ОФОРМЛЕНИЕ ЭМПИРИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
В ФИЛОСОФСКИХ УЧЕНИЯМ XVII В.
XVII в. стал эпохой коренных изменений в социальной жизни Западной Европы, веком научной революции и торжества нового мировоззрения. Его предвестником был итальянский ученый Галилео Галилей (1564 — 1642 гг.), учивший, что природа есть система движущихся тел, не обладающих никакими свойствами, кроме геометрических и механических. Все, что происходит в мире, следует объяснять только этими материальными свойствами, только законами механики. Господствовавшее веками убеждение в том, что движениями природных тел правят бестелесные души, цели и формы, было опровергнуто. Этот новый взгляд на мироздание произвел полный переворот в объяснении причин поведения живых существ.
Первый набросок психологической теории, использовавшей достижения геометрии и новой механики, принадлежал французскому математику, естествоиспытателю и философу Рене Декарту (1596 — 1650 гг.)— в лат. транскрипции — Картезий. Он ориентировался на модель организма как механически работающей системы. Тем самым живое тело, которое во всей прежней истории знаний рассматривалось как одушевленное, то есть одаренное и управляемое Душой, освобождалось от ее влияния и вмешательства.
Рене Декарт является автором таких важных для психологии работ, как «Страсти души» и «Рассуждение о методе для хорошо направленного разума и отыскания истины в науках».
Взгляд Декарта на соотношение души и тела определяется как дуализм, то есть признание двух субстанций, не сводимых друг к другу и обладающих независимыми свойствами. Тело обладает, по Декарту, свойством протяженности; душа же обладает свойством мышления. Соответственно, Декарт и рассуждает о них, создавая, по сути, два разных учения.
Тело, согласно его представлениям, действует по законам механики, примерно по тем же принципам, по которым двигались механические фигуры созданных в то время фонтанов в Фонтенбло. Процессы жизни у животных — своего рода заранее «готовые» ответы на внешние воздействия. То, что Аристотель называл растительной и животной душами, для Декарта лишь тонкие и подвижные вещества, называемые «животными духами». Так же механически протекают нервные процессы у человека: нервы — это трубочки, передающие животные духи как газ или ветер.
Общая схема такова: от органов чувств по «чувствительным» нервам (сейчас их называют центростремительными или афферентными нервными путями), воздействие поступает в головной мозг, откуда по двигательным нервам (центробежным или эфферентным путям) животные духи поступают к мышцам, заставляя их напрягаться, что вызывает ответное движение. В этой схеме предвосхищена идея рефлекса, возникшая в науке позже, в связи с чем Декарта часто называют «отцом физиологической психологии».
Итак, есть простая схема, описывающая телесное поведение. В равной ли степени она описывает животное и человека? По Декарту, нет. Люди обладают разумом; животные же бездуховны, они не мыслят. Именно разумная душа составляет сущность человека, она позволяет ему управлять своим поведением. Мышление (главное свойство души) включает, по Декарту, все, что происходит в сознании; по существу, оно равно сознанию: ум — это и интеллект, и память, и чувство. Так, «душа мыслит боль». Главное, однако, это собственно мышление, интеллектуальная деятельность.
Знаменитая фраза Декарта «мысль, следовательно, существую» вытекает из его попытки найти нечто, не подвергаемое сомнению; таким несомненным фактом является наличие самого сомнения, а следовательно, мышления.
Таким образом, душа в системе Декарта оказалась интеллектуализирована. К ней относится все то, что можно помыслить, наблюдать, осознать. Тем самым душа оказалась равной сознанию, тому, что человеку дано в его мышлении о своем внутреннем мире. Эта традиция сохранилась в психологии надолго.
Вернемся, однако, к проблеме соотношения души, и тела (в психологии она носит название психофизической проблемы: ее частным случаем выступает психофизиологическая проблема, то есть проблема соотношения мозга и психики). Дело в том, что по этому вопросу в рассуждениях Рене Декарта возникает важное противоречие, отражающее действительную сложность проблемы.
Ведь если душа и тело представляют две субстанции, то они, по определению субстанции, не должны влиять друг на друга: вспомните, единственной причиной для субстанции выступает она же сама. Однако, совершенно очевидно наличие взаимовлияния души и тела: с одной стороны, изменение телесного состояния влияет на мышление (например, болезнь мешает ясности мысли), с другой — дух воздействует на тело, управляя им при осуществлении целесообразного движения, Поэтому Декарт нарушает строгость дуалистической схемы.
Физиологически он решает проблему, находя орган, пребывания души — точку (непротяженную!) в «шишковидной железе» (ныне называется эпифиз; в XVII в.
его функции были неизвестны). По Декарту, душа колеблет ее, воздействуя тем самым на животные души, нервы.
В психологическом же отношении Декарт пытается разрешить проблему связи субстанций, введя понятие «страсть». Страсти — это продукты и духовной, и телесной деятельности. Они возникают в «шишковидной железе» от взаимодействия, желаний духа и движений тела. В каком-то смысле именно страсти — решающий момент поведения. Воля иногда не в состоянии повлиять на тело и способна лишь иногда противостоять импульсам страстей, страсти могут и подавлять ход мышления.
Таковы представления Декарта о соотношении душевного и телесного. Напомним, душа связывается Декартом с мышлением. Но что такое мышление? Это- усмотрение идеи и установление связи, отношения между идеями; абсолютно ясное, отчетливое осознание называется у Декарта интуицией, оно — критерий истинности (то есть очевидное — истинно). Каковы же источники, из которых возникают идеи?
Есть идеи, привходящие из чувственного опыта, полагает Декарт. Они часто недостоверны, им нужно руководство со стороны разума; они — необходимая часть познания, но могут быть и помехой. Есть идеи, изобретенные человеком. Однако главными, дающими (материал для интуиции, являются врожденные идеи, которые, по Декарту, не выводимы из эмпирической практики; это, например, понятия бытия, бога, чисть ) некоторые суждения (аксиомы). Отметьте для себя эту мысль Декарта: концепция «врожденных идей» вызвала много споров как у современников Декарта, так и у последующих поколений философов и психологов.
Таковы, в общем, психологические взгляды Декарта; мы остановились на них достаточно подробно в силу их влияния на последующую науку, а также потому, что в работах Декарта явно определены важнейшие вопросы будущей психологии (соотношение души и тела, врожденного и приобретенного, произвольного и непроизвольного — «автоматического» и др.). У Декарта же отчетливо видится новое понимание души — как сознания, понимаемого, в свою очередь, в основном, как мышление.
Кроме того, Декарт повлиял на психологию как методолог, т. е. мыслитель, пытавшийся определить: «правильные» методы рассуждений. Из многочисленных предложенных им правил выделим два, наиболее интересные с точки зрения развития психологии:
1) при познании делить целое на возможно большее количество частей — и познавать эти части;
2) идти от простого к сложному.
Постарайтесь оценить полезность этих правил; мы еще будем к ним возвращаться позже.
Томас Гоббс (1588 — 1679 гг.) выступил против учения Декарта о двух субстанциях. Субстанция и тело означают одно и то же, поэтому «бестелесная субстанция» суть слов, которые при соединении взаимно уничтожают одно другое, как если бы человек сказал: «бестелесное тело». Под телесным бытием подразумевается существование, без остатка определяемое в отношении пространства, времени, числа и движения. Все так называемые чувственные качества являются лишь разнообразными движениями материи внутри вызывающего их объекта. То же и человек: свойственные ему явления сознания нельзя отнести за счет души, они лишь проявления движения тела.
Человек — это тело в ряду бесчисленного множества природных тел. Его движения — это реальность. Сознание — параллельно возникающие проявления этих движений. Ощущения — это проявление движений в наших органах чувств, которые возникают под влиянием внешних предметов.
«Причиной ощущения является внешнее тело (объект), который давит на соответствующий каждому ощущению орган непосредственно (как при вкусе или осязании) или опосредованно (как при зрении, слухе, обонянии). Это давление, продолженное внутрь посредством нервов мозга и сердца, вызывает здесь сопротивление или обратное давление или усилие сердца освободиться. Так как это усилие направлено вовне, то оно кажется нам чем-то находящимся снаружи. И это кажущееся или этот признак люди называют ощущением». Удовольствие — это проявление движения в сердце.
