Глава 8

ПРЕДПОСЫЛКИ НАУЧПОЙ ПСИХОЛОГИИ В ЕВРОПЕ В XIX В.

В начале XIX в. стали складываться новые подходы к психике. Отныне не механика, а физиология стимулировала рост психологического знания. Имея своим предметом особое природное тело, физиология превратила его в объект экспериментального изучения. На первых порах руководящим принципом физиологии было «анатомическое начало». Функции (в том числе, психические) исследовались под утлом зрения их зависимости от строения органа, его анатомии. Умозрительные, порой фантастические воззрения прежней эпохи физиология переводила на язык опыта.

Так, фантастическая по своей эмпирической фактуре рефлекторная схема Декарта оказалась правдоподобной благодаря обнаружению различий между чувствительными (сенсорными) и двигательными (моторными) нервными путями, ведущими в спинной мозг. Открытие принадлежало врачам и натуралистам — чеху И.Прахазке, французу Ф.Мажанди и англичанину Ч.Беллу. Оно позволило объяснить механизм связи нервов через, так называемую, рефлекторную дугу, возбуждение одного плеча которой закономерно и неотвратимо приводит в действие другое плечо, порождая мышечную реакцию.

Шотландский анатом, физиолог, психолог Чарльз Белл (1774 — 1842 гг.) является одним из авторов, — наряду с французским ученым Франсуа Мажанди (1783— 1855 гг.), — учения о рефлекторной дуге, как главной единице деятельности центральной нервной системы.

Опираясь на открытие различий между чувствительными и двигательными нервами, Белл распространил в кругу своих друзей трактат «О новой анатомии мозга» — (1811 г.). В нем Белл убедительно доказал, что нервный ствол состоит из двух различных нервных структур, представляя собой их связку, в которой следует отделить волокна, идущие от корешков через спинной мозг к волокнам, приводящим в действие мышечный аппарат. Тем самым, определялась модель рефлекса, как своего рода автомата, состоящего из трех блоков: центростремительного, центрального и центробежного. Соответственно, те непроизвольные реакции организма, которые считались эффектом психических импульсов, выступили в виде чисто нервного механизма, заложенного в устройстве тела и не нуждающегося в регуляции со стороны души.

Эта анатомо-морфологическая модель работы центральной нервной системы была названа законом Белла-Мажанди. Этот закон описывает закономерность распределения нервных волокон в корешках спинного мозга: чувствительные волокна вступают в спинной мозг в составе задних корешков, а двигательные входят в составе передних.

В дальнейшем Ч.Белл сделал ряд других важных открытий в психофизиологии. Среди них особо следует выделить его представление о том, что рефлекторно вызываемая реакция мышц не обрывается на этом эффекте, но передает информацию о том, что произошло с мышцей обратно в нервные центры (головной мозг). Впервые была сформулирована идея обратной связи как основы саморегуляции поведения организма. Белл продемонстрировал эту само регуляцию на данных о деятельности глазных мышц. Благодаря этой деятельности строится чувственный образ воспринимаемого субъектом внешнего пространства и тех объектов, которые в нем расположены.

Опираясь на тщательно выверенные факты в экспериментах по изучению функций зрительного аппарата как органа, в котором сенсорные эффекты и двигательная активность нераздельны, Белл доказал зависимость психического образа от объективного анатомо-физиологического устройства, работающего по принципу рефлекса. Выдвинутая Ч.Беллом идея «нервного круга», соединяющего мозг с мышцей была замечательной догадкой о рефлекторной природе чувственного познания, о его закономерном характере, о первичности образов, которые строит головной мозг по отношению к органам сознания субъекта.

Наряду с научным (для физиологии) и практическим (для медицины), это открытие имело важное методологическое значение. Опытным путем оно доказывало зависимость функций организма, касающихся его поведения во внешней среде, от телесного субстрата, а не сознания (или души), как особой бестелесной сущности. Второе открытие, которое подрывало версию о существовании этой сущности, было сделано при изучении органов чувств, их нервных окончаний. Оказалось, что какими бы стимулами на эти нервы ни воздействовать, результатом будет один и тот же, специфический для каждого из них, эффект; например, любое раздражение зрительного нерва вызывает у субъекта ощущение вспышек света. На этом основании немецкий физиолог Иоганнес Петер Мюллер (1801 — 1858 гг.) сформулировал закон специфической энергии органов чувств: никакой иной энергией, кроме известной физике, нервная ткань, не обладает.

В своей первой работе «К сравнительной физиологии зрительного чувства» (1826 г.) И. Мюллер выдвинул положение о «специфической энергии органов чувств», которое приобрело широкую популярность как важнейшая закономерность психофизиологии. Согласно принципу «специфической энергии» чувственные качества ощущений вызываются в обладающем особой энергией нервном волокне, соответственно природе этого волокна, а не внешнего стимула, действующего на это волокно (рецептор).

У нас не может возникнуть посредством внешних влияний ни одна модальность ощущений (света, звука и др.), которая не могла бы появиться и без него, поскольку эта модальность заложена в самой нервной ткани, а не отражает независимые от нее образы.

Когда Мюллер выдвинул свою доктрину, она рассматривалась как доказательство неразрывной связи показаний сознания (ощущений) с материальным устройством организма. Однако, игнорирование зависимости от чувственных образов от объективных свойств внешнего мира давало основания для ошибочных представлений о том, что все богатство чувственных качеств производно от физических свойств нервной системы. Эта точка зрения была названа физиологическим идеализмом.

Указывая, что каким бы раздражителем ни воздействовать на зрительный нерв (в том числе электрическим током), он не порождает никакого ощущения, кроме зрительного, Мюллер подчеркивал, что в отличие от светового луча другие раздражители, хотя и дают субъективные ощущения предметов, но они не сопоставимы по своей отчетливости, полноте, расчлененности со зрительным образом. Тем самым, его первоначальная версия об эквивалентности всех раздражителей (внешних и внутренних) ставилась под сомнение.

Под давлением опыта и экспериментов И. Мюллер был вынужден провести разграничения между раздражителями, гомогенными (подобными) по своей природе раздражаемому органу и несоответствующими этой природе. Подобные разграничения адекватных и неадекватных для органа чувств внешних импульсов были важной коррективной к принципу «специфической энергии».

И. Мюллер являлся автором «Учебника физиологии», написанного в 1833 г. и ставшего главной книгой по данной специальности на несколько десятилетий.  Значительная часть этого учебника была посвящена не только физиологическим темам (в том числе и концепции рефлекторной дуги), но также объяснению, с опорой на физиологические данные, многих психологических проблем, в частности, учения об ассоциациях, о выработке навыков, сновидениях.

Выводы И. Мюллера укрепляли научное воззрение на психику, показывая причинную зависимость ее чувственных элементов (ощущений) от объективных материальных факторов: внешнего раздражителя и свойства нервного субстрата. 

Эти взгляды разделяли немецкие ученые: психолог Карл Штумпф (1848 — 1936 гг.) — представитель феноменологии, предвосхитивший основные идеи альтпсихологии (см. Гл. 14 «Геиипалыппсихология»), и физиолог Эвальд Геринг (1834 — 1918 гг.) — автор одной из теорий цветового зрения. Справедливости ради, необходимо отметить, что еще в 1801 г. английский ученый (один из основоположников волновой теории света) Томас Юнг (1773 — 1829 гг.) выдвинул трехкомпонентную теорию цветового зрения: сетчатка имеет три типа рецепторов, которые отвечают на красный, зеленый и фиолетовый цвета, а белый цвет является результатом равномерного возбуждения всех трех рецепторов.

В последней четверти XIX в. Э.Геринг сформулировал фотохимическую теорию цветового зрения. В глазу имеются три фоторецептора, в каждом — пара цвета ощущающих веществ: бело-черное, красно-зеленое, желто-синее. Внутри каждой пары происходят противоположно направленные химические процессы ассимиляции-диссимиляции: диссимиляция вещества вызывает ощущение белого, красного, желтого; ассимиляция — черного, зеленого, синего.

Наконец, еще одно открытие подтвердило зависимость психики от анатомии центральной нервной системы и легло в основу приобретшей огромную популярность френологии. Его автор — австрийский врач и анатом Франц Йозеф Галль (1758 — 1828 гг.) — предложил «карту головного мозга», согласно которой различные способности «размещены» в определенных участках мозга. Это, по мнению Ф. Галля, влияет на форму черепа и позволяет, ощупывая его, определять по «шишкам», насколько развиты у данного индивида ум, память и другие функции. Таким образом, в области психологии френология опиралась на теорию способностей, а мозг представлялся как совокупность органов этих способностей, каждая из которых связывалась с определенной группой клеток в коре. Эти участки, разрастаясь, придают черепу выпуклую форму, по которой можно определить способности человека.

Френология Галля, как учение о связи строго локализованных способностей человека со строением черепа, является ложным направлением, хотя, в свое время эти идеи вызывали определенный интерес, в том числе, и в России. Френология отражала попытку дифференцированно подхода к пониманию мозга, который до этого казался однородной массой. Ф.Галль впервые отличил серое вещество, составляющее кору и подкорковые образования, от белого вещества, которое состоит из проводящих волокон, связывающих отдельные участки коры между собой и кору с нижележащими отделами.

Значение френологии для развития психологии состоит в том, что, при всей ее фантастичности, она побудила ученых к экспериментальному изучению размещения (локализации) психических функций в головном мозге. В своей лабораторной экспериментальной работе физиологи — люди естественно-научного склада ума — вторгались в область, которая издавна считалась заповедной для философов как «специалистов по душе». В итоге психические процессы перемещались в тот же ряд, что и видимая под микроскопом и препарируемая скальпелем нервная ткань, их порождающая.

Оставалось, правда, неясным, каким образом совершается чудо порождения психических продуктов, которые человек не может увидеть, собрать в пробирку и т. д. Тем не менее, выяснялось, что эти продукты даны в пространстве. Тем самым, подрывался постулат, считавшийся со времен Декарта самоочевидным: душевные явления отличаются от всех остальных своей не пространственностью.

Идеи локализационизма натолкнулись на сопротивление со стороны фактов. В первой четверти XIX в. французский физиолог, основатель экспериментальной физиологии мозга Пьер Жан Мари Флуранс (1794— 1867 гг.), на основе физиологических экспериментов с разрушением полушарий у птиц, обнаружил, что через некоторое время у птиц восстанавливается поведение, независимо от того, какая часть мозга была разрушена. Так была высказана идея о полной функциональной однородности мозговой массы.

Исследования П. Флуранса имели большое значение, так как на место умозрительных домыслов был поставлен научный эксперимент. Полученные данные свидетельствовали о пластичности мозга, о взаимозамещаемости его функций. Однако, Флуранс сделал слишком широкие обобщения. Игнорирование эволюционного подхода к мозгу, имеющему различное строение у животных, находящихся на разных ступенях развития, привело к неправомерным выводам.

Все последующие десятилетия работы по исследованию мозга были связаны с развитием идей локализационизма. Материал поступал из двух основных источников.

Во-первых, из наблюдений за нарушениями поведения у больных с локальными поражениями мозга: клинические наблюдения в 1825 г. французского врача Жана Батиста Буйе (1796 — 1881 гг.), показавшие, что потеря моторной функции речи связана с нарушениями передних отделов мозга; открытие в 1863 г. французским анатомом Полем Брока (1824 — 1880 гг.) центра мо- торных образов слов (двигательный центр речи Брока); открытие немецким психиатром К.Вернике центра сен- сорных образов слов и др.

