем вмешивается в дела мира и управляет им, хотя и не направляет движение каждой вещи, которое может иметь естественные причины, изучаемые наукой.

В решении проблемы универсалий позиция Аквината приближается к позиции Авиценны, который утверждал существование трех видов универсалий. Согласно Аквинату, общее содержится в отдельных вещах как их сущность, а также в человеческом уме, который извлекает его из отдельных вещей. Это те виды общего, которые существуют после вещей. Но Фома признает и третий вид  универсалий, которые существуют до вещей — это идеи, содержащиеся в божественном уме. Концепция Аквината по проблеме универсалий — это позиция умеренного реализма.

Согласно Фоме Аквинскому, человек обладает двумя способностями в познании — чувством и интеллектом. Процесс познания начинается с чувственного опыта: чувственные образы, возникающие у человека под воздействием объектов, посредством активного разума превращаются в образы умопостигаемые. В этом и состоит процесс абстракции.

Истину Аквинат определял как соответствие между разумом и вещью, сами же вещи являются истинными постольку, поскольку они соответствуют понятиям об этих вещах, которые уже существуют в уме Бога.

В своих этических воззрениях Фома Аквинский, отходя от финализма, характерного для августианства, придерживался позиции признания свободной воли, так как в противном случае с человека снималась бы ответственность за свои поступки.

Свобода воли, согласно Фоме Аквинскому, дает возможность человеку сделать выбор между добрыми и злыми поступками: добрые поступки направляют его к Богу, злые — уводят его от Бога. Зло — это лишь недостаток блага, менее совершенное благо. Аквинат, подобно Августину, пытается снять с Бога ответственность за зло, совершаемое в мире. Свободная воля человека подчинена разуму. Человека направляет к добродетельным поступкам его ум. Высшим же благом признается познание Бога.

Конечной целью деятельности человека Аквинат признавал достижение блаженства. Блаженство же состоит в деятельности теоретического разума, в познании абсолютной истины — Бога.

Душа для Аквината выступает формирующим принципом, она бестелесна, это чистая форма без материи, поэтому она неуничтожима. Вслед за Аристотелем Фома различает вегетативную душу, которая присуща растениям, сенситивную, которую имеют разумную, присущую человеку.

В произведении «О правлении владык» Аквинат, опираясь на труды Аристотеля, рассматривает человека прежде всего как общественное существо, понимая общество органистическим образом. Общественное целое выступает для Фомы в виде иерархии, в которой каждое сословие занимается своим делом. К физическому труду привлечено большинство людей, к умственному — меньшинство. Духовные пастыри общества — это служители церкви. Государство Аквинат рассматривал как божественное установление, главная цель его состоит в том, чтобы содействовать общему блага, чтобы в обществе поддерживались мир и порядок, чтобы члены общества вели себя добродетельно и т.п.

Фома различал пять форм государственного устройства, лучшей из которых считал монархию. Однако если монарх становится тираном, то народ, по мнению Фомы, имеет право выступить против него и свергнуть, несмотря на то, что власть имеет божественный источник. При этом Фома признает право народа на выступление против главы государства лишь в том случае, когда деятельность этого главы государства противоречит интересам церкви.

Философия Фомы Аквинского явилась вершиной ортодоксальной схоластики и была принята католицизмом как официальная философская доктрина. С соответствующими изменениями она развивается в настоящее время неотомизмом.

Франк

Семен Людвигович Франк (1877- 1950) — один из самых значительных русских философов после Вл. Соловьева.

Учился на юридическом факультете Московского университета, а затем изучал философию и социологию в Берлине и Гейдельберге. Был профессором философии в Саратовском и Московском университетах. В 1922 г. вместе с другими представителями интеллигенции был выслан из Советской России. До конца своих дней жил в Англии.

В молодости Франк был марксистом, как и некоторые других русские философы. Затем отошел от марксизма и стал идеалистом, перейдя после этого на позиции христианского идеализма.

Основные работы Франка следующие: «Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания» (1915), «Душа человека (опыт введения в философскую психологию)» (1917), . «Очерк методологии общественных наук» (1922), «Духовные основы общества» (1930), «Непостижимое» (1939), «С нами Бог» (1964).

Франк, как и Н Лосский, стоял на позициях интуитивизма. В книге «Предмет знания» он стремился разработать концепцию интуитивизма и сделать то, что, по его словам, было упущено у Лосского, а именно: создать онтологические условия возможности интуиции.

Франк полагает, что интуиция возможна в силу того, что во «всеединстве» уже коренится индивидуальное бытие, поэтому каждый объект еще до того, как познается, уже находится в непосредственном контакте с познающим, так как мы слиты с ним не через посредство сознания, а в самом нашем бытии.