Как именно телесные движения порождают сознание, Гоббс объяснить не может и даже восклицает: «...самое удивительное обстоятельство — то, что нечто вообще может стать явлением, феноменом сознания».
Таким образом, психика — это тень реальных материальных процессов, она — эпифеномен. Вывод является результатом механического понимания соотношения психики и мозга в духе параллелизма. Всю психику Гобб сводит к образам. Начало всех представлений — ощущение. Представление воображения - это ослабленные ощущения. Память — тоже представление, когда мы хотим обозначить, что оно отошло в прошлое. Понимание — это образ, который возникает под влиянием слова. Мышление суть течение образов, связь представлений в соответствии с образом ассоциаций.
«Все представления суть движения внутри нас, являющиеся остатками движений, произведенных в ощущении, и те движения, которые непосредственно следуют друг за другом в ощущении, продолжают следовать в том же порядке и по исчезновении ощущения, так что если предыдущее движение снова имеет место и является преобладающим, последующее, в силу связанности движимой материи, следует за ним таким же образом, как вода на гладком столе следует в том направлении, в котором какая-либо капля ее водится
пальцем. Однако, так как за одной и той же воспринятой вещью в ощущении всегда следует одна вещь, а иногда — другая, то с течением времени случается, что представляя себе одну вещь, мы не можем сказать с уверенностью, какое будет наше ближайшее представление. Одно лишь можно сказать с уверенностью, а именно, что это будет нечто, следовавшее за имеющимся у нас представлением в то или иное время раньше».
Таким образом, мышление — это не особый, не сенсорный процесс: человеческий ум не имеет никакого другого движения, кроме ощущения, представления и связи представлений. Идеи, которые не могут быть выражены в образах, пустые звуки. Гоббс ограничивает человеческое познание явлениями, что логически вытекает из установок эмпиризма и сенсуализма.
Следы ощущений и представления менее отчетливы, чем восприятия и ощущения. Поэтому они легко сливаются, если являются сходными. Так возникают общие представления, обозначаемые словами. Соединения и разделения слов составляют суждения. Гоббс уделяет большое внимание языку и речи как специфической особенности человека.
При помощи речи человек регистрирует то, что открывает путем размышления, сообщает другому знания и намерения и др. Однако, человеческое превосходство оборачивается нередко своей отрицательной стороной: ни одно животное не подвержено опасности абсурда, а люди часто делают абсурдные заключения, особенно те, кто занимается философией.
Составной частью психологических взглядов Гоббса является учение о способностях. Оно выступает в остром политическом значении. Гоббс доказывает, что люди не имеют врожденных преимуществ друг перед другом, выступая тем самым выразителем интересов буржуазии, предоставляя ей научное обоснование для борьбы с феодальной идеологией наследственных преимуществ.
«...Нет другой способности ума, вложенной природой в человека таким образом, чтобы для ее применения требовалось лишь одно, а именно родиться человеком и жить, пользуясь своими пятью чувствами. Те, другие способности, о которых я буду говорить позже и которые кажутся присущими лишь человеку, приобретены и умножены изучением и трудолюбием, а у большинства ученых людей — просвещением и дисциплиной... Ибо человеческий ум не имеет никакого другого движения, кроме ощущения и связи мыслей, но при помощи речи и метода эти способности могут быть развиты до такой степени, что человек делается отличным от всех живых существ». Но если все люди имеют одинаковые способности, возникает вопрос о причинах, порождающих ежедневно наблюдаемые различия в способностях и талантах.
Физические различия между людьми хотя и существуют, но они не настолько значительны, чтобы могли давать решающее преимущество одному человеку перед другими людьми. Различия между людьми в отношении ума складываются прижизненно или в неорганизованной житейской практике без какого-либо предмета или культуры обучения (природный ум, по терминологии Гоббса), или формируются путем систематического обучения наукам (благоприобретенный ум, по Гоббсу).
По мысли Гоббса, если бы люди были поставлены в одинаковые условия, они приобрели бы одинаковый ум. Однако в уме есть один компонент, по которому люди существенно отличаются друг от друга, собственно, даже и не умственный компонент, но неразрывно связанный с ним — некоторая активность, инициативность или, наоборот, пассивность, индифферентность. «Причины различий ума кроются в страстях... ибо мысли играют по отношению к желаниям роль разведчиков и лазутчиков, ищущих путей к желанным вещам».
От эпифено менализма Томаса Гоббса начинается бессубъективная психология, в которой сознание рассматривается как картина механического сплетения его содержаний. Понятие «личность» не имеет психологического содержания и вводится для решения вопроса о вменяемости при рассмотрении совершенных человеком действий. Личностью является тот, чьи слова действия рассматриваются окружающими как его собственные. Значительную роль в развитии психологии сыграл голландский философ Барух (Бенедикт) Спиноза (1632 — 1677 гг.). Он был монистом, то есть утверждал наличие единой субстанции. В его системе таковой представала природа, вездесущая и вечная.
Мы познаем природу через ее атрибуты (свойства): их бесконечное множество, но нам доступны лишь два — мышление и протяженность. Познание любого из них есть познание природы в целом. Обратите внимание: мышление есть свойство природы, то есть природа одухотворена) Такая позиция — идея всеобщей одухотворенности — называется, как мы уже знаем, гилозоизмом.
Итак, есть единая субстанция. Все вещи, все процессы — это состояния субстанции, или ее модусы. Они вступают в связи, объединяются. Человек — это сложный модус, образуемый модусом-душой и модусом-телом. (Душа понимается как ум, как модус мышления и состоит из модусов-идей. Человек, тем самым (оставаясь целостным! ), как бы разделяется на два измерения. Душа есть идея человеческого тела и неотделима от него.
Душа зависит от тела. Часть духа бессмертна (вспомните идею Аристотеля — Спиноза согласен с ним), но индивидуальность гибнет вместе с телом. Душа, по Спинозе, как бы служит телу — она стремится к образам того, что приятно телу, и отвергает образы неприятного.
Душа, как сказали мы выше, состоит из идей. По каким же законам связываются идеи?
Спиноза выдвигает тезис, согласно которому «порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей»— с этим связана память. «Если человеческое тело подверглось однажды действию одновременно со стороны двух или нескольких тел, то душа, воображая впоследствии одно из них, тотчас будет вспоминать и о других» — так формулирует Спиноза правило, называемое теперь законом ассоциации, то есть специфической связи, устанавливаемой между идеями. Тем самым содержание души оказывается зависимым от воздействий, испытанных телом, а связь идей определяется опять-таки законом «вещных», телесных взаимодействий. Этот принцип, отчасти наличествующий и у Декарта (хотя и не сформулированный столь явно), и в работах ряда других философов, стал одним из ведущих в философии и так называемой ассоцианистической психологии, главенствовавшей, по существу, до начала ХХ в.
Настоящим «отцом» эмпирической психологии является Джон Локк (1632 — 1704 гг.), выдающийся английский философ, педагог, врач по образованию, крупный политический деятель (К.Маркс назвал его защитником интересов буржуазии и идеологом классового компромисса 1688 г.). В 1690 г. вышло основное философское сочинение Дж. Локка «Опыт о человеческом разуме». Еще при жизни Локка книга была переведена на французский язык и оказала сильное влияние на развитие французской философии и психологии.
Целью Локка было исследование происхождения достоверности и объема человеческого познания. Все начинается с критики теории врожденных идей. Она направлена, в основном, против средневекового схоластического учения, которое признавало врожденность наиболее общих принципов и понятий, но также и против Декарта.
Всем доводам в защиту врожденности знания Дж. Локк противопоставляет положение о возможности доказать его происхождение. Душу человека Локк рассматривает как некоторую пассивную, но способную к восприятию среду, сравнивает ее с чистой доской, на которой ничего не написано, или с пустой комнатой, в которой ничего нет. Источником знаний является опыт, как индивидуальная история жизни индивида.
Дж. Локк впервые обращается к самым началам духовной жизни, которые лежат в детстве. «Следите за ребенком с его рождения и наблюдайте за производимыми временем изменениями, и вы увидите, как благодаря чувствам душа все более и более обогащается идеями, все более и более пробуждается, мыслит тема усиленнее, чем больше у нее материала для мышления». Опыт имеет два источника. Первый источник Локк назвал ощущением. Его объектом являются объекты природы, внешние материальные вещи; органом — внешнее чувство (зрение, слух и т. п.); продуктом — идеи. «Таким путем мы получаем идеи желтого, белого, холодного, горячего, мягкого, твердого, горького, сладкого и все те идеи, которые мы называем чувственными качествами».