Вторым источником, на базе которого складывались локализационистские представления о мозге, были анатомические и физиологические исследования мозга. Открытие двигательных центров в коре Притчем и Гитцигом методом раздражения роландовой борозды коры электрическим током и исследования киевского анатома Владимира Алексеевича Беца (1834 — 1894 гг.) по морфологическому описанию коры, открытие связи затылочной коры мозга с функцией зрения, височной — слуха и др. (Герман Мунк (1839 — 1890 гг.), передних областей мозга — с вниманием и интеллектуальными функциями (Гитциг и Ферьер), полученные методом экстирпации отдельных участков коры мозга, подкрепляли вывод о неоднородности морфологической структуры и мозга: мозг имеет высоко дифференцированное строение. Однако представления о прямой связи функции с каким-то узким участком мозга были слишком грубыми, противоречащими фактам.

Немецкий физиолог Фридрих Леопольд Гольц (1834 — 1902 гг.) обнаружил, что экстирпация отдельных участков мозга у собаки приводит к нарушению поведения в целом, поэтому к мозгу надо подходить как к целостному образованию. В период расцвета узко локализационистского подхода эта идея не получила достаточного развития.

Только в 60-х гг. XIX в. крупнейший английский невролог Джон Хафлингс Джексон (1835 — 1911 гг.) преодолел узкий локализационизма и сформулировал новый подход к пониманию локализации психических функций.

По Джексону, психическая функция представлена в мозгу по уровневому типу: по отношению к двигательной активности низший уровень — это спинной мозг и варолиев мост, средний уровень — моторная область коры, высший уровень — префронтальная область.

Нарушения на том или ином уровне приводят к выпадению той или другой стороны функции. В процессе эволюции происходит развитие и интеграция различных уровней головного мозга — формирование системы связей, которые обусловливают сложное поведение человека — мышление, символическое действие. Распад этой интегративной деятельности приводит к нарушению психики.

Прогрессивное направление, начатое Джексоном по проблеме локализации психических функций, получило настоящее развитие позже, уже в ХХ в., особенно в нейропсихологии, в теории системной динамической локализации высших психических функций человека.

К новым открытиям пришел другой исследователь органов чувств, профессор анатомии и физиологии Эрнст Генрих Вебер (1795 — 1878 гг.). Он задался вопросом: насколько следует изменять силу раздражения, чтобы субъект уловил едва заметное различие в ощущении. Таким образом, акцент сместился: предшественников Вебера занимала зависимость ощущений от нервного субстрата; его самого — зависимость между континуумом ощущений и континуумом вызывающих их физических стимулов.

Уделяя большое внимание проблеме осязания, Вебер различал в кожных ощущениях три рода ощущений: давления, температурные и локализации.

Для изучения локализации он изобрел специальный прибор — эстезиометр, или циркуль Вебера, с помощью которого проводил экспериментальные исследования осязания.

Экспериментально Э.Вебер установил, что при действии двух раздражителей на кожу они различаются, как разные, в том случае, если отстоят друг от друга на известном расстоянии; и это расстояние различно для разных участков кожи, то есть кожа обладает разной чувствительностью к локализации прикосновения. Здесь он соединил принципы нативизма и генетического подхода.

Во время проведения экспериментов Вебер пришел  к следующему выводу: для того, чтобы произошла разница в ощущениях, новый раздражитель должен находиться в известном отношении к исходному. Это отношение для каждого органа чувств есть величина постоянная. Она устанавливается опытным путем. Обнаружилось, что между первоначальным раздражителем и последующими — существует вполне определенное (разное для различных органов чувств) отношение, при котором субъект начинает замечать, что ощущение 1 стало уже другим. Для слуховой чувствительности, например, это отношение составляет 1/160, для ощущений веса — 1/30, и т.д. Данным обобщением Вебер подводил к мысли о возможности измерения в психологии.

Вкратце мы рассмотрели главные направления в развитии учений по физиологии мозга в XIX в. Локализационистские и антилокализационистский подходы сосуществовали, потому что каждый из них опирался на какие-то факты, которые понимались односторонне, а сложность проблемы локализации психических функций в мозгу не позволяла принять тот или другой подход, как единственный.

Успехи в области исследования мозга также, как и достижения в некоторых других областях физиологии (были открыты железы внутренней секреции и показана связь эндокринной системы с психическими процессами), способствовали развитию знаний о материальных (анатомических и физиологических) основах психики и поставили большой вопрос о соотношении анализа физиологических механизмов психических функций и, собственно, психологического анализа, то есть проблему соотношения психологического и физиологического. В ходе ее решения оформились две теории — параллелизма и взаимодействия физиологических процессов и психических явлений. Каждая из них базировалась на концепции дуализма духа и материи.

В теории параллелизма психическое рассматривается как параллельное физиологическому. Отрицая реальную функцию психики, эта концепция вступает в противоречие с естествознанием и ставит под сомнение необходимость психологии как отдельной науки.

В теории взаимодействия сохраняется значение психики и, тем самым, значимость психологии, как науки. Однако объяснение самого процесса влияния психики на тело встречает большие трудности.

Итак, во второй половине XIX в. создаются объективные условия для выделения психологии в самостоятельную науку. В зарубежной и отечественной науке все чаще встречается мысль о необходимости самостоятельного, отдельного от философии и естествознания, развития психологии. Одним из условий достижения этого является отделение психологии от философии.

Опыты и математические выкладки стали истоком течения, влившегося в современную науку под именем психофизики. Ее основоположником выступил немецкий ученый Густав Теодор Фехнер (1801 — 1887 гг.).

Развитие психофизики начиналось с представлений о, казалось бы, локальных психических феноменах, которые имели огромный методологический и методический резонанс во всем корпусе психологического знания. В него внедрялись эксперимент, число, мера. Таблица логарифмов оказалась приложимой к явлениям душевной жизни, к поведению субъекта, когда ему приходится определять едва заметные различия между внешними (объективными) явлениями.

Психофизика была задумана Г.Фехнером как наука о всеобщей связи физического и духовного мира. Опираясь на философию Шеллинга, Г. Фехнер выступил с учением о тождестве психического и физического, выдвинул принцип всеобщей одушевленности природы. Он полагал, что психическое разлито по всей Вселенной, а все космические объекты в ней являются обратной стороной духа.

Связь духовного и материального, психического и физического рассматривалась Г.Фехнером в духе параллелизма как два ряда явлений, имевших между собой лишь функциональное соответствие. По мнению Г. Фехнера, должна быть создана специальная наука, которая с помощью эксперимента и математики могла бы доказать выдвинутую им философскую концепцию. Такой наукой и является психофизика, которая определялась им как точное учение о функциональных отношениях между телом и душою. С точки зрения Г. Фехнера, психофизика должна заниматься экспериментально-математическим изучением (исследованием) различных психических процессов (ощущений, восприятий, чувств, внимания и т. п.) в их отношении, с одной стороны, к физическим факторам, что должно составить предмет внешней психофизики, с другой, — в отношении к анатомо-физиологическим основаниям, что должно было составить предмет внутренней психофизики.

Однако, Г.Фехнеру пришлось ограничить собственные исследования лишь областью внешней психофизики, поскольку в тот период наиболее доступными для экспериментально-математического обоснования оказались вопросы, связанные с соотношением психических явлений с внешними физическими условиями. Особую роль здесь сыграли исследования Э.Вебера по изучению осязания и порогов чувствительности.

Именно опыты Э.Вебера показали, что существует определенная зависимость между физическим и психическим, в частности, между раздражением и ощущением, и, что очень важно, обнаруженные между ними отношения поддаются экспериментальному измерению.

Интерес к исследованиям Э.Вебера возрос у Г.Фехнера еще и потому, что итоговые результаты его опытов как будто бы соответствовали закону логарифмической функции, который был выдвинут Г. Фехнером в качестве предварительной гипотезы о характере возможной связи между психическим и физическим.

По словам В.Вундта, Г.Фехнер «давно искал принцип, который определял бы отношение между телесным и духовным миром и мог бы, быть может, служить свидетельством в пользу всеобщего одушевления вещей и будущих судеб души. Такой принцип он думал найти в законе Вебера, а доказательство для своего метафизического мировоззрения, прежде всего, в явлении порога, тесно связанном, по его мнению, с этим законом».

В отличие от И.Гербарта, у которого понятие интенсивности было приписано оторванной от внешнего мира духовной сущности, Г.Фехнер приложил это понятие к ощущениям, поставив последние в связь с внешними раздражениями. Г.Фехнер полагал, что посредством измерения силы раздражения можно измерять и интенсивность ощущений подобно тому, как измеряем аршином кусок полотна, несмотря на то, что и аршин, и полотно являются вещами разной физической природы. Итак, путь к измерению ощущений был, по существу, открыт, поскольку они становились функцией раздражений, которые можно легко подвергнуть физическому измерению.

Так как ощущения оказались наиболее доступными для измерения, Г.Фехнер сосредотачивает все свое внимание именно на установлении функциональной зависимости между раздражением и ощущением, рассматривая отношения между ними, как частные случаи «вселенской психофизической корреляции». Психофизика, следовательно, становилась наукой о связи раздражений и ощущений, то есть общая проблема связи духовного и физического мира стала выступать в форме связи интенсивности ощущений и раздражений.

Впервые с идеей создания новой экспериментально-математической науки — психофизики — Г. Фехнер выступил в 1851 г. Последующие годы он был занят практическим осуществлением своей психофизической программы.

В 1860 г. выходит основная работа Г.Фехнера «Элементы психофизики». Несмотря на то, что труд Г.Фехнера целиком был основан на эксперименте и математике, ученый мир первоначально не принял этой работы, обойдя ее вниманием. Лишь спустя некоторое время книга Г.Фехнера становится предметом повышенного интереса. Сам же Г.Фехнер от проблем психофизики устраняется и приступает к занятиям по эстетике, внося и в эту область дух точной науки.

В результате возникших острых споров и многосторонней критики, развернувшихся вокруг «Элементов L психофизики» в тот период, когда Г.Фехнер занимался экспериментальной эстетикой, он вновь вынужден был вернуться к своему прежнему предмету и написать ряд статей по психофизике, наиболее значительной из которых является «Ревизия основ психофизики» (1882 г.). Несомненно, одной из главных заслуг Г.Фехнера, следует считать установление им основного психофизического закона. Исходным материалом для его выведения, как уже упоминалось, явились опыты Э.Вебера по определению порогов. Вебером на ряде анализаторов было обнаружено правило, согласно которому минимальная прироста, необходимая для того, чтобы одно ощущение воспринималось, как отличное от другого, представляет величину постоянную. Другими словами, правило Э.Вебера можно выразить таким образом: равным относительным различиям в раздражениях соответствуют равные различия в ощущениях. Этому установленному правилу недоставало математического описания. Математическое оформление открытого Э.Вебером закона и составило для Г.Фехнера первостепенную задачу, на решение которой он приложил все свои усилия, выполнив огромное число (25000) разнообразных психофизических опытов. Обобщенные результаты, полученные Г. Фехнером с помощью разработанных им трех основных психофизических методов, подтвердили открытую Э.Вебером зависимость между ощущением и раздражением, которая и была названа Г.Фехнером как «закон Вебера». Теперь этому закону необходимо было дать математическое выражение. Для этого Г.Фехнер обратился к принципам интегрального и дифференциального исчисления и, с их помощью, вывел уравнение, названное им психофизической измерительной формулой, известной в современной психологии под названием основного психофизического закона Вебера-фехнера. Согласно этому закону, интенсивность ощущений возрастает пропорционально логарифму внешнего раздражения. Г.Фехнер был убежден, что он нашел незыблемый закон, выражающий отношение между телесным и духовным миром. Однако, впоследствии, другие ученые, занявшиеся психофизическими исследованиями, вынуждены были поставить под сомнение закон Вебера-Фехнера, причем по самым разным основаниям.

Так, ряд физиологов стал склоняться к тому, что этот закон является вовсе не психофизическим, а чисто физиологическим, полагая, что он выражает не отношение между ощущением и раздражением, а связь между раздражением и нервным возбуждением.

В свою очередь, психологи и, в частности, В.Вундт (см. Гл. 9: «Становление научной психологии в Западной Европе и США»), наоборот, считали, что закон Вебера-фехнера есть чисто психологический закон, выражающий взаимные отношения внутренних состояний сознания.