Абстрактное логическое познание возможно лишь тогда, когда оно основывается на другом, металогическом познании, т.е. на основе «интуиции целостного бытия», которое представляет собой абсолютное единство, или всеединство. Все живые существа образуют сферу металогического, которое познается не посредством созерцательной интуиции, а посредством живого познания, происходящего тогда, когда наше Я не только созерцает объект (т.е. обладает им сверх временно), но им живет.

Еще Лосский указывал, что «невозможно разработать систематическое философское мировоззрение, в особенности религиозного характера, без теории познания». Поэтому для понимания всей философской концепции Франка важно понять его теорию интуитивизма. Отдавая должное Лосскому в построении интуитивистской теории познания, Франк подчеркивает, что она имеет один существенный недостаток. Он пишет, что «хотя она и гарантирует реальное понимание предмета через познающее сознание, но это происходит, собственно, только на момент самого восприятия. Понятие бытия как такового в его полной трансцендентности, т.е. в его независимости от всякого познания, вследствие этого объясняется недостаточно. Вообще нереально постигнуть смысл этого понятия, коль скоро мы за единственную отправную точку принимаем сознание» [Духовные основы общества. М., 1992. С. 480-481].

Франк пишет, что исходной точкой в нашем рассуждении должно стать само бытие. Вот как он сам излагает свою теорию интуитивизма: «Тот факт, что нечто вообще существует и, таким образом, существует бытие как таковое, намного более очевиден, нежели тот, что мы обладаем сознанием. На вопрос критической философии, существует ли бытие вне нас или только внутри нас, в нашем сознании, необходимо ответить, что и то и другое одно временно подтверждается тем, что мы — внутри бытия. Все познание, все сознание, все понятия — это уже вторичная, произвольная форма освоения бытия, которая претворяет бытие в идеальную форму, первичным, совершенно самоочевидным является, так сказать, бытие в бытии, непосредственное проявление и «самораскрытие» бытия как такового, которым мы онтологически обладаем как непосредственным переживанием. Достаточно освободиться от обычного субъективизма, от представления, что человеческая психика, наше внутреннее бытие есть совершенно своеобразное, закрытое в себе самом и противостоящие действительному бытию субъективное образование, чтобы понять, что мы в нашем бытии и через него непосредственно связаны с бытием как таковым, существуем в нем и обладаем им совершенно непосредственно — не через познающее сознание, а через первичное переживание. Если бы внешний мир и вообще область объективного состояли из отдельных и совершенно чуждых нам вещей, то мы бы никогда не были уверены, что нечто действительно есть, а не только является нам в моменты познания. Но так как каждый отдельный предмет мыслим только в рамках и на основе единого всеохватывающего бытия, бытия как такового, т.е. того бытия, которое охватывает и пронизывает и нас самих, то мы обладаем в нем (в этом осознании бытия как такового, которое предшествует каждому акту познания и обосновывает его смысл) абсолютной гарантией объективности нашего знания» [Там же. С. 481].

Концепция интуитивизма Франка наиболее полно выражает особенности русской философии. Сам Франк об этом хорошо говорит в своей работе «Русское мировоззрение» (1926). В ней он указывает, что своеобразие русского типа мышления состоит в том, что оно изначально основывается на интуиции. В основе русской философии лежит понятие опыта, понимаемого как жизненный опыт. Узнать посредством опыта — это значит приобщиться к чему-либо с помощью внутреннего созерцания и сопереживания, постичь что-либо внутренне и обладать этим во всей полноте его жизненных проявлений. В этом смысле русское понимание опыта отличается от понимания опыта, принятого в английском эмпиризме, которое равносильно чувственной очевидности. Для русской философии опыт означает не внешнее познавание предмета, а освоение человеческим духом полной действительности самого предмета в его живой целостности.

Кроме понятия жизненного опыта как основы познания истины русскую философию характеризует и тяга к реализму, к онтологизму. Чтобы познавать, человек должен сначала быть. Человек  познает именно потому, что он постигает бытие не только идеальным образом, он должен сначала укорениться в бытии, чтобы это постижение стало возможным. Понятие жизненного опыта, таким образом, тесно связано с онтологизмом. Франк писал: «Жизнь есть  именно реальная связь между «я» и бытием, в то время как мышление — лишь идеальная связь между ними. Высказывание «pnmum vivere deinde philosophare» [прежде всего жить, потом философствовать] по внешнему утилитарно-практическому смыслу есть довольно плоская банальная истина: но то же самое высказывание, понимаемое во внутреннем, метафизическом смысле, таит в себе (как выражение онтологического примата жизненного факта над мышлением) глубокую мысль, которая как раз и передает, по-видимому, основное духовное качество русского мировоззрения» [Там же. С. 479].

Все эти специфические особенности русской философии нашли отражение в философии самого Франка. Его главные концепции посвящены проблемам духовности человеческой жизни. Человек тесно связан с миром, он не только его часть, но он в нем находится, как и мир в нем. Мы не можем созерцать абсолютное бытие, так как то, что созерцается, предполагает вне себя акт созерцания и созерцающего субъекта.