Вторым источником является рефлексия, внутреннее восприятие, деятельность нашего ума. Его объектом являются идеи, приобретенные ранее; органом (или орудием) — деятельности (способности, по терминологии Дж.Локка) нашего ума (восприятие, мышление, сомнение, вера, рассуждение, желание и вся многообразная деятельность нашего ума) продуктом — идеи другого рода, которые мы не могли бы получить от внешних вещей. Внутренний опыт дает как знания о внешнем мире, так еще в большей степени о нас самих.
Все идеи происходят или из одного, или из другого источника. Локк различает, но не отделяет их друг от друга: ощущение — начало познания, рефлексия возникает после и на основе ощущений. Следовательно, в конечном счете ощущение является источником всякого знания.
«Нет ничего в разуме, чего не было бы в чувстве»— этот сенсуалистический тезис, который высказывали еще Гоббс и Гассенди, защищает и материалистически разрабатывает Локк. Деление опыта на внешний и внутренний дало начало интроспективной психологии, как науке о внутреннем опыте, методом которой является интроспекция.
Идеи, по Локку, бывают простые и сложные. Простая идея содержит в себе только одно представление или восприятие в уме, не распадающееся на различные идеи. Это элементы знания. Они составляют материал всего знания и доставляются душе двумя указанными путями — через ощущение и рефлексию.
Именно с Дж.Локка начинается атомистическая элементаристская установка в исследовании содержания сознания: простое первично, сложное вторично и производно от него. В учении о простых и сложных идеях Локк рассматривает важные вопросы познания: соотношение идей и вещей, активность познания.
Идеи мы имеем в душе. Им соответствуют качества в вещах. Локк различал три рода качеств: первичные, вторичные, а также третичные, которые, по существу, сводятся к вторичным, так что основное различие проводится между первичными и вторичными качествами.
Первичные качества — это реальные, совершенно неотделимые качества, независимо от того, воспринимаем мы их или нет. Порождаемые ими простые идеи — плотности, протяженности, формы и др.— точно воспроизводят их.
Вторичные качества — это цвета, звуки, запахи и т. д., на деле в вещах не находятся, они существуют, пока мы ощущаем, и зависят от первичных, а именно от объема, формы, строения и движения частиц. «Первичные качества есть подобия, вторичные считаются, но не бывают подобиями, третичные и не считаются и не бывают ими».
Деление качеств на первичные и вторичные содержит возможность идеалистического отрыва ощущения от объекта. Учения Дж.Беркли (см. ниже) и Д.Дидро (см. Гл.5 «Становление эмпирического на- правления во Французской психологии XVIII в.») вышли из Локка.
При восприятии простых идей разум по большей части пассивен, «разум также мало волен не принимать эти простые идеи, когда они не представляются душе, изменять их, когда они запечатлелись, вычеркивать их и создавать новые, как мало может зеркало не принимать, или изменять, или стирать образы или идеи, которые вызывают в нем поставленные перед ним предметы».
Хотя Дж.Локк не всегда последователен и при описании простых идей рефлексии говорит о том, что ум часто бывает не вполне пассивным, все же, в целом, он верен тезису о пассивности субъекта при восприятии простых идей: внешние воздействия влияют на сознание, минуя деятельность познающего субъекта. Здесь же проступает мысль о том, что активность в познании является причиной отхода от адекватного познания объекта.
Современные исследования в области философии и психологии познания убедительно показали несостоятельность такого подхода. В них установка на предметно-ориентированное познание оценивается как натуралистическая; для объяснения работы сознания привлекается механизм рефлексии.
В отличие от простых, сложные идеи суть их сочетания, соединенные вместе под одним сложным именем. Сложные идеи образуются умом произвольно в результате следующих действий:
- соединение, суммирование простых идей; - сопоставление, сравнение;
- обобщение через предшествующую абстракцию. Локк дал схему процесса обобщения, которое включает следующие операции.
Сначала эмпирически выделяются по возможности все единичные объекты, о которых мы хотим получить общее понятие. Эти объекты расчленяются на составляющие их свойства, затем сравниваются по этим свойствам. После этого идеи, которые не повторяются в объектах, выделяются и отбрасываются (это называется абстрагированием). Затем абстрагируются, то есть выделяются, те идеи, которые повторяются во всех объектах. Эти идеи суммируют, что дает совокупность идей, составляющую искомую нами сложную общую идею, которая обозначается словом.
Теория Дж.Локка о восхождении от простых идей к сложным путем выделения того общего, что имеют между собой единичные вещи и факты, в течение долгого времени использовалась в практике научного исследования. Однако этой теории свойственна ограниченность, упрощенная трактовка общего.
Психологическую критику эмпирической теории обобщения дал В.В. Давыдов и противопоставил ей теоретическое обобщение. По С.Л.Рубинштейну, на основе эмпирического обобщения невозможно теоретическое познание (см. Гл. 16: «Основные направления отечественной психологии XIX — ХХ вв.»).
Одним из механизмов образования сложных идей Локк назвал ассоциацию. Он впервые ввел термин «ассоциация идей» (само явление описывалось и раньше, еще в античности). По Локку, ассоциация — это неверное, то есть не отвечающее естественному соотношению, соединение идей, когда «идеи сами по себе не родственные, в умах некоторых людей соединяются так, что очень трудно разделить их. Они всегда сопровождают друг друга, и как только одна такая идея проникает в разум, вместе с ней появляется соединенная с ней идея...». Примерами являются все наши симпатии, антипатии, идеи домовых и т. п. Такая связь приобретается в силу воспитания и привычки, а разрушается от времени. Задача воспитания заключается в том, чтобы предупреждать у детей образование нежелательных связей сознания.
Несмотря на то, что Дж.Локк ввел понятие ассоциаций ограниченно, после него этот механизм сознания получил наибольшую разработку, на базе которой возникла и развивалась ассоциативная психология.
Локк рассматривает сознание как обязательный признак душевных явлений: «невозможно, чтобы кто-нибудь воспринимал, не воспринимая, что он воспринимает». Сознание рассматривается также как некая духовная сила, которая объединяет наличные переживания, делает из них личность. «Личность есть разумное мыслящ существо, которое имеет разум и рефлексию и может рассматривать себя как себя, как то же самое мыслящее существо, в разное время и в различных моментах только благодаря сознанию, которое неотделимо от мышления».
Учение Локка возбудило споры и завоевало огромную популярность. Большой интерес представляет полемика с Локком немецкого философа-идеалиста Готфрида Вильгельма Лейбница (1646 — 1716 гг.).
Свое решение психофизической проблемы Лейбниц называет гипотезой «предустановленной гармонии»: душа и тело подчинены собственным законам. » «Души действуют согласно законам конечных причин посредством стремлений, целей и средств. Тела действуют по законам причин действующих (производящих) или движений. И оба царства — причин действующих и причин конечных — гармонируют между собой».
Объяснить естественным образом соединение, или, скорее, согласие души с органическим телом нельзя, никакого воздействия на душу извне быть не может, душевная жизнь регулируется только своим собственным началом. Но «они сообразуются в силу гармонии, предустановленными всеми субстанциями, так как все они суть выражения одного и того же универсума». Учение о предустановленной гармонии является одним из вариантов параллелизма.
Основные направления спора, который возник между Лейбницем и Локком, следующие: «Наши разногласия касаются довольно важных вопросов. Речь идет о том, действительно ли душа сама по себе совершенно чиста, подобно доске, на которой еще ничего не написали, как это думают Аристотель и наш автор, и действительно ли все то, что начертано на ней, происходит исключительно из чувств и опыта, или же душа содержит изначально принципы различных понятий и теорий, для пробуждения которых внешние предметы являются только поводом, как это думаю я вместе с Платоном, а также схоластами...».
Вместо сравнения с чистой доской Лейбниц использует образ глыбы мрамора, прожилки которого уже содержат основные контуры будущей фигуры: художник лишь удаляет все мешающее им выступить. Лейбниц признает врожденные интеллектуальные идеи, склонности, предрасположения.