Другое направление критики было связано с вопросом о границах и пределах действия закона Вебера-фехнера.

Так, Г.Ауберт (1865 г.) и Г.Гельмгольц (1867 г.) нашли, что в области зрения происходят отклонения от основного психофизического закона, причем отношение разности сохраняется только при средних степенях интенсивности света, тогда как при слабых и сильных яркостями это отношение увеличивается. Аналогичные отклонения от основного психофизического закона были обнаружены и на других видах чувствительности, и, таким образом, еще при жизни Г.Фехнера был поставлен вопрос о непригодности математической формулировки закона Вебера.

Стали предприниматься попытки внести определенные поправки в психофизическую формулу Г.Фехнера. Более всего против формулы Г.Фехнера выступал бельгийский философ, профессор университета в Льеже Жозеф Дельбеф (1831 — 1896 гг.), написавший в 1873 г. книгу «Этюды психофизики», где он предлагал либо полную замену формулы, либо ее иного истолкования.

Особые недоумения вызывал логарифмический закон Фехнера в связи с наличием под пороговых «отрицательных ощущений», которые обнаруживаются при графическом изображении логарифмической функции. Предлагались самые различные способы и приемы избавления от «немыслимых» ощущений. Наконец, большое число возражений касалось математического аппарата к вводимым Г.Фехнером новым психофизическим методам измерения.

Столь многоплановая критика, направленная с разных сторон в адрес Г.Фехнера, ставила на карту судьбу психофизики. Но, как показали дальнейшие события, эта критика не столько подорвала психофизику, сколько стимулировала ее последующее развитие.

Г.Фехнер и сам вполне отдавал себе отчет в том, что начатое им дело до конца еще не доведено. Вместе с тем, он не сомневался в прочности фундамента, который был им заложен для новой экспериментальной науки. По этому поводу он писал: «Вавилонская башня не была достроена, потому, что строители не могли столковаться относительно способа ее постройки; мой психофизический монумент уцелеет, потому что критики не могут столковаться относительно способа его разрушения».

Фехнер оказался прав. Его пророческие слова и ныне остаются в силе. Несмотря на самые различные подходы, которые имеют место в современной психофизике, она остается одной из наиболее фундаментальных и разработанных областей в общей и экспериментальной психологии.

В тесной связи с основным психофизическим законом находится учение Г.Фехнера о порогах. Понятие порога было заимствовано Фехнером у И.Гербарта, который понимал его как границу перехода слабых и смутных представлений в ясные и осознанные. В отличие от Гербарта, Фехнер применил понятие порога не к сознанию в целом, а только к ощущениям и, в связи с этим, понятие «порога сознания» было заменено на понятие «порога ощущений».

Наряду с порогами ощущений по их интенсивности, Г.Фехнер вводит понятие экстенсивных порогов, к которым он относил пороги временные и пространственные. Кроме того, пороги различались им на абсолютные и разностные.

Определение абсолютных и разностных порогов для интенсивных и экстенсивных характеристик ощущений и составляют, по Г.Фехнеру, основную задачу психофизики. Проведенные самим Фехнером

основные психофизические измерения касались, главным образом, определения тяжестей, различий по светлоте, зрительной и осязательной оценки расстояний.

В своих опытах Г.Фехнер использовал три основных метода, которые занимают в его психофизике видное место. Этими методами были:

1) метод минимальных изменений;

2) метод средних ошибок;

3) метод верных и ложных случаев.

Исторически и генетически первым из них является метод минимальных изменений. Им пользовались еще задолго до Э.Вебера астрономы для определения остроты зрения. Он заключался в том, что испытуемый должен был отходить, удаляться от двух протянутых параллельно нитей на такое расстояние, при котором эти нити начинают восприниматься как одна.

Используя этот принцип, Э.Вебер сконструировал свой знаменитый циркуль (1830 г.), с помощью которого производились опыты по измерению кожных пространственных порогов. Апробированный Э.Вебером метод астрономов был доведен до совершенства в процедурном и математическом отношении Г.Фехнером. Он же дал ему и имя, назвав его «методом минимальных изменений».

Метод минимальных изменений наиболее прост и достаточно точен при определении абсолютных и разностных порогов. Его иногда называют прямым, поскольку при его использовании переходят непосредственно от одной интенсивности к другой и определяют величину, при которой наступает едва заметное ощущение или едва заметное различие между двумя из них. Метод минимальных изменений удобен и в том смысле, что не требует слишком большого числа опытов, чтобы с известной точностью определить величину порога.

Наряду с достоинствами, методу минимальных изменений присущи и определенные недостатки, которые обнаружились при первых же измерениях. Эти первоначальные опыты показали, что пороговые величины, получаемые с помощью названного метода, подвержены большим колебаниям как у разных испытуемых, так и у одного и того же субъекта, в зависимости от различных неконтролируемых внешних и внутренних факторов. Величина порога имеет как бы известную «растяжимость» или определенный диапазон, в пределах которого происходит колебание порога. Фехнер полагал, что пороги, сами по себе, являются величинами постоянными и все отклонения от их абсолютного значения оценивались как ошибки наблюдения. Чтобы устранить эти ошибки и снять влияние различных факторов на величину. Фехнер разрабатывает два других метода — метод средних ошибок, а также метод верных и ложных случаев.

Предлагая эти методы, Фехнер исходил из того, что переменные ошибки (единичные колебания пороговых величин) подчиняются кривой нормального распределения Карла Фридриха Гаусса (1777 — 1855 гг.). Впоследствии, Г.Фехнер стал использовать двусторонний закон Гаусса или ассиметричную кривую частоты. Отсюда, смысл всех многократных измерений должен был сводиться к определению средней ошибки или средней величины, вокруг которой колеблются единичные пороговые значения. С вычислением указанных средних отклонений и были связаны вновь предлагаемые психофизические методы.

Применение статистического подхода требовало специфических изменений в процедуре проведения психофизического эксперимента. Так, при методе средних ошибок дается одновременно два раздражителя, один из которых изменяют по интенсивности до тех пор, пока он не вызовет ощущение, сходное с первым. Когда к данному раздражению находят равное ему, то здесь, обычно, допускаются ошибки или отклонения в ту или в другую сторону. После многократных замеров вычисляют общую среднюю ошибку. Мерой разностной чувствительности служит переменная ошибка, определяемая удалением постоянной ошибки из общей средней.

Подобно методу минимальных изменений, метод средних ошибок был перенесен в психофизику из астрономии и физики для изучения глазомера и кожных порогов. Г.Фехнер придал этому методу завершенный в математическом и методическом отношении вид. То же самое было сделано Фехнером и в отношении метода верных и ложных случаев.

Для метода верных и ложных случаев характерно предъявление двух раздражителей, разница по интенсивности между которыми малозаметна. От испытуемого требуется установить их различие. Субъекту может показаться, в одном случае, что первое раздражение больше второго, в другом случае, наоборот, что второе больше первого, в третьем случае они могут быть субъективно оценены как равные. В конечном итоге, после большой серии опытов определяют число верных и ложных случаев. Мерой разностной чувствительности является отношение числа верных и ложных случаев к общему числу измерений.

Выдвинутые Г.Фехнером психофизические методы также не были обойдены критикой. Впоследствии они подвергались некоторым усовершенствованиям и видоизменениям и, главным образом, в области их математического аппарата. Однако, при всех модификациях, основная процедурная схема методов с их математическим приложением дошла до наших дней. Разработкой психофизических методов Г.Фехнер внес огромный вклад в историю психологии, который состоит в том, что он «подготовил почву» и, фактически, положил начало математической и экспериментальной психологии.

Позднее В.Вундт писал об этом: «Фехнеру принадлежит та заслуга, что он первым указал путь, на котором, до известной степени, возможно осуществление «математической психологии». Этот путь состоит именно в экспериментальном воздействии на сознание путем чувственных раздражений...»

Прорыв от психофизиологии к психофизике был знаменателен и в том отношении, что разделил принципы причинности и закономерности. Ведь психофизиология была сильна выяснением причинной зависимости субъективного факта (ощущения) от строения органа (нервных волокон), как этого требовало «анатомическое начало». Психофизика же доказала, что в психологии и при отсутствии знаний о телесном субстрате, строго эмпирически, могут быть открыты законны, которым подвластны ее явления.

Доктор медицины (1870 г.), профессор Венского университета (1891 г.), немецкий физиолог Зигмунд Экснер (1846 — 1926 гг.) измерял простейшие психические реакции как отдельные: слуховые, зрительные и кожные. Особенности измерения простой реакции изучались им в зависимости от разных условий, в число которых входили возраст испытуемых, модальность и интенсивность раздражителей, влияние тренировки, утомления, действие алкоголя и т. д.

Наибольшее внимание З.Экснера уделял определению времени проведения нервного импульса на различных этапах его распространения от органов чувств к центру и обратно. В результате измерения отдельных компонентов, из которых слагается общее время реакции, Экснер установил, что наибольшее время в длительности психо-физиологических процессов наблюдается на уровне высших отделов центральной нервной системы, тогда как в периферических частях скорость протекания нервных процессов подвержена меньшим изменениям под влиянием того или другого воздействующего фактора.

Полученные данные позволили З.Экснера сделать вывод о том, что время превращения центростремительного возбуждения в центробежное является одной из решающих причин, с которой связаны индивидуальные колебания общего времени реакции.

В работах З.Экснера проблема «личного уравнения» все более выступала как физиологическая и даже как психофизиологическая. Ее старое название уже не отвечало новым представлениям, и поэтому термин «личное уравнение» заменяется Экснером на понятие «время реакции».

В то время как З.Экснера занимался определением нервного возбуждения на различных участках рефлекторной дуги, нидерландский физиолог Франс Корнелис Сондерс (1818 — 1889 гг.) перешел к измерению собственно психического звена общей реакции. Первые его исследования были связаны с определением длительности реакции на раздражители разных модальностей.

            С помощью проведенных опытов Ф.К.Дондерсом было установлено, что длительность психического компонента реакции не превышает 1/10 секунды. Это время было получено путем вычитания из общего времени всей реакции времени проведения нервного импульса, установленного ранее Г.Гельмгольцем (см. ниже). Вычисленный подобным образом временной интервал психического звена реакции носил приблизительный и предварительный характер, точное же время протекания конкретных психических актов оставалось не установленным. Необходимо было вести поиск адекватных путей для точной оценки времени психического компонента реакции. Выход был найден довольно простой. Ф.Дондерса стал усложнять простую реакцию с помощью введения в нее новых дополнительных компонентов. Ими были акт различения и акт выбора.

Суть нового опыта заключалась в следующем. Испытуемому необходимо было нажимать правый или левый ключ на экспериментальной панели соответственно тому, на какую сторону тела подавался раздражитель. В одном случае испытуемого предупреждали заранее на какую сторону будет подан сигнал, в другом случае такое предупреждение отсутствовало и раздражение поступало то на левую, то на правую сторону в случайном порядке. Опыты, проведенные по описанной схеме, показали, что время реакции при различении и выборе нужной стороны реагирования возрастало в среднем на 0,66 секунды.

Приведенный вариант эксперимента позволил Дондерсу замерить общее время для обоих психических актов: выбора и различения. Вместе с тем, оставалась нерешенной задача раздельного их измерения. С этой целью он вводит новые изменения в процедуру опыта. Теперь испытуемый должен реагировать на какой-либо один из нескольких предъявляемых раздражителей. Благодаря данной модификации, в экспериментальной процедуре Ф.Дондерса сумел измерить а отдельности и время различения, и время выбора.

Техника подсчета длительности различения и выбора выглядела следующим образом. Простую реакцию:

Ф.Дондерса назвал А-реакция. Реакцию, включающую одновременно и процесс различения, и акт выбора, он назвал В-реакция.