Мышление, познание в потенции является элементом абсолютного бытия не как «данность», оно дано самому себе, оно «бытие для себя». Поэтому бытие находится в каждом Я и одновременно «с нами и для нас». Франк называет это всеобъемлющее бытие, характеризующееся абсолютностью, именем реальность. Эта реальность представляет собой первоначальное и невыразимое единство, конкретную полноту, которая не разорвана на внешний и внутренний миры. Она есть жизнь вообще.

Духовность, дух представляет для Франка важнейшее понятие философии. Дух — это объективное бытие, но не как бытие объекта, а как бытие актуальной, завершенной, устойчивой реальности, которая имеет ценность в себе самой и придает смысл всей нашей психической жизни.

Сотворение мира Богом означает, по Франку, не то, что он сотворил его из ничто, так как последнее — пустое слово, а то, что Бог придал миру ценность и смысл. Мир имеет свою реальную опору и свою идеальную основу в Боге, а именно это и означает товарность мира.

Проблему теодицеи Франк решает следующим образом: реальность Бога более самоочевидна, чем реальность фактов. Поэтому связь между Богом и плохим эмпирическим миром самоочевидна лишь как непостижимое. Поэтому проблема теодицеи абсолютно неразрешима рационально, необходимо и, по существу, неразрешима в принципе. Если начать объяснять зло, то это приведет в конечном счете к его оправданию, как того, чего не следовало быть. Поэтому единственно правильное отношение к злу заключается в том, чтобы отвергнуть его, устранить его и, конечно, не объяснять его.

Зло всегда связано со страданием и вечной смертью не только жертвы, но также и «носителя зла», и это служит доказательством, абсолютного всемогущества Бога. Однако это все-таки нс решает проблемы теодицеи, так как в некотором окончательном и глубоком смысле зло или, во всяком случае, его первоначальный источник скрыты в непостижимых глубинах самого Бога. Зло возникает из невообразимого хаоса, который находится как бы на рубеже между Богом и не Богом.

Некоторые произведения Франка посвящены вопросам социальной философии, к ним относятся: «Очерк методологии общественных наук» (1922), «Я и мы» (1925), «Духовные основы общества» (1930).

Франк утверждал, что социальная жизнь — это не просто сумма психологических событий. Законы, обычаи, учреждения и тд. как стороны социального существования отличны от связанных с ними общественных чувств, мнений и т.п. Общество выступает в качестве единой сущности, это некоторое первичное целое.

Франк подчеркивает, что общество есть подлинная целостная реальность, а не производное объединение отдельных индивидов, более того, оно есть единственная реальность, в которой нам конкретно дан человек. Изолированно мыслимый индивид есть лишь абстракция: лишь в соборном бытии, в единстве общества подлинно реально то, что мы называем человеком.

Однако общество неоднородно, оно имеет два аспекта — внутренний и внешний. Внутренний слой его состоит именно в намеченном выше единстве «мы» или, точнее, в связи всякого «я» с этим первичным единством «мы», внешний же слой состоит именно в том, что это единство распадается на раздельность, противостояние и противоборство многих «я», что этому единству противостоит раздельная множественность отделенных друг от друга людей.

Внешний и внутренний слои Франк называет общественностью и соборностью. Он полагает, что в соборности выражаются главным образом те социальные связи людей, которые делают человека человеком. Соборность как внутреннее, органическое единство лежит в основе всякого человеческого общения, всякого общественного объединения людей. Она может иметь разные формы своего проявления в качестве объединяющего начала. Первая форма — это семья, вечная основа всякого общества. Второй формой выступает религиозная жизнь. Соборность и религиозная жизнь есть в основе своей одно и то же. Третьей формой Соборности выступает общность судьбы и жизни всякого объединенного множества людей. Общая работа и жизнь спаивают людей друг с другом и порождают чувство товарищества и внутренней близости.

По мнению Франка, человеческая соборность, чувство сопринадлежности к целому, которое неизвне окружает человеческую личность, а изнутри объединяет и наполняет ее, есть по существу именно мистическое религиозное чувство своей утвержденности  таинственных, охватывающих нашу личность глубинах бытия.

Признаки, которые характеризуют соборность, по словам Франка, сводятся к следующим:

1. Соборность есть органическое единство «я» и «ты», которое вырастает из первичного единства «мы». Целое не только неразрывно объединяет части, но налично в каждой из своих частей.

2. Соборное единство образует жизненное содержание самой личности. Оно выражается в том, что всюду «отрешенность» от соборного единства воспринимается как тягостное умаление полноты личной жизни.

3. Соборное целое является столь же конкретно индивидуальным, как сама личность, т.е. соборное целое — это не человечество вообще, а конкретная семья, нация, церковь.

4. Соборность характеризуется, и это самое существенное, сорим сверхвременным единством. В каждое мгновение наша жизнь определена силами и средствами, накопленными в прошлом, и вмеcтe с тем устремлена в будущее, есть творчество того, чего еще нет.