Лейбниц верно указал на невозможность объяснить только из индивидуального опыта приобретение всех знаний, в том числе всеобщих и необходимых понятий, как это думал Локк. Однако собственное объяснение Лейбница посредством апелляции к врожденным идеям не открывает действительных источников этих понятий.
По Локку, в познании простых идей разум пассивен и целиком определяется предметным миром. По Лейбницу, «активность имеется также и в ощущениях, поскольку они дают нам более отчетливое восприятие, а стало быть, и повод кое-что заметить и, так сказать, развиваться». Это — апперцепции, особая сила духа, которая вместе с воздействиями извне определяет наше познание и поведение; «совместное действие внутренних предрасположений и внешних впечатлений... детерминирует нас к принятому решению». Она дает нам мысль о том, что называется «Я».
Апперцепция — условие собственно человеческого познания, но и у него действует непостоянно: «невозможно рефлектировать постоянно». Апперцепцию как активность, которая присоединяется к перцепции, Лейбниц трактует абстрактно-идеалистически, лишь констатируя, но не раскрывая ее природы. Введенное Лейбницем понятие апперцепции имело продолжение в немецкой философии и психологии (И. Кант, И. Герберт, В. Вундт).
Различие перцепции и апперцепции связано еще с одним понятием, которое вводит Лейбниц — бессознательного. Лейбниц выступил против локковско-картезианской идеи об отождествлении всей психики с сознанием и впервые в истории произвел различие между бессознательными и сознательными состояниями духа. «...Картезианцы сделали большую ошибку, считая за ничто неосознаваемые восприятия», потому что «убеждение в том, что в душе имеются лишь такие восприятия, которые она осознает, является величайшим источником заблуждений». Согласно Лейбницу, все в мире подчиняется закону непрерывности. Природа не делает скачков. Неорганическое и органическое, растение и животное, животное и человек лишь кажутся противоположностями; при ближайшем же рассмотрении они оказываются соседними ступенями, связанными между собой непрерывным прогрессом. Этот общий закон Лейбниц применяет и к душевной жизни. Она также непрерывна.
Наряду с ясно осознаваемыми — апперцептцруемыми — восприятиями в душе есть бесчисленные малозаметные восприятия, «которые недостаточно выделяются, чтобы их молоко было осознавать или вспомнить, но они познаются по вытекающим из них определенным следствиям... мы мыслим одновременно о множестве вещей, но обращаем внимание на наиболее выделяющиеся мысли».
Все непроизвольные поступки являются результатом действия малых восприятий. Они определяют наши вкусы. Из малых восприятий возникают сознательные желания и страсти. Малые восприятия не осознаются ввиду их недостаточной силы, но «мы могли бы отлично сознавать их и размышлять над ними, если бы от этого нас не отвлекало их множество, или если бы они не оттеснялись, или вернее не затемнялись более сильными восприятиями». Сознание не отличается от бессознательного какой-то особой сущностью, в душе происходят постоянные переходы сознательных представлений в бессознательные и обратно.
Полемика между Лейбницем и Локком углубляет решение вопросов, касающихся природы человеческого сознания. Она вскрывает недостаточность центрального пункта локковского понимания опыта — его индивидуальный характер. Опыт действительно является единственным источником развития человеческой психики, если его не ограничивать рамками личной истории индивида. Опыт — это вся социокультурная система представлений о мире, которая усваивается человеком и определяет его поведение.
Другой представитель субъективного идеализма — епископ в Клойне (Ирландия) — Джордж Беркли (1685 — 1753 rr.), опровергнув разделение опыта на внешний и внутренний, понимал под «опытом» чувственные впечатления субъекта, имеющие основания только в нем самом, но ни в чем внешнем.
Понятие об опыте в различных философских кон- текстах меняло свой облик. Согласно Дж.Беркли, опыт это непосредственно испытываемые субъектом ощущения: зрительные, мышечные, осязательные и др. В своем труде «Опыт новой теории зрения» Беркли детально проанализировал чувственные элементы, из которых складывается образ геометрического пространства как вместилища всех тел.
По Беркли пространство — продукт взаимодействия ощущений. Одни ощущения (например, зрительные) связаны с другими (например, осязательными), и весь этот комплекс ощущений люди считают вещью, данной им независимо от сознания.
Этот вывод неотвратимо склонил к солипсизму (от лат. — единственный и — сам) — к отрицанию любого бытия, кроме собственного сознания. Чтобы выбраться из этой ловушки и объяснить, почему у различных субъектов возникают восприятия одних и тех же внешних объектов, Беркли призывал к особому божественному сознанию, которым наделены все люди.
В своем анализе зрительного восприятия Дж.Беркли указал, в частности, на участие осязательных ощущений в построении образа трехмерного пространства. В «Трактате о началах человеческого знания» (1710 г.) он утверждал, что внешний мир не существует независимо от восприятий и мышления: бытие вещей состоит в их воспринимаемости.
Дэвид Юм (1711 — 177б гг.) занял другую позицию, сформулировав основные принципы агностицизма. В «Трактате о человеческой природе» (1748 г.) он развил идеалистическое учение о чувственном опыте (источнике знаний) как потоке «впечатлений», причины которых непостижимы. Вопрос о том, существуют или не существуют, независимо от нас, физические объекты, он полагал теоретически неразрешимым, отрицая объективный характер причинности и понятие субстанции Д.Юм разрабатывал теорию ассоциации идей.
Между тем, учение о причинности является не более, чем продуктом веры в то, что за одним впечатлением появляется другое. На деле, здесь не более чем Прочная ассоциация направлений, возникшая в опыте субъекта. Да и сам субъект, и его душа — это, всего лишь, сменяющие друг друга связки или пучки впечатлений.
Скептицизм Д.Юма о том, что понятие о субъекте может быть сведено к пучку ассоциаций, было направлено своим критическим острием против представления о душе как особой, дарованной Всевышним сущности, которая порождает и связывает между собой отдельные психические феномены. Предположение о такой спиритуальной, бестелесной субстанции защищал, в частности, Беркли, отвергший субстанцию материальную. Согласно же Юму, называемое душой — нечто вроде сценических подмостков, где проходят чередой, сцепленные между собой, ощущения и идеи.
На рубеже XIX — ХХ вв. линия, намеченная Дж.Беркли и Д.Юмом нашла своих последователей. Ее преемниками стали не только философы — позитивисты, но и психологи (Вундт, Титченер), сосредоточившиеся на анализе элементов опыта субъекта в качестве особых, ни из чего не выводимых психических реалий.
Немалое значение для определения специфики новой науки сыграли идеи немецкого философа-идеалиста, представителя плюрализма, психолога и педагога — Иоганна Фридриха Герберта (1776 — 1841 гг.), в частности, — его учение о порогах сознания и обоснование возможности применения математики в психологи. Герберт попытался построить психологию, как систематическую науку, основанную на метафизике, опыте и математике. Выдвинул концепцию 4-х ступеней (принципов) обучения: ясность, ассоциация, система, метод.
До И. Герберта было принято считать, что психическое имеет лишь одно измерение — временную стельность или последовательность. Для применения же математических процедур необходимо, по крайней мере, соотношение двух рядов переменных. В качестве такой второй переменной, то есть другой измеряемой характеристики представлений, у Герберта выступает интенсивность. Различия представлений по интенсивности ведут к тому, что часть из них подавляется и переходит в зону, стоящую ниже порога сознания. Сумма задержанных, заторможенных и подавленных представлений стала у И. Герберта предметом тщательных математических вычислений.
Итак, XVII в. ознаменовал новый этап в развитии психологических учений, что нашло воплощение в ос- новных принципах ассоцианизма, явно или неявно присутствовавших в разнообразных теориях XVIII и XIX столетий.
Эти теории могли быть идеалистическими (Дж. Беркли) или материалистическими — Дэйвид Гартли (1705 — 1757 гг.), рассматривать проблемы математического обоснования психологии (И.Ф.Гербарт) или обсуждать проблемы наследственной памяти— Герберт Спенсер (1820 — 1903 гг.), быть сугубо философскими (Д.Юм) или выходить в практику— Джеймс Милль (1773 — 1836 гг.), — несмотря на огромное разнообразие подходов, основные принципы ассоцианизма, заложенные в XVII в., определяли главные черты психологически ориентированных концепций.