Реакция, которая была связана только с функцией выбора, была названа С-реакция. Поскольку время простой реакции было известно, было нетрудно определить величину прироста, вызванную вновь вводимыми психическими звеньями. Разностью В-реакции и А-реакции определялось общее время, необходимое на акты различения и выбора. Разность С-реакции и А-реакции показывала время, требуемое на процесс различения. Время, затрачиваемое на процесс выбора, подсчитывалось путем вычитания времени акта различения из общего времени, определенного для обоих компонентов — различения и выбора.

Как известно, Ф.Дондерса рассматривал свои исследования как чисто физиологические. На самом деле, они имели непосредственно психологическую направленность и, тем самым, способствовали оформлению еще одного нового раздела будущей экспериментальной психологии — психометрии.

Работы З.Экснера и Ф.Дондерса во многих отношениях определили характер будущих исследований в области измерения психических реакций. Исследованиями З.Экснера и Ф.Дондерса практически завершается экспериментальный анализ реакций человека в рамках физиологии.

Опыты Ф.Дондерса разрушали веру в мгновенно действующую душу, убедительно доказывали, что психический процесс, подобно физиологическому, можно измерить. При этом считалось само собой разумеющимся, что психические процессы совершаются именно в нервной системе.

Позже, И.М.Сеченов (см. Гл. 1б: «Основные направления отечественной психологии XIX — XX вв. »), ссылаясь на изучение времени реакции как процесса, требующего целостности головного мозга, подчеркивал: «Психическая деятельность, как всякое земное явление, происходит во времени и пространстве».

Центральной фигурой в создании основ психологии как науки, имеющей собственный предмет, был

Герман Людвиг Фердинанд Гельмгольц (1821 — 1894 гг.) . Его разносторонний гений преобразовал многие науки о природе, в том числе, науку о природе психического.

Г.Гельмгольц открыл закон сохранения энергии. «Мы все дети Солнца, — говорил он, — ибо живой организм, с позиций физики, это система, в которой нет ничего, кроме преобразований различных видов энергии». Тем самым, из науки изгонялось представление об особых витальных силах, отличающих поведение в органических и неорганических телах.

Г. Гельмгольц измерил скорость протекания физиологического процесса в нервном волокне. Прежде, эта скорость считалась огромной и недоступной изучению. Он же смог измерить эту скорость с помощью изобретенного им прибора — кимографа (позволяющего записывать реакцию на вращающемся барабане).

Раздражая участки нерва, отстоящего от мышцы на различном расстоянии, он определял скорость распространения импульса, установив, что она является сравнительно небольшой. Эти выводы стали исходными для нового психологического направления, а именно — исследования времени реакции.

Еще большее значение для психологии приобрели работы Гельмгольца, относящиеся к деятельности органов чувств, изученной им экспериментально с использованием методов математической обработки данных.

К. Труды Г.Гельмгольца «Учение о слуховых ощущениях как функциональных основах теории музыки» (1873 г.) и «Физиологическая оптика» (1867 г.) составили фундамент современного знания о строении и функциях органов чувств. Он считал, что ощущение возникает в результате высвобождения этой энергии при раздражении нерва каким-нибудь внешним влиянием. Трудность заключалась в том, что следовало объяснить, как связать порождаемое нервом чувственное качество (зрительное, слуховое и другие ощущения) с независимым от этого качества внешним предметом.

Г.Гельмгольц предложил преодолеть эту трудность, обратившись к теории знаков или символов. Согласно этой теории, отношения ощущения к внешнему предмету являются знаковыми или символическими. Символ указывает на предмет, но ничего общего с его объективными свойствами не имеет. Но символ полезен, так как помогает не спутать внешние раздражители, отличить один от другого. Этого достаточно, чтобы обеспечить организму успешную ориентацию в среде и действие в ней.

Зависимость чувственных ощущений от внешних раздражителей выступила в классических экспериментах Гельмгольца по изучению того, как формируется пространственный образ вещей. Здесь выступил фактор предметности восприятия. Исследование роли мышцы и сопряженных с ней, слабо осознаваемых мышечных сигналов позволило объяснить внутреннюю связь сенсорных и двигательных актов, сложная механика взаимодействия которых скрыта за кажущимся простым и непосредственно воспринимаемым образом окружающего мира.

В своих опытах Г.Гельмгольц использовал различные призмы, искажающие зрительный образ, каким он складывается в естественных условиях видения. Преломление лучей дает искаженное восприятие предмета, испытуемые очень скоро научились видеть сквозь призму правильно.

Однако, этот опыт состоял в многократной проверке действительного положения объекта, его формы, величины посредством движений глаз, рук и всего тела. Эти движения подчинены определенным правилам, которые являются правилами логики, своего рода умозаключениями, но бессознательными. Благодаря движениям мышц, изменению их конфигураций и напряжений, неосознанно определяется истинное положение объекта во внешнем пространстве.

Тем самым, учение Гельмгольца доказало связь чувственных, мышечных и умственных факторов в построении картины зримого человеком мира.

Занимаясь изучением органов чувств, Г. Гельмгольц принял за объяснительный принцип не энергическое (молекулярное), а анатомическое начало. Именно на последнее он опирался в своей концепции цветного зрения. Гельмгольц исходил из гипотезы о том, что имеется три нервных волокна, возбуждение которых волнами различной длины создает ощущения основных цветов: красного, зеленого и фиолетового.

Такой способ объяснения оказался непригодным, когда Гельмгольц от ощущений перешел к анализу восприятия целостных объектов в окружающем пространстве. Это побудило его ввести два новых фактора:

а) движения глазных мышц;

б) подчиненность этих движений особым правилам, подобным тем, по которым строятся логические умозаключения.

Поскольку эти правила действуют независимо от сознания, Гельмгольц назвал их «бессознательными умозаключениями». Таким образом, экспериментальная работа столкнула Гельмгольца с необходимостью ввести новые причинные факторы. До того он относил к ним либо превращения физической энергии, либо зависимость ощущения от устройства органа. Теперь к этим двум причинным «сеткам», которыми наука улавливает жизненные процессы, присоединялась третья.

Последующие исследования стали основой психологии, развившейся и достигшей расцвета уже в ХХ в.

Оформление психофизики, психофизиологии, психометрии создало предпосылки для последующего выделения их из физиологии и объединения в отдельную самостоятельную дисциплину, которая впоследствии будет названа В.Вундтом (см. Гл. # 9: «Становление научной психологии в Западной Европе и США») первоначально физиологической, а позднее — экспериментальной психологией.

Перечисленные нами выше три направления исследований заняли центральное место в научной работе многих психологических лабораторий, которые в последней четверти XIX столетия стали появляться одна за другой в различных странах мира, но это — уже тема следующей главы, относящейся к научному периоду в развитии психологии, с которым мы подробнее познакомимся во втором разделе нашего учебника.

Так завершился первый — донаучный период в истории психологии, охвативший более 2,5 тысяч лет (VII — VI вв. до н. э. — последняя четверть XIX в.). И если в целом история свидетельствует о неуклонном прогрессе психологических знаний, то на отдельных отрезках пути ее развития положение является более сложным — и мы имели возможность наглядно это увидеть уже в первой части нашего учебника.

Не всегда то знание, которое появилось позже, оказывалось одновременно и более содержательным, прогрессивным во всех своих аспектах; нередко в новой концепции, теории, идее отбрасывалось то положительное и ценное, что было в старой.

Развитие любой науки (и психология не является исключением) — процесс весьма сложный, не линейный, а, напротив, зачастую зигзагообразный, сопровождающийся периодами кризисов, «топтания на месте», возврата к уже пройденным и, казалось бы, решенным проблемам. Но, в целом, прослеживание процесса роста психологических знаний в хронологической последовательности их появления на каждом временном этапе раскрывает перед нами все новые и новые стороны психической реальности и все более полно объясняет их.

РАЗДЕЛ II

Развития психология как науки

Глава 9

СТАНОВЛЕНИЕ НАУЧНОЙ ПСИХОЛОГИИ

В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ И США

Выделение психологии в самостоятельную науку произошло в 80-х гг. XIX в. Оно ознаменовалось появлением первых программ (В. Вундт, И.М.Сеченов), созданием специальных научно-исследовательских учреждений — психологических лабораторий и институтов, кафедр в высших учебных заведениях, начавших подготовку научных кадров психологов, выходом специальных психологических журналов, образованием психологических обществ и ассоциаций, проведением международных конгрессов по психологии. Решающую роль в становлении психологии как самостоятельной науки сыграло внедрение эксперимента, что «... не только вооружило ее новым для нее, очень мощным методом научного мышления, но и вообще по-новому поставило вопрос о методике психологического исследования в целом, выдвинув новые требования и критерии научности всех видов опытногo исследования в психологии».

Эксперимент был заимствован психологией из естествознания, прежде всего, из физиологии органов чувств и нервной системы. Быстрое развитие этих и других областей естествознания, успехи в области объяснения явлений жизни, возникновение психофизики, психометрии — все это явилось важнейшей предпосылкой преобразования психологии в самостоятельную науку и обусловило ее развитие по образцу естественных наук.

Ориентация на естествознание отразилась в понимании научности в психологии. Психолог и методолог психологии Гуго Мюнстерберг (1863 — 1916 гг.) считал ненаучной психологию, которая старается понять душевную жизнь как связь значений, целей, пытается проникнуть в смысл душевных явлений. Научная психология рассматривает «душевные явления— восприятия, воспоминания, чувства и т. п. как объекты, перед которыми сознание стоит в роли размышляющего пассивного зрителя, Как и все объекты, они до- пускают лишь вопрос о том, каковы их составные части, как они связаны между собой, каковы их причины и вызванные ими действия».

Научная психология строится как естественная наука. Ее задачи — более сложное свести к более простому, ее метод — эксперимент лабораторного типа, с обязательными процедурами измерения, причем, экспериментатор не должен вмешиваться в процесс эксперимента; объяснение психических явлений сводится к выявлению их физиологических механизмов.

Практика выступает как применение психологии для объяснения явлений культуры и нахождения средств и путей для выполнения таких практических задач, как обучение, воспитание, восстановление нарушенных психических функций и др.

Естествознание в XIX в. достигло больших успехов в области механики, химии, биологии, что нашло применение в технике. Огромное развитие получила теория.  В 1828 г. Карл Эрнст Бэр (1792 — 1876гг.) основал эмбриологию; в 1838 г. Маттиас Якоб Шлейден (1804 — 1881 гг.), Теодор Шванн (1810 — 1882 гг.) открыли клетку; в 1847 г. Герман Гельмгольц открыл закон сохранения энергии.

В 1859 г. Чарлз Роберт Дарвин (1809 — 1882 гг.) опубликовал книгу «О происхождении видов», в которой изложил эволюционную теорию. Было дано научное объяснение происхождения человека.

Общие вопросы объяснения жизни давала физико-химическая теория (Г.Гельмгольц, Эмиль Генрих Дюбуа- Реймон (1818 — 1896 гг.), Карл Фридрих Вильгельм Людвиг (1816 — 1895 гг.), Эрнст Брюкке (1819 — 1892 гг.)), которая пришла на смену витализма. Клод Бернар (1813 — 1878 гг.) открыл гомеостатические механизмы саморегуляции внутренней среды организма. Грегори Иоганн Мендель (1822 — 1884 гг.) открыл законы наследственности (1865 г.). Эти и другие открытия определили решающее место естествознания в науке XIX в.

В разных областях исследователи описывали психологические факты, которые не являлись предметом наук. Возникла объективная необходимость выделения психологических знаний из всех этих областей наук в самостоятельную область, что и обусловило, в конечном счете, выделение психологии в самостоятельную науку.

Решающее влияние естествознания на этот процесс выразилось в трех направлениях:

1. Психология заимствовала из естествознания методы исследования и эксперимент.