Радикальные революции, ставящие, по мнению Франка, себе целью истребить из общества все его прошлое и построить жизнь заново из ничего, в сущности столь же безумны и неосуществимы, как попытка вылить из организма всю накопленную им кровь и влить в него новую, и если бы они удались, они привели бы просто к смерти общества. Да и сами революции, эти судорожные и безумные покушения на самоубийство, суть тоже выражения прошлого, обнаружения тенденций, идущих из прошлого: в них сказывается губительное действие ядов, накопленных в прошлом, и судорожные попытки освободиться от них. И если они не приводят К гибели общество, то это всегда определено тем, что израненный и обессиленный ими общественный организм через некоторое время оживает под действием сохранившихся в нем здоровых сил прошлого.

Согласно Франку, последняя цель общественной жизни, как и человеческой жизни вообще, одна — осуществление самой жизни во всей всеобъемлющей полноте, глубине, гармонии и свободе ее божественной первоосновы, во всем, что есть в жизни истинно сущего. Из этой общей цели общественной жизни вытекает иерархическая структура тех отдельных начал, которые в своей совместности ее выражают. Наиболее общими и первичными из таких начал является триединство начал служения, солидарности и свободы.

Фрейд

Зигмунд Фрейд (1856 — 1939) — австрийский психиатр, психолог, невропатолог, основоположник психоанализа. Родился в Чехии в семье еврея, торговца. Когда Фрейду было три года, семья переехала в Вену, где они жили довольно бедно. В школе он отличался блестящими успехами. Окончил школу со знанием латинского, греческого, французского, английского, итальянского и испанского языков (не считая немецкого и еврейского). Он пользовался всеобщим поклонением в семье (у него было еще пять сестер), где делалось все, чтобы способствовать его учебным занятиям. По мнению самого Фрейда, он был «бесспорным любимцем» своей матери, которая в дальнейшей жизни называла его «мое золотце Зиги».

В 1873 г. Фрейд поступил в Венский университет для изучения медицины и получил степень доктора в 1881 г. В университете он изучал физиологию под руководством Э.Брюкке, оказавшего на негo большое влияние.

После окончания университета Фрейд занялся научными исследованиями, но вследствие трудного финансового положения ему пришлось отказаться от них, и он стал работать в Венском госпитале. Получив стипендию от университета, он провел шесть месяцев в Париже, занимаясь под руководством Шарко, известного невролога, практиковавшего гипноз для лечения истерии. Шарко оказал на Фрейда значительное интеллектуальное влияние. После долгих лет обучения Фрейд в 1886 г. сформировался как специалист по нервным болезням. В этом же году он женился по любви на Марте Бернейс.

В силу того, что секс в сочинениях Фрейда играет важную роль, его брак и сексуальная жизнь вызывали значительной интерес. В трехтомной биографии Эджонса «Зигмунд Фрейд. Жизнь и творчество» говорится, что его жена была не только величайшей, но также и единственной любовью его жизни. Нет никаких доказательств для имевших место предположений, что у него была любовная связь с сестрой жены Минной Бернейс, которая стала членом их семьи и никогда не выходила замуж, или с Лу Андреас-Саломе, другом Ницше и Рильке, которая была его ученицей с 1911 по 1913 г. Однако имеются доказательства, что обе эти женщины понимали и ценили идеи Фрейда больше, чем его собственная жена, и что сексуальные влечения Фрейда ослабели раньше, чем у большинства мужчин.

В 1895 г. он написал небольшую книгу «Проект научной психологии», в которой выразил свои претензии стать своего рода Ньютоном в области духовного, полагал, что психология, чтобы быть научной, должна следовать материалистическому пути физики и химии и «представить психические процессы как количественно определенные состояния специфических материальных частиц» в виде притяжения и отталкивания. Он понимал духовное как «психическую энергию», которая, истекая из нейронов, может течь свободно, быть блокированной или направленной в другое русло. Хотя в дальнейшем Фрейд рассматривал психическую сфер» как автономную, от этой механической модели он не отказался, пытаясь совместить ее с концепцией бессознательного.

В 1880-е годы большинство пациентов, обращавшихся к специалистам по нервным болезням, страдало неврозами, и все лечение, за исключением гипноза, было неэффективно, гипноз же рассматривался как шарлатанство Фрейд стал применять гипноз для лечения с 1887 г., а с 1890-х годов заменил гипноз методом «свободных ассоциаций», состоявшим в том, что пациенту предлагалось говорить все, что придет в голову, с надеждой, что такие косвенные мысли оживят подавленное травматическое событие, которое вызвало болезнь. В основе подобной катартической формы лечения лежала теория, согласно которой невротические симптомы являются физическим выражением подавленных эмоций и исчезают, если первоначальный болевой опыт вспоминается и сопровождавшаяся им «зажатая» эмоция с запозданием проявляется. Примеры этого процесса даны в работе Фрейда и Брейера «Исследование истерии» (1895), в которой объясняется, как подавленная эмоция может преобразоваться в физический симптом. Эта книга является первой психоаналитической работой, так как она вводит понятия травмы, подавления, бессознательного, конверсии, отреагирования.