Попробуем их зафиксировать: 1) Душа понимается как сознание (в его «познавательном» аспекте в первую очередь).
2) В основе душевной жизни лежат простые элементы (те самые «простые части», которые призывал искать Декарт).
3) Эти элементы носят чувственный характер (образы ощущений).
4) Более сложные образования возникают как «сложение» более простых на основе принципа ассоциации.
5) Источник знаний о душе — самонаблюдение; наблюдая, «отслеживая» изменения своего внутреннего мира, исследователь непосредственно обращен к реальности душевной жизни и вправе выносить о ней суждения; чужая же душевная жизнь оказывается недоступной для анализа, хотя предполагается, что законы душевной жизни едины.
Отметим еще одну важную деталь: на этом этапе человек — хотя это и не оговаривалось прямо — понимается, по сути, как одиночка, живущий среди других, наподобие Робинзона, его внутренний мир явно или не явно противопоставлен всему остальному; между миром субъекта и остальным миром как бы обозначена жесткая граница.
СТАНОВЛЕНИЕ ЭМПИРИЧЕСКОГО
НАПРАВЛЕНИЯ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ПСИХОЛОГИИ XVIII В.
В XVIII в. происходит становление эмпирической психологии во Франции. Этот процесс происходил под определяющим воздействием теории Дж.Локка об опытном происхождении человеческого знания и в полемике с Р.Декартом, а также другими рационалистами. У истоков французской эмпирической психологии стоят крупнейшие мыслители — философы эпохи 3 Просвещения. Это философы-материалисты, атеисты (Ж.Ламетри, К.Гельвеций, Д.Дидро, П.Гольбах), а также представители правого умеренного крыла (Ф.Вольтер, Э. Кондильяк, Ш.Монтескье) и левого радикально-демократического крыла (Ж.Ж. Руссо).
XVIII в. вошел в историю как век Просвещения и эпоха Великой французской революции. Наиболее существенные черты французской эмпирической психологии, отличающей ее от английской, — внимание к проблемам активности человеческого сознания, указание на его обусловленность общественным условиям— определяются этим временем как своей социальной базой.
Этьен Бонно Кондильяк (1715 — 1780 гг.) явился не- посредственным французским истолкователем Дж.Локка. Кондильяк указал на ограниченность эмпиризма Локка: объяснив из опыта происхождение содержания сознания, Локк не раскрыл происхождение самих психических процессов — действия рефлексии.
Отвергая производимое Локком различение двух источников опыта и признавая только один — ощущение, Кондильяк ставит целью своего известного произведения — «Трактата об ощущениях» — показать эмпирическое происхождение способностей, операций души. При этом он использовал следующий методический прием: вообразив статую, внутренне организованную подобно нам и обладающую духом, лишенным каких бы то ни было идей, не способную пользоваться ни одним из своих чувств, Кондильяк наделяет ее только обонянием и из него выводит все идеи и психические споссй5ности: внимание, память, сравнение, рассуждение, потребности, воображение, волю.
Осознавая гипотетичность своих построений, Кондильяк был убежден в искренности получаемых выводов, которые подтверждаются опытом. Схема рассуждений при этом была такова. Статуя получает первое обонятельное ощущение — ощущение запаха. По мере повторения возникает опыт, который дает начало памяти. Ощущения бывают неодинаковой силы. Сильное наличное ощущение приводит к сосредоточению на нем. Оно становится вниманием либо потому, что оно одно имеется налицо, либо потому, что оно сильнее всех других ощущений. Следовательно, внимание есть ощущение.
С появлением памяти возникают два ощущения — прошлое и наличное. Постепенно внимание по отношению к двум ощущениям дает сравнение. Результатом сравнения является выяснение отношений между идеями — суждение. Значит, суждение есть видоизмененное ощущение. Сравнение двух суждений дает рассуждение.
Так Этьен Кондильяк прослеживает образование познавательных деятельностей. Удовольствие и неудовольствие — это обязательные эмоциональные спутники ощущений. Если статуя получает обонятельные ощущения, связанные только с неудовольствием, она будет полна неприятным запахом, но у нее не будет стремления освободиться от него. Это стремление возникает лишь после того, как она будет знать другие — приятные — ощущения. Из их сравнения возникает потребность: это внутренняя неудовлетворенность статуи, стремление получить удовольствие и избежать неудовольствия.
Природа потребностей вторична, они — результат познания. На основе потребностей возникает воображение как стремление восстановить образ, отвечающий потребности. Потребность вместе с активным стремлением создают в статуе желание или волю.
Таким образом, все деятельности души суть измененные ощущения, их превращения. И все они являются результатом только обоняния. Несмотря на полное одиночество статуи, в ней возникают человеческие чувства и мысли. Здесь Кондильяк полностью игнорирует социальную обусловленность сознания. Характерная для XVIII в. робинзонада выступает в своем гипертрофированном виде.
Обладание другими ощущениями — вкусом, слухом, зрением, которыми Кондильяк наделяет затем статую, не меняет душевной жизни статуи. Коренным образом ее изменяет чувство сопротивления от соприкосновения, то есть, осязание. С осязанием ощущения, которые прежде переживались как собственные внутренние состояния, начинают проецироваться на внешний предмет и превращаться в качества этого предмета.
Таким образом, переход от своих ощущений к выводу о существовании других тел осуществляется не с помощью рассуждения, а посредством одного лишь ощущения. Ощущение твердости есть как бы мост, переброшенный между душой и внешними объектами. Представление об углах, расстоянии и других пространственных характеристиках мира человек получает в опыте осязания. Опыт же дает знания о временных отношениях.
Так, опираясь на осязание, Кондильяк обосновывает существование объективной реальности. Этому же служит складывающийся в опыте вывод о зависимости существования статуи от внешних вещей. Развиваемая Кондильяком теория восприятия имеет сходство с теорией Беркли и разделялась всей эмпирической психологией.
В трактовке мыслительных процессов — таких, как «суждения», «умозаключения» — Кондильяк, как и другие философы-материалисты, стоял на позициях материалистического сенсуализма, по существу, не отличая ощущения от мышления. Мышление, по Кондильяк, не только основывается на ощущении, но «суждение, размышление, желание, страсть и т. п. представляют собой не что иное, как само ощущение в различных его превращениях».
Такова эмпирическая теория Кондильяк, сущность которой хорошо передает название одного из параграфов его книги «Трактат об ощущениях»: человек есть не что иное, как то, что он приобрел. В трудах Кондильяк много отдельных тонких замечаний, которые касаются важных психологических проблем.
Так, рассуждая о способе существования в сознании идей, о месте их «хранения», Кондильяк отмечает: «...идеи, как и ощущения, представляют собой состояния души. Они существуют постольку, поскольку модифицируют ее; они перестают существовать, как только перестают ее модифицировать. Искать в душе идеи, о которых я совсем не думаю, значит, искать их там, где их никогда не было».
Эти мысли Э. Кондильяк перекликаются с современными спорами о природе психического в связи с проблемой идеального и близки той точке зрения, согласно которой психическое отражение есть идеальное явление объектов субъекту и только в этом явлении существует.
Кондильяк замечает, что многое из того, что происходит в нас, ускользает от самонаблюдения. Вообще «мы представляем себе искаженно то, что происходит в нас». Поэтому необходимо известное искусство, чтобы «...распознать все то, что в нас имеется». В этих замечаниях указывается на трудности самонаблюдения.
Опираясь на новейшие успехи в медицине и естествознании, в том числе опыты голландского врача и естествоиспытателя Г. Бураве, эволюционные идеи Ж.Бюффона, классификацию растений К.Линнея и др., врач и философ Жюльен Офре Ламетри (1709— 1751 гг.) защищал естественно-научный подход к проблеме человека и его психике.
Нацеленность на факты естествознания против умозрения составляет нерв всех рассуждений Ламетри. Так, он отвергает дуализм Декарта и приписывает материи наряду с протяженностью способность к движению (движущую силу) и способность к ощущению, а также мышлению. Нет души как особой субстанции: сама организация мозговой ткани свободно вызывает эти свойства (активность, чувствительность, мышление). Животные, по Ламетри, имеют способность чувствовать. Мнение Декарта о том, что животные — простые машины, он называет нелепой теорией.