2. Внутри естествознания были накоплены психологические факты и некоторые частные психологические теории. Это теория ощущений (И. Мюллер, Г.Гельмгольц), теория цветового зрения (Г.Гельмгольц, Э.Геринг), резонансная теория слуха и теория восприятия Г.Гельмгольца и др. В связи с развитием знаний о мозге были получены новые факты, показывающие на проблему соотношения физического и психологического.

3. Эволюционные идеи Г.Спенсера и теория эволюции Ч.Дарвина способствовали изменению понимания психики и задач психологии, как науки.

Сформулированный немецким биологом-эволюционистом, представителем естественно-научного материализма Эрнстом Геккелем (1834 — 1919 гг.) в 1869 г. биогенетический закон явился источником первых теорий развития психики в онтогенезе. Под влиянием этих идей возникли три новые самостоятельные области исследования: зоопсихология, детская психология и психология малокультурных народов.

Основателем научной психологии принято считать знаменитого немецкого исследователя Вильгельма Вундта (1832 — 1920 гг.), открывшего в 1879 г. первую в мире экспериментальную психологическую лабораторию в Лейпциге. Соответственно, этот год считается годом рождения психологии как науки — В.Вундт как бы узаконил право эксперимента на участие в изучении сознания.

Справедливости ради, не следует, однако, считать Вундта революционером в плане создания новой психологической системы. В целом, он придерживался идей ассоцианизма, задачей психологии считал изучение элементов сознания (таких, как ощущения и «простые чувствования» типа удовольствия-неудовольствия, покоя-беспокойства и т. д.) и выявление тех законов, по которым образуются связи между элементами. Иначе говоря, его интересовала структура сознания, в связи с чем это направление называется а теория В.Вундта — теорией элементов сознания.

Основной метод изучения структуры сознания для Вундта также оставался традиционным — интроспективным, эксперимент же выступал вспомогательным методом. Тем не менее, широкое его использование было, несомненно, новаторством.

В Германии эксперимент получил большое развитие. Произошло его распространение на изучение сложных психических процессов — память, мышление, волю и др. Соприкосновение с практической жизнью поставило перед психологией новые задачи и привело к развитию прикладной психологии. Наибольшее развитие получили медицинская и педагогическая психология, в меньшей степени — исследования в области торговли, промышленности, общественной жизни.

Известный немецкий психолог, представитель ассоцианизма Герман Эббингауз (1850 — 1909 гг.), фактически положивший начало экспериментальному исследованию высших психических функций, в своей работе «О памяти» (1885 г.) впервые вышел за пределы физиологического эксперимента вундтовского типа и сформулировал законы памяти на основе собственно психологического эксперимента.

Память, по мнению Г.Эббингауза, есть механический процесс образования следов. Чтобы ответить на II вопрос о том, как образуются новые следы, Эббингауз должен был решить методическую задачу: найти материал, абсолютно незнакомый испытуемому, не имеющий никаких связей с его прошлым опытом. Таким материалом он выбрал бессмысленные слоги. Эббингауз разработал методику их составления и приемы подачи материалов, строго учитывающие условия эксперимента и позволяющие однозначно оценивать результаты.

Г.Эббингауз разработал методы исследования па-

а) метод заучивания; б) метод сбережения.

Метод заучивания состоит в том, что испытуемому предъявляется ряд бессмысленных слогов, которые он должен заучить путем повторений до правильного безошибочного воспроизведения. При этом, показателем скорости заучивания, его качества было число повторений.

Метод сбережения отвечал на вопрос о том, правомерно ли на основании невозможности воспроизвести выученный материал говорить о его полном забывании. После того как наступало полное забывание материала, он вновь предъявлялся испытуемому. При этом оказалось, что его повторное заучивание дает некоторую экономию во времени. Полученные результаты свидетельствовали о том, что заученное оставляет следы в памяти, но доступ к ним теряется.

В результате проведенных исследований Г. Эббингаузом был выявлен объем непосредственного запоминания. Кроме того, был установлен факт упражняемости памяти: тренировка в запоминании одного материала приводила к улучшению запоминания материала другого рода. Выводы, полученные Эббингаузом, имели прикладное значение, прежде всего, для педагогики.

Крупным исследователем памяти являлся и другой немецкий психолог — Георг Элиас Мюллер (1850— 1934 гг.) — автор трехтомного труда по экспериментальному исследованию памяти «К анализу памяти и представлений» (1911, 1913, 1917 гг.).

Основываясь на результатах своих исследований, Г.Мюллер сделал вывод о том, что в памяти действует установка на запоминание. Способы заучивания осмысленного текста отличаются от простого повторения в случае бессмысленного материала. При этом, смысловая работа над текстом обеспечивает его запоминание. В научной лаборатории Мюллера были разработаны новые методы исследования памяти. Наиболее известный из них — метод парных ассоциаций.

Экспериментальная разработка мышления составила предмет и задачу исследований Вюрцбургской школы (1901 — 1911 гг.). Школу возглавил ученик В.Вундта и его ассистент в Лейпциге с 1887 по 1894 гг. Освальд Кюльпе (1862 — 1915 гг.). Главными представителями этой школы являлись Нарцисс Ах (1871 — 1946 гг.) и Карл Бюлер (1879 — 1963 гг.), а также Адольф Майер (1866 — 1950 гг.).

Представители этой психологической школы начали с простых задач на чувственное сравнение (например, тяжестей), понимание слов, предложений и т. п. В качестве испытуемых выступали они сами: предъявлялись высокие требования к самонаблюдению.

В отличие от прежней психологии, которая, хотя и говорила о самонаблюдении, но не разрабатывала его как отдельный метод,  обосновано самонаблюдение, как метод исследования. Н.Ах назвал его «методом систематического экспериментального самонаблюдения».

Сама процедура исследования выглядела следующим образом. Испытуемый должен был описать весь процесс своей умственной деятельности, иногда его прерывали на каком-то этапе решения. Использовалось также сообщение испытуемого непосредственно после окончания опыта. Полученные данные рассматривались как достоверное и адекватное описание хода мышления в процессе решения задачи.

Создание экспериментальной психологии во Франции связано с именем Альфреда Бине (1857 — 1911 гг.). В своих экспериментальных исследованиях по изучению мышления он пришел к аналогичным с представителями Вюрцбургской школы выводам. А. Бине изучал людей с выдающимися способностями — крупных счетчиков, шахматистов, а также исследовал воображение, памяти интеллекту детей. В 1896 г. Бине опубликовал серию тестов, направленных на исследование личности. Изучение им патологии отразилось в работе «Изменения личности».

Настоящую известность ему принесла «метрическая шкала интеллектуального развития», разработанная А. Бине совместно с врачом Т.Симоном по заказу французского министерства просвещения с целью отбора умственно отсталых детей и подбора однородных классов не по знаниям, а по способностям. Первый вариант шкалы появился в 1905 г.

Большое развитие в Германии получили различные прикладные исследования. Так, Эмиль Крепелин (1856— 1926 гг.) работал над внедрением психологического эксперимента в психиатрию. Применив в клинике ассоциативный эксперимент, Э. Крепелин показал различие в характеристике ассоциаций при шизофрении и маниакально-депрессивном психозе. Ассоциативный эксперимент в клинике также применял Зоммер.

Одна из экспериментальных работ Крепелин — исследования умственного утомления. Ему же принадлежит попытка составления схем исследования личности (здорового или больного) путем измерения ряда признаков: времени протекания психических процессов, способности упражнению, прочности упражнения, специальной памяти, приспособляемости, утомляемости, способности восстанавливаться после утомления, глубины сна, отклоняемости и некоторых др. Из подобных исследований возникла задача установления типа людей, которая стала одним из направлений новой области психологии — дифференциальной психологии.

В теснейшем союзе с научной психологией действовал Эйген Блейлер (1857 — 1939 гг.) — швейцарский психиатр и психолог, описавший шизофрению (1911 г.) как самостоятельное заболевание. Из его школы вышел К.Г.Юнг (см. Гл. # 10: «Психоанализ»). Оба ученых использовали ассоциативный эксперимент в диагностических целях. Э.Блейлер особенно известен выделением новой формы мышления — артистического мышления.

Приложение экспериментальной психологии к 1 педагогике также получило интенсивное развитие. Такие ученые, как Э.Майман, В.А.Лай и др. провозгласили возникновение экспериментальной педагогики.

Важное место отводилось психологии и в юридической практике, особенно при оценке достоверности  свидетельских показаний.

Немецкий психолог Вильям Штерн (1871 — 1938 гг.), эмигрировавший в 1933 г. в США, одним из первых применил в своей исследовательской практике тесты и впервые ввел понятие «коэффициент интеллектуальности», широко известное сегодня под аббревиатурой «IQ». Он рассматривал мир как иерархию «личностей» различных ступеней (от кристалла до человека). Им же был введен термин «психотехника».

В. Штерн возглавил первый Институт прикладной психологии, созданный по его инициативе. Наиболее пристальное внимание Штерн уделял педагогической и промышленной психологии. Основываясь на фактах из экспериментальной психологии об индивидуальных различиях между людьми, которые сначала воспринимались им как ошибки, внес существенный вклад в  развитие дифференциальной психологии.

У истоков экспериментальной психологии в США; стояли Г.Холл, Д.Кеттел, У.Джеймс.

Основоположником экспериментальной психологии в Америке по праву считается Грэнвилл Стэнли Холл (1844 — 1924 гг.) — руководитель одной из крупнейших в США экспериментальных психологических лабораторий (Университет им. Гопкинса, 1883 г.). Французский психолог Поль Фрайсс (род. 1911 г.) и его швейцарский коллега Жан Пиаже (1896 — 1980 гг.) в своей работе «Экспериментальная психология» называют эту лабораторию, как первую в США.

Г.Холл проводил экспериментальные исследования в области восприятия, однако ведущей его областью была педагогическая и генетическая психология. Организовав движение по изучению детей, Холл указал на важность эмпирического изучения ребенка.

С этой целью он проводил анкетирование, опросы (как родителей, так и учителей) с последующей статистической обработкой результатов.

Именно благодаря Холлу и его последователям было создано научное движение, получившее название педология. Из Америки оно распространилось в страны Европы — сначала в Англию и Францию, а позднее — в Германию, Швейцарию, Италию, Австрию, Бельгию и Россию. По инициативе Г.Холла в 1892 г. была создана Ассоциация американских психологов, а он сам стал ее первым президентом.

Важную роль в становлении и развитии экспериментальной психологии США сыграл Джеймс Маккин Кеттел (1860 — 1944 гг.). От экспериментальных исследований времени реакций, начатых под руководство В.Вундта (учеником, а позднее, ассистентом которого он являлся), Кеттел перешел к изучению индивидуальных различий. Эти исследования привели его к одному из создателей евгеники — английскому психологу и антропологу Фрэнсису Гальтону (1822 — 1911 гг.), известному своими трудами в области интеллектуальных способностей.

В 1890 году в английском журнале «Mind» вышла статья Дж.Кеттела «Интеллектуальные тесты и их измерение», предисловие к которой написал Ф.Гальтон.

Именно Кеттел ввел в оборот термин «тест». Свои исследования он продолжил в Соединенных Штатах в Колумбийском университете. Научным преемником Дж. Кеттела стал Р. Вудвортс.

Другим крупным психологом того времени — и вклад этого мыслителя в психологию, как и в философию, совершенно уникален — был американский ученый Уильям Джеймс (1842 — 1910 гг.), создатель теории потока сознания. Он не был экспериментатором, однако, на основе самонаблюдения, данных самонаблюдения других людей, клиническом материале и наблюдении создал особый подход к сознанию и собственную теорию. Ряд его идей (порой, весьма небесспорных) послужили основой для новых направлений психологической мысли, а по тем временам их оригинальность была удивительна.