Конверсия — это обратная зависимость физических симптомов от эмоций, влияние психических сил на биологические структуры. Энергия влечения, которая не имеет нормальных выходов, через окольные пути выражается в патологических формах.

В работе «Толкование сновидений» (1900) Фрейд дает свое понимание невроза как результата общечеловеческих конфликтов и трудностей жизни, как выражение конфликтности психики человека. Между бессознательным и сознанием существует конфликт, который приводит к вытеснению примитивных влечений и их символическому удовлетворению. Там, где ослабевает контроль сознания, возникают защитные механизмы, выражающиеся в бессознательном. Сновидения, эти «неврозы нормального человека», как раз и являются этим иррациональным выполнением вытесненных желаний, связующим звеном между нормой и патологией, «Kоролевскими воротами в бессознательное».

С прояснением проблемы соотношения сознания и бессознательного постепенно начал формироваться фрейдовский психоанализ как метод лечения неврозов посредством вскрытия бессознательных психических процессов личности.

Психологическая концепция Фрейда включала феномен психического сопротивления личности раскрытию вытесненных воспоминаний, а также признание существования внутрипсихического фактора цензуры, лежащего в основе вытеснения.

В дальнейшем Фрейд на основе опыта лечения истерии сформулировал также понятие трансфера — переноса пациентом страстного влечения на своего терапевта, и теорию детской сексуальности для объяснения травматического опыта, обнаруживаемого при лечении.

Когда формировались основные положения психоанализа (1894 — 1902), личное психическое состояние Фрейда осложнилось сердечными расстройствами. Кроме того, он был обременен своими собственными снами, страдал от чувства общей изоляции, оплакивал смерть своего отца, который умер в 1896 г., и писал свой главный труд «Толкование сновидений». В конце этого периода он сформулировал три положения: (1) что сновидения являются замаскированным осуществлением бессознательных и в значительной степени детских желаний, (2) что все люди обладают Эдиповым комплексом — влечением к родителю противоположного пола и агрессивными чувствами к родителю того же пола и (3) что дети имеют сексуальные чувства.

В период с 1900 по 1920 г. Фрейд занимается распространением, развитием и пропагандированием основных положений психоанализа. В это время он написал 90 статей и девять книг, самыми важными из которых являются следующие; 1) «Психопатология обыденной жизни» (1904), в которой оговорки и всякие ошибочные действия рассматривались как определяемые бессознательным; 2) «Три очерка по теории сексуальности» (1905), в которой он анализирует сексуальную патологию и ее проявление в неврозах, детскую сексуальность, утверждая, что дети имеют эротическое ощущение с самого начала жизни и что их сексуальные инстинкты проходят ряд стадий развития (оральную, анальную и фаллическую) в период детства и психосексуальные последствия в зрелости; 3) «Тотем и табу» (1913), в которой он истолковывает универсальное табу на инцест как реакцию на Эдипов комплекс, а сам Эдипов комплекс — как результат преступления: он предполагал, что первобытный человек жил в ордах, где гocподствовал один могущественный мужчина, который не подпускал других молодых мужчин к женщинам, и полагал, что молодые мужчины время от времени собирались вместе, убивали отца и организовывали тотемические пиры, чтобы отметить это первобытное преступление; 4) «Лекции по введению в психоанализ» (1915 — 1917), в которых Фрейд излагает психоаналитическую теорию в доступной для неспециалистов форме и приводит описание сексуального символизма.

В начале 20-х годов Фрейд предложил новые идеи, которые свидетельствовали о дальнейшем развитии психоаналитической теории. Так, он стал рассматривать духовное как сложный психический аппарат, в котором Оно (Id) представляет собой неорганизованные, бессознательные инстинктивные импульсы, P (Ego)— «ту часть Оно, которая была модифицирована прямым влиянием внешнего мира» и «представляет то, что может быть названо разумом и здравым смыслом», и Сверх-Я (Super-Ego), которое является частью Я и из которого возникают самокритика, самобичевание, ненависть к себе; в дальнейшем Я использует защитные механизмы, чтобы овладеть импульсами, не принимаемыми Сверх- У, что приводит к тревоге как опасному сигналу всякий раз, когда возникает угроза с какой-либо стороны. Эти взгляды нашли отражение в работах Фрейда «Я и Оно» (1923), «Запреты, симптомы и беспокойство» (1926) и в работе его дочери Анны Фрейд «Я и механизмы защиты» (1937).