Основываясь на аналогии внутренней организации тела человека и, в том числе, в строении мозга, защищая идею естественности человека, рассматривая его как часть природы, Ламетри указывает на преемственность в развитии от животных к человеку (трактат «Человек — растение»). Растения, животные и человек образуют «лестницу с незаметными ступенями, которые природа незаметно проходит последовательно одну за другой, никогда не перепрыгивая ни через одну ступеньку». Это понимание человека делает излишней идею Бога как его творца. Ж.Ламетри сознавал, что «изучение природы будет неизменно создавать неверующих людей».
Поскольку человек — высшая ступень в развитии природы, его душа, хотя она «из того же теста и также сфабрикована, все же она далеко не того же качества, что душа животных». Источник превосходства человека над животными Ламетри объясняет натуралистические: «организация является главным преимуществом человека».
Другим условием, объясняющим специфику человека, является образование и воспитание. Сам процесс воспитания Ламетри трактует крайне механически: «все сводится к звукам или словам, которые из уст одного через посредство ушей попадают в мозг другого...».
В трактате «Человек — машина» Ламетри развивает идеи о зависимости душевных способностей от телесной организации и заключает: «Человека можно считать весьма просвещенной машиной! Душа — это лишенный содержания термин, за которым не кроется никакой идеи и которым здравый ум может пользоваться лишь для обозначения той части нашего организма, которая мыслит».
Конечно, Ламетри не отождествляет человека с машиной, выражение «человек — машина» не больше, чем метафора, с помощью которой он пытается объяснить все самые сложные проявления человека, в том числе, сознание. Однако, механистическая трактовка вопроса обусловленности сознания телесной организацией вместе с такими формулировками, как: «люди являются животными и ползающими в вертикальном положении машинами», «человек является машиной» и т. п., приводят к крайнему упрощению проблемы соотношения психики с ее материальным субстратом.
Дальнейшее углубление механизма в трактовке психики произошло у последнего представителя французского материализма эпохи Просвещения Пьера Жана Жоржа Кабанина (1757 — 1808 гг.).
В своем труде «Отношения между физической и нравственной природой человека» он поставил задачу «разоблачить тайны человеческой природы» путем обращения к физиологическим основаниям для объяснения способностей, характера, нравов людей и народов и пришел к следующему выводу: «Чтобы составить себе точное понятие об отношениях, результатом которых является мысль, следует рассмотреть головной мозг как отдельный орган, предназначенный исключительно для ее производства, подобно тому, как желудок и кишки совершают пищеварение, печень вырабатывает желчь, околоушная, подчелюстная и подъязычная железы отделяют слюну.
Впечатления, дойдя до мозга, возбуждают в нем деятельность, подобно тому, как пища, попадая в желудок, вызывает в нем более обильное выделение пищеварительного сока и движения, способствующие ее растворению. Отправление первого состоит в сознании каждого отдельного впечатления, в выражении его знаком, в сочетании различных впечатлений, в сравнении их между собой, в составлении суждений, подобно тому, как отправления второго состоят в действии на питательные вещества, вызывание его к деятельности, в растворении их, в уподоблении соков нашей природе... головной мозг
в некотором смысле переваривает впечатления... он органически выделяет мысль».
Эти идеи сделали Кабанина предшественником вульгарного мшпериализма XIX в. Однако, оценивая их исторически, необходимо признать, что их атеистическая и материалистическая направленность имели прогрессивное значение.
Основываясь на материалистическом мировоззрении, называя его здравой, разумной философией, Ламетри развивает следующие психологические идеи. Он разделяет позиции локковского эмпиризма: только опыт и наблюдение являются источником познания, . которое он сводит к двум функциям — воображению и вниманию. Воображение понимается очень широко и включает не только воображение в собственном смысле этого слова или способность фантазировать, но и «суждение, размышление и память представляют собой... настоящие модификации своеобразного «мозгового экрана», на котором, как от волшебного фонаря, отражаются запечатлевшиеся в глазу предметы».
Ламетри (и здесь он ближе к Кондильяк) — сенсуалист: он не производит различия между чувственным и мысленным началом в человеке. Познание, начинаясь с ощущений, сводится к построению образов с помощью воображения. Порядок в эту деятельность вносит внимание, сообщая познанию активность. Познание является актом свободы и требует воли, которая «известна под названием внимания — матери наук».
Функции внимания состоят в удержании представления и в отклонении действия всех других, которые находятся в сознании и образуют постоянно движущийся на них поток. «Внимание — это как ключ, могущий открыть ту единственную часть мозговой ткани, в которой живет идея, которую мы стремимся фиксировать».
Ж.Ламетри принадлежит заслуга в выделении потребностей как своеобразной стороны душевной жизни и подчеркивания их особой роли в поведении. Потребностям он придавал чрезвычайное значение. Существа, лишенные потребностей, лишены также и ума (растения). Чем больше потребностей, тем больше ума.
Потребности Ламетри понимает натуралистические: основными для человека являются его потребности, как природного существа (в пище, в наслаждениях и т. п., предметах, полезных для сохранения организма и размножения вида). Поэтому и счастье состоит в удовлетворении органических потребностей и в телесных удовольствиях. Высшие удовольствия производны о чувственных и доступны немногим людям, Счастье, зависящее от нашей организации, наиболее прочно и является самым прекрасным даром природы. Так, вследствие натурализации потребностей, Ламетри пришел к прославлению чувственности, удовольствий тела. Выступление Ламетри в защиту насущных потребностей, свойственных человеку по самой природе, несмотря на теоретическую ограниченность, имело прогрессивное значение и способствовало преодолению старой идеологии христианского аскетизма, отвечало новой буржуазной морали. Предметом исследований Клода Адриана Гельвеция (1715 — 1771 гг.) является проблема — откуда берется неравенство умов? Зависит ли оно от различий в организации, то есть природы, или только от воспитания?
В связи с решением этого вопроса Гельвеций развивает следующие психологические идеи. Человек рождается со способностью ощущать и сохранять ощущения, то есть с памятью. Опираясь на Кондильяк, отрицая вместе с ним внутренний опыт Локка, Гельвеций показывает, как только из ощущений формируются интеллектуальные способности. Все умственные операции — сравнение, суждение— сводятся к ощущению. «Выносить суждения — значит ощущать».
Гельвеций игнорирует качественное своеобразие мышления. Выполнять все умственные операции, сравнивать идеи можно при наличии внимания. Внимание предполагает усилие. Делать это усилие побуждает интерес: человек, лишенный желаний, не будет проявлять внимания. При одинаковой заинтересованности в познании каких-либо явлений люди обнаруживают одинаковую способность напрягать внимание.
Интерес предполагает стремление к счастью. Счастье — это физические удовольствия. В них начало всех поступков, действий, мыслей, дружбы, любви к ближним и др. Но если все проистекает из ощущений, а они — результат работы органов чувств, не зависит ли неравенство умов от их совершенствами Ссылаясь на опыт, Гельвеций отвергает положи- тельный ответ на этот вопрос: «Все люди с обычной хорошей организацией одарены от природы тонкостью чувств, необходимой для того, чтобы подняться до величайших открытий в математике, химии, политике... »
Также отрицается связь между памятью и умственным развитием: для больших открытий (а это, по Гельвецию, высшее мерило способностей) достаточно обыкновенной памяти. Он ставит вопрос о связи между умом и географическими условиями, расовыми различиями между людьми, пищей, темпераментом и заключает: «Как бы ни различна была употребляемая народами пища, географическая широта, в которой они живут, наконец, их темперамент, эти различия не увеличивают и не уменьшают умственные способности людей.
Это означает, что не от силы тела, не от свежести органов и не от большей или меньшей тонкости чувств зависит большее или меньшее умственное превосходство. Впрочем, мало того, что доказывает истинность этого факта; я могу еще доказать, что этот факт потому имеет место, что он не может быть иным...»
Таким образом, с психологической точки зрения все люди обладают одинаковыми предпосылками для развития своих умственных способностей, ума, Почему же не все люди делают великие открытия? Это является результатом двух причин: разного положения, в котором они находятся, и того стечения обстоятельств, которое называют случаем, а также большего или меньшего стремления прославиться, следовательно, более или менее сильной страсти к славе.