У.Джеймс руководил небольшой лабораторией в Гарвардском университете, где проводились экспериментальные исследования. Именно здесь, у Джеймса, начинают свои первые эксперименты по зоопсихологии Эдуард Ли Торндайк (1874 — 1949 гг.), Джон Дьюи (1859 — 1952 гг.), Джордж Энджелл (1869 — 1949 гг.), Роберт Вудвортс (1869 — 1962 гг.).

Джеймс уделял большое внимание прикладной психологии, особенно применительно к педагогике. Его «Беседы с учителями о психологии» (1892 г.) в яркой и доступной форме содержат необходимые для каждого учителя психологические познания, дают практические советы по развитию памяти, внимания, воли и т. п.

Джеймс полагал, что, помимо вопроса о том, как устроена душа, что лежит в ее основе, как она меняется и по каким причинам и т. д., не менее — а возможно, и более — важен вопрос о том, какую ценность она составляет для человека, чему она служит (это на- правление получило название функционализм).

По У.Джеймсу, основное заключается в том, что душа позволяет человеку приспособиться к миру, по возможности комфортно себя в нем чувствуя. Душевную жизнь Джеймс представлял как непрерывный поток ощущений, поток опыта (здесь принципиально важна идея непрерывности, противостоящая идее «дискретных» элементов), из которых сознание отбирает то, что соответствует потребностям и как бы оформляет внутренний мир субъекта.

Для Джеймса главное не то, каков объективный мир сам по себе, но то, как человек чувствует себя в нем; последнее же зависит от того, как человек видит мир, точнее — каким он его себе выстраивает. во внутреннем плане. Такая позиция (мы еще с ней встретимся у некоторых других авторов) называется феноменализмом. Под феноменом понимается то, что дано субъекту, в отличие от объективного мира, существующего сам по себе; феноменалисты считают главным именно внутреннюю представленности.

Итак, главная задача души — «приспособить» человека к миру за счет того, что из ощущений выстраивается мир, удобный для субъекта, хотя, быть может, и не соответствующий объективному (в философии Джеймс был основателем направления, называемого прагматизм). Из этого следует, что субъективные миры уникальны и неповторимы. В особенности это относится к человеческому «Я», к самосознанию.

Именно к Джеймсу восходят первые исследования самосознания и самооценки, он выдвинул ряд положений, актуальных и до настоящего времени (например, о двойственности «Я», которое выступает и как объект оценки, и как оценивающий субъект; проанализируйте в этом отношении фразы типа «Я недоволен собой»).

Из других основателей экспериментальной психологии в США следует выделить Георга Теодора Лэдда (1842 — 1921 гг.), Джорджа Майкла Болдуина (1861— 1934 гг.), Эдварда Скрипчера (1864 — 1927 гг.), Карла Эмиля Сишора (1866 — 1949 гг.). Особое место среди них по праву занимает Эдуард Брэдфорд Титченер (1867 — 1927 гг.), экспериментальные исследования которого развивались в русле структурализма.

Большой вклад в становление американской экспериментальной психологии внесли зоопсихологи. Ставшие позднее классическими исследования Э.Торндайка, Роберта Мирпса Йеркса (1876 — 1956 гг.), В.Смолла обогатили психологическую науку методиками объективного изучения психики животных и способствовали возникновению бихевиоризма (см. Гл. № 11: «Бихевиоризм»).

Экспериментальная психология возникла в связи с насущной необходимостью исследования наиболее общих законов сознания и психики. Индивидуальные различия рассматривались как помеха, от которой надо избавляться. Однако, в ходе ее реализации появляются сначала робкие, а затем все более смелые и основательные опыты по определению индивидуальных различий.

Фрэнсис Гальтон в Англии, Альфред Бине во Франции, Джеймс Кеттел и Грэнвилл Стэнли Холл в США, Эмиль Крепелин и Вильям Штерн в Германии, Александр Федорович Лазурский (1874 — 1917 гг.) в России — были первыми, кто создавал психологию индивидуальных различий.

Борьба мнений в области теории, новые факты, полученные в период интенсивного развития эмпирических и прикладных исследований в первые десятилетия существования психологии, как самостоятельной науки, все более и более обнаруживали несостоятельность психологической теории и, прежде всего, недостаточность ее основания — субъективно-идеалистического представления о психике.

В начале ХХ в. психология вступила в период открытого кризиса, который продолжался до середины 30-х гг. прошлого столетия. Подобно кризису, который переживало в этот период естествознание, он явился показателем роста науки, развитие которой приводит к необходимости смены прежних представлений новыми знаниями.

При всей глубине и оригинальности идей ни В.Вундт и его последователи в Европе, ни У Джеймс и его ученики и последователи в США не оставили больших научных школ, теорий, которые «переворачивали» бы психологию.

Однако, конец XIX и начало ХХ в. знаменательны тем, что такие теории возникают. Это — очень разные направления, предлагающие свое представление о предмете и методе психологии, а в связи с двумя из них — психоанализом и бихевиоризмом — говорят о своеобразных научных революциях.

По сути, в это время возникает много разных «психологий» со своими принципами и языком. Первоначально они с трудом взаимодействовали, чаще всего, существуя в противопоставлении друг другу (на современном этапе эти направления — в их нынешних вариантах — часто стремятся если не к объединению, то к заимствованию методов, понятий и пр.).

Этот период не случайно называют периодом открытого кризиса в психологии; он важен для нашего обсуждения и в связи с тем, что в нем происходит трансформация предмета психологии. Представления о «душе» и «сознании» оказываются недостаточными и в том отношении, что в этот период зарождается современная психология: не только теоретическая, но и практическая.

Очень кратко мы рассмотрим основные направления периода открытого кризиса, но построим материал несколько иначе, чем делали это в первом разделе нашего учебного пособия. В нарушение хронологического принципа, при рассмотрении каждого направления мы будем прослеживать его в развитии, затем возвращаясь во времени вспять для рассмотрения следующего направления, уже в его развитии.

Глава 10

ПСИХОАНАЛИЗ

Одним из наиболее важных направлений для развития современной психологии явился психоанализ. В первую очередь он связан с именем австрийского врача-психиатра и психолога Зигмунда Фрейда (1856— 1939 гг.). Сложившись первоначально как метод лечения неврозов, позднее он превратился в психологическую теорию, а впоследствии — в одно из важных направлений философии ХХ в. Психоанализ основывается на идее о том, что поведение человека определяется не только и не столько его сознанием, сколько бессознательным, к которому относятся те желания, влечения, переживания, в которых человек не может себе признаться и которые, поэтому, либо не допускаются до сознания, либо вытесняются из него, как бы исчезают, забываются, но в реальности остаются в душевной жизни и стремятся к реализации, побуждая человека к тем или иным поступкам, проявляясь в искаженном виде (например, в сновидениях, творчестве, невротических нарушениях, фантазиях, оговорках и др.).

Почему же возникает эта своеобразная цензура, запрещающая осознаваться определенным желаниям и переживаниям?

Прежде всего, в силу того, что они не соответствуют тем правилам, запретам, идеалам, которые вырабатываются у человека под влиянием взаимодействия с окружением — в первую очередь, взаимоотношений с родителями в детстве. Эти желания, переживания как бы аморальны, но, по З.Фрейду, они естественны для человека.

Подавленные желания, конфликт влечения и запрета (внутренний конфликт) — причина тех сложностей, страданий, которые испытывает человек в психологическом плане, вплоть до невротических заболеваний. Стремясь к реализации, бессознательное как бы находит способы обойти цензуру. Сновидения, фантазии, оговорки и пр. — все это своеобразный язык символов, который может быть прочитан и расшифрован.

Задача психоаналитика — помочь страдающему человеку понять истинную причину его страданий, скрытую в бессознательном, вспомнить те травматические переживания, которые забылись (то есть были вытеснены), перевести их в сознание и как бы прожить заново. Все это, по Фрейду, приводит к эффекту катарсиса, то есть очищения и освобождения.

Что же это за переживания, какова их природа? 3. Фрейд утверждал наличие в человеке двух начал, двух влечений — стремления к любви и стремления к смерти и разрушению.

Основное место в исходной концепции Фрейда занимает эротическое влечение, связываемое им сод, специфической энергией, называемой либидо. Она (эта энергия — А.М.), собственно, и движет человеком; вся жизнь, начиная с рождения, пронизана эротичностью. В развитии ребенка эта энергия первоначально распределена в нем самом, он получает удовольствие от переживаний, связанных с ротовой полостью, например, от еды, от переживаний, связанных с отправлением естественных потребностей — по Фрейду, все это эротические переживания, а ротовая полость, позже— органы выделения выступают, первоначально, как основные эрогенные зоны.

Но в жизни ребенка наступает важный этап — около 4-х лет, когда его эротический интерес выносится вовне и направляется на родителей, в основном — на родителя противоположного пола. Ребенок становится к нему очень привязан, стремится к общению, старается как бы «владеть» родителем, не деля его ни с кем.

В этой ситуации родитель своего пола воспринимается как соперник, «отбирающий» любимого; как следствие, ребенок бессознательно желает его «ухода», то есть, смерти (именно этот момент — по сути, признание изначальной сексуальной развращенности ребенка — явился наиболее шокирующим в классическом психоанализе). Но влечение к родителю противоположного пола и желание смерти родителя своего пола запретны; переживания, с этим связанные, вытесняются, они бес сознательны.

Ситуация мальчика описывается как Эдипов комплекс (по имени героя античной мифологии Эдипа, который, не ведая того, убил собственного отца и женился на собственной матери, с которыми был разлучен в раннем детстве).

Переживания девочки определяются как комплекс Электры (Электра — дочь героя Троянской войны Агамемнона, по возвращении убитого своей женой и ее любовником; Электра мстит убийцам за смерть отца). Ребенок оказывается в ситуации внутреннего конфликта: он зависит от родителя своего пола и одновременно агрессивен по отношению к нему, боясь при этом наказания за запретные желания и поступки.

Сложившуюся картину Зигмунд Фрейд описывает следующим образом.

В начале жизни ребенком руководит особая психическая инстанция, называемая «Оно» — его желания и влечения. Руководствуясь «Оно», ребенок действовал бы в соответствии с «принципом удовольствия», делая, что хочет. «Оно» целиком бессознательно.

Однако, желания должны найти себе реалистические формы удовлетворения. Для этого из «Оно» (и это происходит достаточно быстро в детском развитии) выделяется структура, называемая «Я», задача которого — найти такие пути. По словам Фрейда, «Я» выступает как служанка  «Оно». «Я» ориентировано на принцип реальности.

Но в обсуждаемый период, начиная с 4-х лет, ребенок вынужден ориентироваться и на систему запретов, противостоящих побуждениям «Оно».

Формируется еще одна инстанция, называемая «Сверх-Я» и действующая в направлении, противоположном «Оно» и «Я», выступая, в частности, как голос совести, подавляя влечения. «Я» и «Сверх-Я» частично бессознательны.

С этого момента основной внутренний конфликт ребенка — а в дальнейшем и взрослого — это конфликт между желаниями и внутренними запретами, то есть, между «Оно» и «Сверх-Я». «Я», при этом, становится своеобразным полем битвы между ними, его задача — помочь реализоваться желаниям, не обижая при этом запреты.

В травматической ситуации внутреннего конфликта «Я» вырабатывает особые психологические защиты, особые формы бессознательной психической активности, которые позволили бы, хотя бы временно, облегчить конфликт, снять напряжение, а в конкретных жизненных ситуациях так исказить смысл событий и переживаний, чтобы не нанести ущерб представлениям о самом себе как соответствующем некоторому идеалу.

Одна из форм психологической защиты позволяет ребенку «справиться» с эдиповой ситуацией (это происходит к 5 — 6 годам). Ребенок как бы решает проблему, идентифицируясь с родителем своего пола (форма защиты — идентификация): не в силах изменить ситуацию и реализовать нелюбовь к отцу, мальчик старается принять его позицию и стать похожим на него (тем самым, в структуру «Сверх-Я», наряду с запретами, включается идеал-образ) .