Другая идея, предложенная Фрейдом в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), состояла в том, что человеческие существа наделены влечением к смерти (инстинктом смерти), саморазрушительным желанием умереть. Эта идея порождена смешением того факта, что мы все умрем, с утверждением, что мы желаем умереть или живем для того, чтобы умереть. Намерение не может всегда выводиться из следствия. Возможно, идея инстинкта смерти была связана у Фрейда с его признанием своей собственной смертности. В 1920 г. Фрейду было шестьдесят четыре года, всю свою жизнь он предрекал себе скорую кончину, а в 1923 г. у него был обнаружен рак челюсти. Ему было сделано несколько операций, и он носил протез, который затруднял его речь в течение последних шестнадцати лет его жизни.

Он работал до самых последних дней своей жизни. Его последней книгой был «Очерк психоанализа» (1938), подытоживающий достижения его творчества.

Идеи Фрейда оказали огромное влияние на многих мыслителей и целые направления в философии, социологии, социальной психологии, литературе и искусстве. В развитие взглядов Фрейда возникло психологическое направление — фрейдизм, стремившееся применять учение Фрейда для объяснения явлений культуры, творчества и общества. У Фрейда было много учеников и последователей, некоторые из них стали основателями своих собственных школ и концепций.

Фромм

Эрих Фромм (1900 — 1980) — немецко-американский философ и социальный психолог. Родился во Франкфурте-на-Майне. Учился в университетах во Франкфурте, Мюнхене, Гейдельберге, в Берлинском институте психоанализа. В 1933 г. переехал из Германии в США, где работал сначала в Чикагском психоаналитическом институте. В 1942 г., не удовлетворенный «бюрократическим состоянием и фанатическим духом» руководства психоаналитического движения в США, Фромм со своими соратниками организовал Институт психиатрии.

Фромм стал известным как представитель неофрейдизма, пытавшегося связать идеи Фрейда с марксизмом. Признавая основные концепции психоанализа, Фромм делает основной упор на социальные факторы. Он полагает, что именно они определяют содержание человеческой жизни. Фромм считает, что как капитализм, так и коммунизм превращают человека в робота. Общество, основывающееся на накоплении богатства, как и общество, характеризующееся тоталитаризмом, под которым он подразумевал социалистические страны, не могут быть удовлетворительной моделью социального развития. По его мнению, изначальные гуманистические взгляды Маркса были полностью искажены современным реальным социализмом и превращены в «вульгарную подделку». Фромм нашел «примечательное родство в идеях Будды, Экхарта, Маркса и Швейцера».

По мнению Фромма, общество должно быть таким, чтобы человек в нем был связан с человеком любовью, узами братства и солидарности, а не кровью и грязью, таким, «которое дает ему возможность преодолеть свою природу посредством творчества, а не посредством разрушения, в котором каждый ощущает собственное «я», воспринимая себя субъектом собственных сил, а не подчинения, в котором система ориентации и приверженности существует без принуждения человека к разрушению реальности и поклонению идолам».

Фроммом создан ряд книг (многие из них переведены на русский язык), в которых он анализирует место личности в обществе и различные стороны ее проявления. Так, в «Анатомии человеческой деструктивности» (1973) на основе анализа характеров Гитлера, Гиммлера, Сталина дается всестороннее исследование различных личностных и социальных факторов, которые воспитывают в людях садистские и деструктивные наклонности. В работе «Забытый язык» анализируется символизм в снах, в сказках и мифах и критикуются теории сновидений Фрейда и Юнга как односторонние. В этой работе он излагает точку зрения, что символический язык является «универсальным языком, посредством которого человеческая раса развивается».

Фромм в своих работах убедительно показал, что психологические и психоаналитические идеи могут продуктивно применяться для исследования общества, как и для исследования семейных

отношений. Он также продемонстрировал, что может быть создано общество, в центре внимания которого находится личность, а не вещи.

Фуко

Мишель Фуко (1926 — 1984) — французский философ, историк идей постструктуралистского направления. Окончил Высшую нормальную школу. Преподавал в различных университетах во Франции и за границей. С 1970 г. был профессором Коллеж де Франс. Умер от СПИДа.

Считается самым видным и оригинальным современным мыслителем Франции. Его научные интересы сосредоточены на исследовании происхождения и истории наук о человеке.

Фуко начал свою карьеру как психолог, работающий с душевнобольными, изучая пути возникновения понятия здоровья и нездоровья, ума и безумия, чтобы определить категорию душевной болезни. Это нашло отражение в работе «Безумство и безрассудство: история безумия в классический век» (1961). В 1963 г. выходит книга «Рождение клиники. Археология взгляда медика», где исследуется происхождение клинической медицины и современное понимание патологического. В 1966 г. публикуется книга «Слова и вещи» (есть русский перевод) о возникновении современных социальных наук. В «Археологии знаний» он дал систематическое философское обобщение своих методологических процедур по исследованию происхождения понятий. Результатом всего этого явилось весьма сложное исследование того, что он называет «дискурсами», т.е. собраниями утверждений, классификаторных схем и объектов анализа, которое. выявляет ряд дискурсивных правил, управляющих функционированием языка.