Значит, случай и стремление к славе — вот две причины неравенства умов. Гельвеций считает целесообразным изучение всех случайностей, способствующих совершению великих открытий, с целью планомерного воспитания великих людей. Хотя Гельвеций и преувеличивает роль случая в великих открытиях, он указывает на реальную особенность творческого процесса, которая продолжает привлекать внимание и целого ряда современных психологов.
Останавливаясь на другой причине, определяющей неравенство умов, Гельвеций проницательно замечает: «На ум можно смотреть как на совершенную машину, но машину, не двигающуюся до тех пор, пока страсти не приведут ее в движение». Именно страсти являются, по Гельвецию, источником умственной активности. Сила страстей у разных людей различна, но она не зависит от врожденной организации, так как человек рождается не только без идей, но и без страстей.
Страсть — это продукт воспитания. Люди загораются страстью, если выполнение дел, на которые она направлена, создает им славу. Но жажда славы — это только замаскированная жажда наслаждений: Гельвеций биологизирует понятие интереса. За славой должны следовать почести, богатство и т. п., что создает условия для получения физических удовольствий.
Хотя Гельвеций и далек от научного понимания общества, все же его указания на влияние общества на человека важны и подводили к новой для эмпирической психологии проблеме общественно-исторической обусловленности психики. Общий вывод Гельвеция: «неравенство умов можно объяснить воспитанием», ибо «воспитание делает нас тем, чем мы являемся».
Дени Дидро (1713 — 1784 гг.) — один из наиболее оригинальных мыслителей своего времени — в полемике с Гельвецием высказал ряд материалистических диалектических идей в понимании познания, природы человеческих интересов и страстей. В работах «Мысли об объяснении природы» (1754 г.), «Письмо о слепых в назидание зрячим» (1749 г.), «Разговор д Аламбера и Дидро» (1769 г.) он утверждал, что материя является единственной субстанцией во Вселенной, в человеке и в животном.
Д.Дидро высказал гипотезу о родственности всех видов органической жизни, происходящих из одного источника — живых молекул, которые рассеяны по всей материи. Эти молекулы способны ощущать и образуют в процессе своего развития все более сложные организмы, составляя непрерывную цепь живых существ — от простейших до человеческих.
Он также дал трактовку способностей, в которой отошел от позиции Гельвеция и признал их врожденность. Дидро подверг резкой критике сенсуализм Гельвеция, указав на специфику мышления, и высказав диалектические идеи о соотношении между ощущением и разумом.
Говоря о познании, Дидро подчеркивал, что основой всех понятий являются ощущения. Внешний мир порождает ощущения, которые обобщают наш разум, формируя суждения и понятия. Дидро настаивал на необходимости проверять данные органов чувств опытом, который связывает наше сознание с внешним миром. Постепенно обобщая полученные при наблюдении и опытах разрозненные факты, разум создает истинные понятия о вещах.
В целом, в объяснении общественных явлений, Д.Дидро оставался на идеалистических позициях, защищал идею просвещенности монархии.
В центре внимания Жан-Жака Руссо (1712- 1778 гг.), писателя, мыслителя, философа, представителя сентиментализма, — проблема человека. Руссо утверждал, что общество портит человека, который от природы добр и честен, прививая ему отрицательные качества и привычки.
О силе влияния его идей писали великий Л.Н.Толстой, И. Кант. В конкурсной диссертации «Способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?» Д.Дидро доказывал, что культура и цивилизация ухудшили моральный облик человека и не принесли ему счастья. Отсюда встал вопрос: а что такое человек?
Ж.Руссо обращается к естественному состоянию людей, когда они пребывали в совершенном неведении. Идеи противопоставления естественного, вытекающего из самой природы, всему искусственному лежат в основе всех работ Руссо. Мыслитель идеализирует естественного человека, характеризуя его как существо доброе, чувствующее, способное испытывать сострадание при виде гибели и страданий другого, имеющее только необходимые потребности. С позиций деизма Руссо осуждал официальную церковь и религиозную нетерпимость. В своей работе «Рассуждение о начале и основаниях неравенства...» (1755 г.) он трактовал частную собственность как причину социального неравенства; отметил противоречивость прогресса буржуазной цивилизации. Руссо является автором интересной системы воспитания. Педагогические взгляды которую он изложил в романе-трактате «Эмиль, или О воспитании» (1762 г.) и романе в письмах «Юлия, или Новая Элоиза» (1761 г.). В своих работах Ж.Руссо исходил из теории «естественного человека» и писал о природа образном характере обучения. Он говорил не о внешнем подражании природе, но о не обходимост и следовать естественномуходу развития внутренней природы самого ребенка, внутренней гармоничности и естественности в его развитии, Знание индивидуальных особенностей человека помогает взрослому строить обучение с учетом естественного психического развития данного ребенка. Ж.Руссо создал и первую развернутую периодизацию психического развития ребенка, однако, основание, по которому он разделял детство на периоды, и критерии периодизации были чисто умозрительными, не связанными с фактами и наблюдениями, но вытекающими из философских, теоретических взглядов самого Руссо. Тем не менее, система воспитания и представления о психическом развитии ребенка получила высокую оценку в науке.
Позднее, в автобиографическом произведении «Исповедь» (изд. 1782 — 1789 гг.), Ж. Руссо, по собственным словам автора, «обнажил свою душу», чистосердечно признался во всех своих делах и помыслах.
Большое влияние на формирование материалистических традиций во французской психологии оказал швейцарский естествоиспытатель и философ Шарль Бонне (1720 — 1793 гг.), развивавший сходные с Кондильяком идеи. Он считал, что все психические процессы возникают из ощущений. В работах «Опыт психологии» (1754 г.) и «Опыт анализа способностей души» (1760 г.) он писал о том, что ощущения являются реакцией души на чувственные раздражения. При этом в центре его внимания было изучение физиологических коррелятов ощущений.
Рассмотрев связь между определенными мозговыми и психическими процессами, Бонне пришел к выводу о том, что каждому ощущению соответствует вибрация нервного волокна. Поэтому связи (ассоциации) ощущений и идей представляют собой связи нервных волокон. Бонне также считал, что душа зависит от тела, и утверждал, что существует неуничтожимое эфирное тело, благодаря которому душа может иметь в загробной жизни воспоминания о жизни земной и приобретать после смерти одного тела новое существование в новом материальном теле.
Активно сотрудничал с Д.Дидро философ-материалист, атеист Поль Анри Гольбах (1723 — 1789 гг.), систематизировавший взгляды французских материалистов XVIII в., последовательно проводивший мысль о природном происхождении психики.
В объяснении общественных явлений П.Гольбах отстаивал материалистическое положение о формирующей роли среды по отношению к личности. В его главной работе — «Система природы» (1770 г.), нет места для духовной субстанции. Человек объявляется совершеннейшей частью природы. Духовное начало в человеке рассматривается как то же самое физическое, но «рассматриваемое только под известным углом зрения, то есть по отношению к некоторым его способам действия, обусловленным его организацией».
Благодаря высокой телесной организации, человек наделен способностью чувствовать, мыслить и действовать. Первой способностью человека являются ощущения. Все прочие вытекают из них. Ощущения через сознание переходит в восприятие. Вместе с тем, П.Гольбах опирался на метафизическое представление о природе человека, сводил социальное к индивидуальному, придерживался идеалистической теории общественного договора.
П.Гольбах подчеркивает определенную роль потребностей в жизни человека, но делает это значительно глубже и последовательнее, чем Д.Дидро. Потребности выступают движущим фактором наших страстей, воли, телесных и умственных потребностей. Потребности человека беспрерывны, и это обстоятельство служит источником его постоянной активности.
Для познания психических явлений П.Гольбах призывал обращаться к природе и в ней самой искать истины, привлекая себя в руководители опыта. Он считал, что о психических состояниях мы можем судить по тем внешним проявлениям, поступкам и поведению, которым они сопровождаются и причиной которых эти состояния являются.
Мысль о возможности объективного изучения душевных явлений открывала реальный путь к научному экспериментированию в области психических процессов. Идеи П.Гольбаха оказали существенное влияние на сторонников утопического социализма XIX в.
К эмпирическому направлению примыкал также Мен де Биран Мари Франсуа Пьер (1766 — 1824 гг.), но затем отошел от него. В «Очерке об основании психологии» (1812 г.) он обращается к наблюдению внутренней жизни и развивает идеи о психологии, как науке о внутреннем чувстве.