По Фрейду, отголоски переживаний этого периода жизни ребенка (впрочем, и иных периодов тоже, но этот важен особенно) можно видеть на протяжении всей жизни человека. За огромным числом страданий и невротических проявлений взрослого можно отчетливо увидеть нереализованные сексуальные устремления.

Идея бессознательной сексуальности, лежащей в основе человеческого поведения, в том числе, тех его форм, которые мы считаем высшими (творчество, религия), — центральная идея Фрейда, на которой он настаивал и по поводу которой подвергался жестокой критике, в том числе со стороны собственных учеников, многие из которых ушли от него, не разделяя «пансексуализма», то есть стремления объяснять все через сексуальную проблематику.

Помимо идентификации существует еще множество форм психологической защиты разного типа и уровня:

— проекция — то есть приписывание другим собственных скрытых свойств и переживаний;

— регрессия — временный переход на более ранний, примитивный уровень психического развития, как бы отступление в тот психологический период, когда человек чувствовал себя наиболее защищенным (например, детский плач у взрослого) рационализация — приписывание своему поведению неправильных, но удобных, не вредящих самоуважению причин и др.

Большинство психологических защит, впрочем, не снимают проблемы; адекватным способом защиты выступает, в сущности, лишь сублимация, то есть перенесение нереализованной энергии в другие области— труд, творчество, спорт.

Мы уже говорили, что психоанализ рождался как метод психотерапии неврозов, в частности, истерии— заболевания, при котором, как было показано, именно психологические причины, внутренний конфликт вызывают симптомы физических нарушении (параличи, слепота, боли и др.).

С точки зрения 3. Фрейда, все люди неизбежно внутренне конфликтны (он даже использовал термин «нормальный невротик»). За многими проявлениями фантазии, творчества и др. лежит, прежде всего, скрытая сексуальная проблематика: все это — как бы символическое воплощение нереализованных желаний.

Вопреки распространенному среди не психологов мнению, Фрейд не предлагал ожидать за каждым образом непременно сексуальную подоплеку — ее может и не быть — но в общем случае она несомненна. Выявить скрытое, сделать бессознательное содержание осознаваемым, а значит — доступным осмыслению и отчасти контролю — задача психоанализа, как терапевтического метода.

Учение Фрейда (которое мы рассмотрели весьма неполно и крайне схематично — а оно, к тому же, трансформировалось в процессе своего развития) всегда вызывало самые противоположные мнения, от восторгов до абсолютного неприятия. Вместе с тем, относительно ряда открытий 3.Фрейда, ему воздает должное подавляющее большинство современных психологов.

Прежде всего, в психоанализе предметом изучения стала динамика отношений между бессознательным и сознанием. Само по себе существование бессознательного признавалось рядом авторов и до Фрейда; однако, динамика влияния бессознательного на сознание, взаимо движение содержаний, его механизмы впервые были поставлены в центр внимания именно Фрейдом. Это означало изменение предмета психологии: сознание перестало быть замкнутым в себе когнитивным пространством, оно стало частью живой, эмоциональной, мотивированной человеческой жизни.

Сексуальная сфера человеческой жизни, значение которой сейчас отрицать было бы странно, вошла в круг психологического изучения также благодаря Фрейду (кстати, далеко не сразу пришедшему к идее сексуальной обусловленности неврозов и долго ей сопротивлявшемуся. Вопреки мнениям и слухам, сам Фрейд бы» очень строг в сексуальной жизни). Другой вопрос, какое значение придавать сексуальности — например, сводить ли к ней любовь или нет, соотносить ли с ней высшие этические проблемы человека и т. д.

Далее Фрейд привлек особое внимание к роли детского, прежде всего, — семейного опыта в развитии личности: значительное число психотерапевтов, в том числе и не психоаналитиков, включает его проработку в процесс помощи тем, с кем работают.

Наконец, идея психологической защиты — одна из центральных в современной психотерапии. Не всеми разделяются теоретические объяснения, предложенные Фрейдом, но, как правило, признается, что именно его метод лег в основу большинства терапевтических систем, в том числе, далеко от него ушедших: лидеры большинства крупных психотерапевтических направлений прошли школу фрейдовского психоанализа.

Фрейдовский психоанализ действительно представлял абсолютно новую психологическую систему в литературе можно встретить термин «психоаналитическая революция». Он оказал грандиозное влияние на искусство: оно проявляется — иногда вполне непосредственно, через перенос символов — в фильмах Федерико Феллини и Имре Бергмана, прозе Айрис Мердок живописи Сальвадора Дали и др.

Но, разумеется, психоанализ не соотносится только с именем своего основателя. Ученики Фрейда, в большинстве своем, не разделяя пансексуализма учителя, развивали собственные учения о содержании и роли бессознательного в психической жизни, разрабатывали новые подходы к психотерапии. Среди ближайших учеников 3.Фрейда наиболее известны А. Адлер и К.Г.Юнг.

Направление, основанное австрийским врачом-психиатром и психологом Альфредом Адлером (1870 — 1937 гг.) называется иидивидуальнал психология. Центральной идеей его теории является мысль о бессознательном стремлении человека к совершенству. Стремление это, по Адлеру, определяется исходным и неизбежным переживанием чувства (комплекса) собственной неполноценности и необходимостью его компенсировать.

Переживание неполноценности (помимо переживания реальных физических или интеллектуальных дефектов) естественно в силу того, что каждый ребенок видит окружающих более сильными, более умными, более компетентными. Эти переживания могуч усугубляться недемократическими отношениями ребенка с родителями (основная задача которых, полагал Адлер,— обеспечение ребенку чувства безопасности; особенно велика в этом роль матери) и сиблингами, то есть, братьями и сестрами (Адлер полагал, при этом, очень важным порядок рождения и предлагал различные модели развития для единственного ребенка, старшего ребенка, одного из «средних» детей, младшего ребенка).

Опыт отношений, получаемый ребенком до 5-летнего возраста, является решающим для развития детского характера и, более того, — именно этот период определяет характер человека вообще.

Итак, исходным, по Адлеру, является чувство неполноценности. Первоначально А. Адлер полагал, что компенсация должна идти по линии самоутверждения, удовлетворения «воли к власти». Однако впоследствии, он стал говорить о самоутверждении за счет обретения чувства превосходства. При этом существуют два пути — конструкт и деструктивный (формирование характера связывается с выбором и формируемой стратегией самоутверждения).

Конструктивный путь означает самоутверждение в деятельности во благо другим и в кооперации, с ними; деструктивный — за счет унижения других и эксплуатации.

Выбор пути самоутверждения зависит от развития и «сохранности» социального интереса — под ним Альфред Адлер понимал чувство сопричастности человечеству, готовности к сотрудничеству. Оно, по-видимому, врожденно (хотя Адлер специально это не обсуждает), но, само по себе, слишком слабо и в неблагоприятных условиях приглушается или извращается — в силу переживаемого в детстве отвержения, агрессии со стороны близких, либо, напротив, в силу избалованности, когда нет нужды заботиться о сотрудничестве.

В первом случае (испытав в детстве негативное к себе отношение) человек будет как бы мстить человечеству, во втором — требовать привычного отношения, и в обоих случаях оказывается в позиции не дающего, а берущего. Именно это — ключевой момент терапии: человек с «ошибочным жизненным стилем» как бы существует в условном мире, мире, в котором он не обнаруживает собственной неполноценности, замаскированной позицией «берущего», псевдосильного; это, однако, не снижает тревоги, ибо переживание неполноценности сохраняется — хотя и не осознается.

Задача терапевта — восстановить реалистические отношения пациента с миром, раскрыть его навстречу другим, помочь встать на путь эффективного взаимодействия с окружающими людьми.

Согласитесь, это — совсем другой психоанализ, где место сексуальной проблематики — отнюдь не на первом плане. Идея Адлера о важности чувства безопасности в развитии ребенка — одна из главных идей целого ряда современных психотерапевтических направлений, базирующихся на психоанализе и гуманистической психологии (см. Гл. # 12: «Гуманистическая психология»).

Совершенно особую систему мировоззрения предложил швейцарский психолог и философ-идеалист Карл Густав Юнг (1875 — 1961 гг.) — ученый, влияние которого на мировую культуру сопоставимо по масштабам с влиянием его учителя. Сам Фрейд считал его наиболее талантливым из своих учеников и полагал своим преемником; однако, их теоретические расхождения были очень велики, прежде всего потому, что для крайнего атеиста Фрейда были неприемлемы взгляды Юнга, непосредственно связанные с религией и мистическими учениями.

Основа теории Юнга — учение о коллективном бессознательном, существующем в душевной жизни наряду с личным бессознательным и сознанием (и во взаимодействии с ними).

Если личное бессознательное формируется в развитии индивидуального опыта человека и представляет содержания, им вытесняемые, то в коллективном бессознательном запечатлен опыт человечества. Каждый из нас — его носитель в силу принадлежности к человеческому роду и культуре, и именно этот пласт бессознательного является тем глубинным сокровенным, что определяет особенности поведения, мышления, чувствования.

Если содержание личного бессознательного составляют комплексы (именно Юнг ввел это понятие в значении систем черт, образов и переживаний, выстраивающихся вокруг определенного «центрального» переживания и существующих в нас бессознательно и автономно, наподобие самостоятельной личности, независимой от нашего сознания и других комплексов), то содержание коллективного бессознательного — архетипы — первообразы, своего рода образцы поведения, мышления, видения мира, существующие наподобие инстинктов. Усмотреть непосредственно их невозможно, но можно видеть их проявления в феноменах культуры, прежде всего, в мифологии.

К.Юнг обратил внимание на то, что в мифах разных народов, в том числе, не общавшихся между собой, присутствуют одинаковые образы — Матери-Земли, Дитя, Воина, Бога, рождения и смерти, и т. д. Они, полагал Юнг, и есть воплощение архетипов, и люди в жизни ведут себя в определенных ситуациях соответственно этим «образцам», непосредственно взаимодействующим с содержаниями индивидуального бессознательного и сознания.

• Центральное место в аналитической психологии занимает индивидуализации — процесс поиска человеком душевной гармонии, интеграции, целостности, осмысленности. Душевная жизнь выступает как бесконечное странствие внутри себя, открытие потаенных, бессознательных структур, требующих — особенно в кризисные моменты жизни — осознания и включения в душевную целостность.

Душа, по Юнгу, представляет некую нефизическую реальность, исполненную энергии, которая перемещается в связи с внутренними конфликтами. Душа исполнена противоположностей (сознательное и бессознательное, мужское и конское, экстравертированное и интровертированное и др.). Проблема заключается в том, что в силу ряда причин, прежде всего, социокультурного плана, человек видит и развивает в себе только одну сторону единой противоречивой пары, тогда как другая остается скрытой, не принятой. В процессе индивидуализации человек должен «открыть себя» и принять.

Наши скрытые стороны требуют принятия, являясь нам в сновидениях, символически «взывая» к нам, и нужно лишь уметь увидеть смысл призыва. При этом, игнорирование, типичное для не подготовленного человека, неизбежно приводит к дезинтеграции, невозможности эффективного, целенаправленного саморазвития и кризисным переживаниям, заболеваниям.

Важнейшие из открываемых инстанций, воплощающих в различной степени взаимодействующие структуры коллективного и личного бессознательного — «Тень» (своего рода антипод «Я», то есть знания о себе), «Анимус» и «Анима» (мужское начало и женское начало).

По К.Г.Юнгу, в каждом человеке есть и типичные мужские черты — сила, логицизм, агрессивность и т. п., — и типично женские — нежность, чуткость, эстетизм, заботливость. Помимо того, что есть генетические различия, «культурный стереотип» ориентирует на развитие лишь одной стороны. Центральным же является архетип «самости», своего рода образ Бога в себе. Эта инстанция для человека недостижима, но путь к ней во внутреннем странствии продолжается вечно — ибо, по Юнгу, душа бессмертна.