В этих работах Фуко относит знание и практическое применение социальных наук и наук о человеке к сейсмическим интеллектуальным изменениям конца XVII века — изменениям, которые не могут быть объяснены на основе достижений и прогресса в знаниях, но которые должны быть рассматриваемы как переход от одного способа упорядочивания человеческого поведения к другому. Здесь часто проводят аналогию между Фуко и Т.Куном. Различие между ними состоит в том, что Кун говорит о парадигмах, а Фуко о дискурсах. Кун говорит о естественных науках (физика и т.п.), Фуко же касается исключительно наук, которые дают знание о человеческой природе и человеческом состоянии — прежде всего медицины, психологии, психиатрии, социологии и социального управления. В противовес тем, кто рассматривает историю цивилизации как постоянный прогресс, направляемый все увеличивающейся человеческой рациональностью и способностью понять человеческое функционирование, Фуко подчеркивает прерывность и случайность в нашем понимании самих себя. Изменение, идущее от одной совокупности дискурсов (он называет их эпистемами) к другой, и перегруппировка утверждений, практик и суждений, которые они охватывают, не могут быть описаны как рациональный прогресс, они также не могут быть объяснены ссылками на определяющие материальные условия (как это делал марксизм). Для Фуко произвольное, случайное и нерациональное играют решающую роль в истории идей.

В своей инаугурационной речи в Коллеж де Франс (1970) «Порядки дискурса» он впервые ввел в свою работу понятие «власти», под углом зрения которой в своей следующей работе «Надзор и наказание» (1975) он анализирует происхождение современной тюрьмы и связанные с ней дисциплинарные меры и практики. Фуко рассматривает тюрьму как область практики, в которой науки о человеке и их методы нормализации человеческих отношений могли бы получить применение, прежде чем их деятельность распространилась бы на все остальное общество. В то время как предшествующий анализ дискурса часто представлял собой весьма абстрактное исследование идей, понятие власти позволило Фуко подчеркнуть социальные и материальные условия, в которых эти идеи развиваются и которые они также трансформируют. Для Фуко власть есть интегральный компонент создания истины: истина и власть функционируют взаимозависимо. «Истина, — пишет Фуко, — ...создается только благодаря множественным формам принуждения. Она является следствием деятельности власти, при этом каждое общество обладает своим режимом истины, своей «главной политикой» истины, т.е. типами дискурса, которые она принимает и заставляет функционировать как истинные...». Науки о человеке и их практическое применение во все большем масштабе приводят к контролю, принуждению и «лечению» девиантных элементов общества. Просвещение оставило в наследство науки и связанные с ними

практики, чьи правила и нормы давали критерий нормального  функционирования — в физическом или умственном здоровье, в социальном, личном или сексуальном поведении. Цель Фуко —  показать, что эти стандарты коренятся в иррациональном и случайном, которые они замещают.

В томе «Истории сексуальности» (1976) Фуко дает всесторонний анализ того, как формируется индивид в современных условиях. Науки о человеке определяют категории, в границах которых мы формулируем наше понимание личности и наш внутренний критерий нормы и патологии. При этом они создают дисциплинированных субъектов современного государства и в сущности само государство. Современное государство управляет как через использование силы, так и через использование знания и практическое применение наук о человеке, направленное на формирование субъектов, — через «микрофизику» власти.

Во 2-м и 3-м томах «Истории сексуальности», опубликованных за месяц до смерти, Фуко продолжает исследовать происхождение моральной деятельности через исследование сексуальной этики. Однако здесь он значительно меньше подчеркивает деятельность власти. Два новых тома «Истории сексуальности» дают описание последовательных трансформаций сексуальности субъектов и показывают, что наша современная одержимость сексом очень далека от свидетельства нашего освобождения, и указывают на отсутствие у нас какого-либо непринудительного понятия о том, как мы должны жить.

Для творчества Фуко характерны две темы. Во-первых, его анализу свойствен генеалогический подход — он обнаруживает иррациональное под явно рациональным. Во-вторых, этот анализ направлен против «истин» и «знания» современного мира и имеет целью обнажить действия власти на практике, которая эти истины узаконивает так, чтобы дать возможность противостоять тем, кто от этой практики страдает. Он имеет целью показать нам, что мы становимся ненормальными, больными и делинквентами, подчиняясь знанию и практике, которые ищут ненормальность, болезнь и отклонения у других. В основе этой идеи лежит фундаментальное убеждение в том, что в истории не существует постоянного человеческого субъекта, не существует «истинного» человеческого состояния или человеческой природы: «В человеке нет ничего — даже его тела — достаточно стабильного, чтобы оно выступало для самопризнания и для понимания других людей». Мы не можем игнорировать функционирование власти и случайности. Нам необходима борьба, чтобы избежать чьего-либо господства над собой, однако нет гарантии освобождения, так как власть есть внутренняя черта социальных отношений — мы не можем действовать, не затрагивая условий, в которых действуют другие.