Таким образом, развитие психоанализа в значительной мере уходит от классических Фрейдовский представлений по целому ряду вопросов и прежде всего это касается положений о сексуальной детерминации человеческого поведения.

Из крупных последователей З.Фрейда центральное место человеческой сексуальности отводил, пожалуй, только австрийский (в 1939 г. эмигрировал в США) врач и психолог Вильгельм Райх (1897 — 1957 гг.) в центре концепции которого оказывается «органная энергия» (своего рода вселенская энергия любви), требующая в индивиде свободного выражения.

Если эта энергия, изначально чистая и светлая, блокируется запретами и сдерживанием, то, по В .Рейху, это приводит к ее извращенным проявлениям и, в частности, в форме агрессии, скрываемой под приличествующими социальными масками. Сдерживание энергии на различных уровнях проявляется и телесно — в виде «мы панцирей», скованности, зажатости.

Так как Райх утверждал единство души и тела то, воздействуя на тело (мышечные упражнения, в том числе, мимические, работа с дыханием, массаж) возможно высвобождение энергии и облегчение душевных страданий.

Основной причиной, делающей невозможным естественное проявление органной энергии, Райх считал жесткую систему норм и запретов, существующую в патриархальном обществе, что в особенности проявляется в традициях семейного воспитания.

Знаменитый термин «сексуальная революция» был введен именно В рейхом, подразумевавшим под ним, однако, не сексуальную вседозволенность (как это часто трактуется сейчас), но создание таких условий, при которых возможна естественная реализация органной энергии. Если это будет так, то, по Райху, не будет половых извращений, проституции и т. п., которые— суть проявления именно подавленной, деформированной оргонной энергии.

Другие крупные представители неофрейдизма, не отрицая значение сексуальности, не придавали ей первостепенного значения, в большей степени обсуждая проблемы личностного роста и возникновения невротических тенденций с точки зрения взаимоотношений человека и социального окружения, формирования восприятия мира и самовосприятия, ценностных аспектов становления личности.

Так, немецкий психолог и психопатолог (в 1932 г. эмигрировала в США) Карен Хорни (1885 — 1952 rr.), создатель теории, называемой культурно-философская психопатология, полагала исходным моментом в развитии личности, так называемую «основную тревогу», бессознательное переживание враждебности мира по отношению к человеку. С точки зрения влияния культуры, она определяется предлагаемыми ею противоречивыми ценностями, что особенно характерно для интенсивно развивающихся культур. Это, в свою очередь, приводит к внутренним конфликтам и воплощается в том, что человек не может выбрать что-то определенное и, более того, оказывается не в состоянии желать чего-либо определенного. В результате человек предпринимает попытки «убежать» от реальности в условные, иллюзорные представления, которыми и руководствуется в жизни.

В процессе развития конкретного человека основная тревога определяется первоначально отношениями ребенка и родителей, определенные типы которых К. Хорни обозначает как «основное зло» (агрессия взрослых по отношению к ребенку, отвержение ребенка, высмеивание ребенка, очевидное предпочтение ему брата или сестры и др.). В результате ребенок оказывается во внутренне противоречивой ситуации: он любит родителей, привязан к ним, но, с другой стороны, переживает их враждебность и собственную бессознательную ответную агрессивность.

Не в состоянии осознать истинный источник конфликта ребенок переживает его как неопределенную  опасность, исходящую от мира, что и означает тревогу. Чтобы уменьшить тревогу, личность бессознательно: вырабатывает защитные формы поведения, при которых вероятность угрозы субъективно уменьшается.

Невротические тенденции соотносятся с тем фактом, что личность начинает вести себя одно планово, реализуя лишь ту тенденцию, которая бессознательно избрана как уменьшающая потенциальную опасность,

в то время как другие остаются нереализованными. Хорни обсуждает три основные тенденции личности:

1) стремление (направленность) к людям;

2) стремление(направленностъ) против людей;

3) стремление (направленность) от людей.

Эти тенденции характерны и для здоровой личности — все люди в различные моменты жизни могут стремиться к взаимодействию, бывают агрессивны или стремятся к одиночеству. Но если у здоровой личности эти тенденции уравновешивают друг друга, то невротическая личность ведет себя в соответствии лишь с одной из них. Это приводит, в реальности, не к уменьшению тревоги, но, напротив, к нарастанию — в силу того, что потребности, соответствующие остальным тенденциям, не удовлетворяются.

В результате невротик попадает в ситуацию «невротического круга», так как, стараясь уменьшить нарастающую тревожность, использует тот самый способ, который привел к ее увеличению. Моделью может служить фрагмент из «Маленького принца» Антуан де Сент-Экзюпери: на вопрос, почему он пьет, Пьяница отвечает: «Потому, что мне совестно»; на вопрос, отчего ему совестно, следует ответ: «Совестно, что я пью».

Иными словами, невротик отказывается от самого себя, от своего «реального Я», в пользу иррационального «идеального Я», позволяющего ему чувствовать себя в псевдо безопасности в силу соответствия некоему нереалистическому идеалу. Если бы невротик мог сформулировать, почему он ведет себя так, как ведет, он ответил бы: «Если я буду всем помогать, никто меня не обидит» (тенденция «к людям»), или «Если я буду сильнее всех, никто не посмеет меня обидеть» (тенденция «против людей»), или «Если я от всех спрячусь, никто не сможет меня обидеть» (стремление «от людей»). Эти тенденции, закладываясь в детстве, остаются с человеком в дальнейшем, определяя его психологические и социальные трудности.

Фокус терапии, предлагаемой Карен Хорни, — восстановление утраченных реалистических отношений к жизни на основе анализа жизненного пути (ибо невротические тенденции могут возникать на разных этапах жизни). Причем Хорни, в отличие от Фрейда, не практиковала проникновение в глубокие эмоциональные проблемы, полагая, что часто это ведет лишь к усугублению переживаний. Она была и более оптимистична в том отношении, что не полагала детство фатально определяющим психическую жизнь человека.

Другой представитель психоаналитического направления — один из крупнейших специалистов в области возрастного развития, американский психолог и психоаналитик Эрик Гомбургер Эриксон (1902 — 1994 гг.) — ученик Анны Фрейд (1895 — 1982 гг.)— предпринял попытку рассмотреть жизнь личности целиком (от рождения до смерти) как психологическую драму, утверждая при этом, что проблемы развития личности «распределяются» на протяжении всего жизненного пути.

Главную роль в формировании личности Эриксон отвел человеческому «Я», которое не просто служит «Оно» (как утверждал 3.Фрейд), но отвечает за главное — психическое здоровье личности, ее «идентичность» (в представлении Э. Эриксона это означает чувство само тождественности, собственной истинности, полноценности, сопричастности миру и другим людям).

Развитие личности Эриксон рассматривал с точки зрения усиления «Я» и продвижения к идентичности (его теория часто называется Эго-психология или «психология Я»). На пути «интеграции Я» личность проходит, по его представлениям, 8 стадий психосоциального развития, охватывающих путь человека от рождения до смерти: 0 — 1 год, 1 — 3 года, 3 — 6 лет, 6 — 12 лет, 12 — 19 лет, 19 — 25 лет, 25 — 64 года, 64 и далее, выдвинув при этом постулат о том, что каждый возрастной этап имеет свою точку напряжения — кризис, порожденный конфликтом развития «Я» личности. Каждая стадия ставит человека перед условным выбором в сторону усиления «Я» или его ослабления.

Стадии психосоциального развития

Таким образом, на каждой стадии человек сталкивается с проблемой соответствия внутренних и внешних условий существования. При этом, происходит либо благоприятное преодоление кризиса и, в таком случае, личность крепнет и овладевает адекватными средствами для решения новых жизненных задач, либо неблагоприятное — и тогда личность оказывается в следующей стадии, будучи отягощенной нерешенными проблемами прошлого. Чем менее успешно пройдены предшествующие этапы, тем меньше шансов удачно справиться с предстоящим кризисом.

Наиболее принципиальным для становления идентичности является подростковый период. На его протяжении последовательно формируется ряд сложных механизмов, знаменующих переход от внешней детерминации жизни и деятельности к личностной саморегуляции и само детерминации, кардинальную смену движущих сил личностного развития. Источник и движущие силы развития в ходе этих изменений смещаются внутрь самой личности, которая обретает способность преодолевать обусловленность своей жизнедеятельности ее жизненным миром.

Сами стадии, по Э. Эриксону, заданы генетически, но позитивное или негативное разрешение кризиса определяется особенностями взаимодействия с социумом.

Проблемы отношений человека с социумом и их влияния на развитие личности — в центре внимания и других психоаналитиков. Так, американский психолог Гарри Стэк Салливан (1892 — 1949г.), создатель теории межличностной психиатрии, полагал, что межличностные отношения всегда представлены в человеке, и уже первое вхождение ребенка в мир есть вхождение его в более широкую сферу, чем просто отношения с матерью — уже в том, как мать берет ребенка на руки, проявляются те отношения, в которые вступала мать на протяжении своей жизни.

Для немецкого психолога и социолога Эриха Пинхаса Фромма (1900 — 1980 гг.), эмигрировавшего в 1933 г. в США, главная тема — проблема обретения личностью психологической свободы, истинной жизни в условиях общества, старающегося эту свободу подавить, нивелировать человеческую личность, в связи с чем человек чаще всего «убегает от свободы» (главная книга Фромма называется «Бегство от свободы») — ведь бытие самим собой означает возможность риска, отказа от привычной стереотипной безопасности, — и становится конформистом или авторитаристом, полагая, однако, что это и есть свобода. Тем самым человек лишает себя настоящей, полноценной жизни, подменяя истинные ценности мнимыми, из которых главной оказывается ценность обладания чем-либо (другая известная работа Фромма носит название «Иметь или быть?»). Концепция Фромма называется гуманистический психоанализ.

Таким образом, психоанализ весьма разнообразен и часто при сравнении той или иной психоаналитической концепции с теорией 3.Фрейда обнаруживается больше различий, чем сходства. Вместе с тем, те классические положения, о которых речь шла выше, — роль бессознательных компонентов в психической жизни, роль детского опыта взаимоотношений со взрослыми, проблема внутреннего конфликта, формирование психологических защит — присутствуют практически в любой психоаналитической концепции, что и дает возможность говорить о психоанализе как целостном направлении.

В отношении же З.Фрейда весьма показательными являются слова известного австрийского психиатра и психолога Виктора Франкла (см. Главу # 12: «Гуманистическая психология»), сравнившего его роль с ролью фундамента здания: фундамента не видно, он скрыт под землей, но здание без него не стояло бы. Точно так же идеи З.Фрейда лежат в основе подавляющего большинства направлений современной психотерапии, в том числе, далеко от Фрейда ушедших, но сумевших развиться благодаря тому, что было от чего отталкиваться (впрочем, достаточно многочисленны психологи, работающие в рамках ортодоксального фрейдизма).

Мы уделили психоанализу достаточно много внимания в силу того, что это направление имело на психологию в целом (особенно западную) и психологическую практику, в частности, влияние, несоизмеримое с влиянием других направлений.

К нашей стране это относится в меньшей степени. В 20-е гг. ХХ в. психоанализ был у нас очень популярен, но затем объявлен реакционным лжеучением (в силу того, что, утверждая в человеке нечто неподконтрольное, неподвластное организованным формирующим воздействиям, был политически неудобен). Начиная с 80-х гг. прошлого века, отношение к нему вновь изменилось. Работы крупнейших психоаналитиков— З.Фрейда, К.Г.Юнга, Э. Фромма — широко издаются, организованы психоаналитические сообщества и т. д.

Итак: в психоанализе разрабатываются проблемы бессознательной детерминации человеческого поведения; области его приложения — прежде всего, психотерапия (в том числе, неврачебная, называемая в России психокоррекцией — то, чем занимаются профессиональные психологи) и воспитание, прежде всего, — семейное.