Концепция Фуко критиковалась за релятивизм, поскольку Фуко полагает, что у нас нет оснований для предпочтения другого состояния дел тому, в котором мы живем. Однако эта критика не учитывает, что цель Фуко — заставить нас заново подумать над теми категориями и над той практикой, которые направляют нашу жизнь, и тем самым сделать нас более свободными, осознавая, что мы теряем, становясь тем, чем мы являемся.

Фуко отвергает название «структурализм» и предпочитает называть метод своего исторического исследования «археологией», но допускает, что его результаты «в целом не чужды тому, что называется структуралистским анализом». Подобно Леви-Строссу, Фуко является холистом в своем утверждении, что элемент может быть идентифицирован только по своему месту в системе. Однако он полагает, что как нельзя определить элемент вне системы, так нельзя описать и таблицу возможных перестановок элементов, ибо не существуют объективных законов таких перестановок, поскольку они безграничны.

Фурье

Франсуа мари Шарль Фурье (1772 — 1837) — французский социалист-утопист. Родился в Безансоне, жил главным образом в Париже. Во время Французской революции потерял свое наследственное владение, вел незаметную, одинокую жизнь. Был самоучкой и редко ссылался на других мыслителей, хотя идея прогресса эпохи Просвещения повлияла на его историческую схему. Он излагал свои идеи во многих произведениях. Наиболее полное их изложение содержится в «Теории всемирного единства» (1822).

Фурье полагал, что общество в своем историческом развитии проходит ряд ступеней: первобытного рая, дикости, варварства и цивилизации. Так как, по мнению Фурье, цивилизация недалеко ушла от варварства, Фурье разработал структуру организации будущего общества — гармоничный строй, который соответствует исторической необходимости. Этот строй основывается на принципе «притяжения по страсти» — природной человеческой склонности к определенному виду труда. За Гармонией, самой высшей социальной формой, по мнению Фурье, наступает упадок, а весь человеческий исторический цикл занимает около 80 тысяч лет.

Фурье исходит из того, что человеку присущи «144 зла цивилизованного общества», которые включают обман и измену жене. Кроме того, по мнению Фурье, человечество наделено 12 основными «страстями», требующими своего удовлетворения: страсти пяти чувств, страсти дружбы, любви, семьи и честолюбия, «тайная» страсть к разнообразию и сложная страсть, соединяющая физические и умственные удовольствия. В идеальном случае тринадцатая страсть к гармонии объединяет все другие. Темперамент каждого индивида определяется различными комбинациями из господствующих страстей, а в цивилизованном обществе страсти подавляются и искажаются несовершенными общественными институтами, несут несчастья себе и другим.

Фурье предлагал создать общины, называемые им фалангами, представляющие собой форму социальной организации, при которой страсти каждого получают полное развитие и удовлетворение. Фаланги, состоящие из 1610 человек различного темперамента, основываются на принципе привлекательности труда. Каждый работает для получения собственного удовольствия: любитель роз выращивает розы, а дети, которые получают удовольствие от игры с землей, действуют как мусорщики. Люди работают группами, называемыми сериями: они совершают двенадцать различных работ каждый день, чтобы удовлетворить страсть к разнообразию, а также девять раз едят. Вследствие этого вся социальная деятельность и работа основываются на естественной привлекательности и склонности, не требуя никакой политической организации — общество функционирует спонтанно. Вознаграждение за труд распределяется в соответствии с вкладом каждого, талантом и вложениями, но различия между богатыми и бедными не имеют значения, так как все живут сообща. Дети также воспитываются теми, кто обладает страстью к воспитанию.

В другом утопическом произведении «Новый любовный мир» (опубликовано только в 1967 г.) Фурье описывает сексуальную организацию фаланг, основанную на страстном влечении, свободной любви и множественности любовных связей.

Социальная сплоченность в фалангах должна быть, по мысли Фурье, очень сильной, так как каждый связан со своими коллегами по работе в различных сериях и с сексуальными партнерами. Фурье предусматривал всемирную федерацию общин. Скитающиеся сапожники, кондитеры и т.д. будут посещать общины и устраивать соревнования и фестивали.

Фурье ежедневно поджидал в ресторане богатого инвестора для осуществления своих идей. Такового он не нашел, но зато у него появилось много учеников. Были проведены эксперименты в различных странах, окончившиеся неудачно. Сюрреалист Бретон написал «Оду Фурье», в которой высоко оценивается понимание Фурье психологии людей. Идеи Фурье были подняты на щит многими французскими студентами во время волнений 1968 г., потому что он защищал индивидуальное развитие личности.

Теория Фурье постоянно привлекает интерес своим сочетанием социальной философии и психологического подхода.