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ В XVIII В.
Как показывают исследования истории отечественной культуры, философии и науки, психологические идеи в России начали развиваться еще в Х — XV вв. На основе этих предпосылок в XVIII в. сформировались достаточно целостные концепции, которые дали начало материалистическим традициям для их последующего развития.
Социальную базу отечественной психологии XVIII в. составлял феодально-крепостной строй. Обострение его глубочайших противоречий в художественной форме заклеймил А.Н.Радищев в своей книге «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790 г.), за которую был сослан в Сибирь. Выражая настроения всех прогрессивно мыслящих деятелей русского общества, он потребовал полного уничтожения крепостного права.
В XVIII в. в России широко развернулось просветительское движение, выдвинувшее ее замечательных деятелей: Н.Н.Поповского, Н.И. Новикова, В.Н.Татищева, Д.И. Фонвизина, Д.С.Аничкова, С.Е.Десницкого, Я.П Ковельского, П.С.Батурина и др.
Украинский мыслитель Григорий Савич Сковорода (1722 — 1794 гг.) заострил внимание на самосознании человека. Имевшее ярко выраженную антикрепостническую направленность, ведущее борьбу с господствующими в официальной науке идеализмом и теологией, просветительское движение выдвинуло в центр проблему человека. В этих условиях материалистическое решение основных психологических проблем приобретало форму борьбы за гуманизм, за освобождение от предрассудков и суеверий.
В связи с признанием роли науки и просвещения в развитии общества, Василий Никитич Татищев (1686 — 1750 гг.) утверждал идею о зависимости умственного развития от просвещения и обучения: источник индивидуального ума — опыт других людей, усваиваемый через язык и письменность. Николай Иванович Новиков (1744 — 1818 гг.)— крупный организатор издательского дела в России печати отражал наиболее спорные вопросы о природе души, ее смертности или бессмертии.
В 1796 г. выходит первая русская книга, специально посвященная психологии — «Наука о душе, или Ясное изображение ее совершенств, способностей и бессмертия». Ее автор Иван Михайлович Канорский (1764 — 1838 гг.) являлся духовным лицом (в период написания книги — диаконом, а впоследствии — протоиреем Русской православной церкви). Именно поэтому И. Канорский в своей книге пишет о том, что «душа есть дух, а, значит, существо живое, разумом и свободною волею одаренное, какова есть и душа наша. Определение сие души находим мы на многих местах и Священного писания». Кроме того, И.М.Кандорский произвел систематизацию психологических знаний в духе английского эмпиризма Локка. Не рассматривая умозрительных вопросов, касающихся бессмертия души и т. п., он описывает факты — ощущения, мысли как ассоциации представлений, волю.
Необходимо подчеркнуть, что основы отечественной психологии были заложены именно в стенах Русской Православной церкви. Как и в средневековой
Европе — именно в церкви служили наиболее грамотные наши соотечественники и именно там зарождались очаги нашей науки и культуры.
Основы материалистической русской психологии заложил Михаил Васильевич Ломоносов (1711 — 1765 гг.), великий русский ученый-энциклопедист, физик, химик, историк, философ, поэт и писатель, создатель первой грамматики русского языка, основоположник системы русского стихосложения, выдающийся организатор русской науки и просвещения в XVIII в.
Психологические воззрения Ломоносова развиваются в связи с научными исследованиями (природы, русского языка и др.). Материалистически объясняя ощущения как продукт воздействия внешнего мира (при этом считая одинаково объективно существующими как первичные, так и вторичные качества) на органы чувств и подчеркивая роль мозга в различении раздражений, М.Ломоносов в своей работе «Слово о происхождении света» (1757 г.) выдвинул трехкомпонентную теорию цветового зрения. В самом начале XIX в. (1801 г.) Т.Юнг, английский физик и врач, также выдвинул трехкомпонентную теорию цветового зрения, впоследствии капитально разработанную Г.Гельмгольцем (см. Гл. 8: «Пред- посылки научной психологи и во второй полов Х1Х-го века»).
Особенно богата психологическими идеями работа «Краткое руководство к риторике» (1744 г.). Здесь Ломоносов развивает мысли о воображении, о представлениях, страстях (природа, борьба со страстями и роль ума), психологии речи.
Идеи М.В. Ломоносова развивали Яков Павлович Козельский (ок. 1728 — ок. 1794 гг.) — философ-материалист, выступавший против крепостничества и религиозной морали, ратовавший за справедливое общественное устройство, и Александр Николаевич Радищев (1749 — 1802 гг.), также резко обличавший в своих трудах самодержавие и крепостничество.
В условиях усиления крепостного гнета А. Радищев со всей остротой поставил проблему человека. Он ссылается на труды Гоббса, Декарта, Спинозы, Пристали, Локка, французских материалистов, обобщает успехи естествознания — труды Линнея, Бюффона, опирается на знания по медицине, «водимые светильником опытности». Базой его научных идей было революционно-демократическое мировоззрение. Однако, не меньше, чем материалистические взгляды А. Радищева, его психологию определяла гуманистическая этика.
Полемизируя с дуализмом Декарта, Радищев утверждал, что «все силы и самая жизнь, чувствования и мысль являются не иначе как вещественности совокупно... в видимом нами мире живет вещество Одина короткое, различными свойствами одаренное...» Он отрицал существование души как самостоятельной субстанции: «То, что называют обыкновенно душой, то есть жизнь, чувственность и мысль, суть произведения вещества единого, коего начальные и составительные части суть разнородны и качества имеют различные...». Психика является функцией известных органов тела — нервов и мозга, и без него невозможна. Большое место в трудах А.Н.Радищева занимает проблема развития психики и, в связи с этим, сравнение психики человека и животных. Выдвигается положение о специфичности образа жизни человека: он не приспосабливается к природе, но преобразует ее, обладает речью, прямой походкой. Подчеркивается особая роль руки, высокое развитие мозга. Качественные отличия ощущений человека связываются со своеобразием его знаний. Особенно отмечается роль занятий
Искусством, вооруженность различными средствами все это расширяет возможности органов чувств до беспредельности». Отдельно указывается на роль языка и речи в формировании индивидуального сознания.
Особо А. Радищев отмечает роль воспитания в развитии разума, воздействие на человека общества (путем подражания и соучастия в переживаниях). Большое внимание уделяется проблеме способностей. Критикуя утверждение Гельвеция, «что человек разумом своим никогда природе не обязан», Радищев заключает: «...признавая силу воспитания, мы силу природы не отъемлем. Воспитание, от нее зависящее, или развержение сил, остаются во всей силе; но от человека зависеть будет учение употреблению оных чему содействовать будут всегда в разных степенях обстоятельства и все, вне нас окружающее». Однако эти различия между людьми есть «токмо в одной степени, а не в существенности» и не являются препятствием для каждого к совершенствованию.
Вопросу о бессмертии души А.Н.Радищев посвящает философский трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии», написанный во время ссылки в Сибири: «Я зрю везде смерть, то есть разрушение; из того заключаю, что и я существовать перестану... смерть всего живущего заставляет ожидать того же жребия». Однако в результате мучительных размышлений, Радищев все же приходит к выводу о неразрушимости специфически человеческой особенности «масленности». Через сомнение, допуская непоследовательности в рассуждениях (как согласовать, например, такие положения, как «масленность есть вещественности свойство», и утверждения о бессмертии души), Радищев пытается выявить силу, которая обеспечивает единство — «сцепление» — всех составляющих человека частей и сил. Обращаясь к мышлению, он критикует сенсуализм Гельвеция («мысль от чувств есть нечто отдельное»). А.Н. Радищев подчеркивает активную природу человеческого мышления, выражением которой является внимание. Власть человека распространяется не только на мысль: столь же властен человек над своими желаниями и страстями, да и над телом.
Все это приводится как доказательство бессмертия души. «Человек до разрушения тела своего не может ничтожествовать масленность его, будучи всех сил естественных превосходное и совершеннее, исчезнуть не может». Этот вывод, на истинности которого Радищев не настаивает, «мечта ли то будет, или истинность», несет большую эмоционально-нравственную нагрузку и, являясь уступкой религиозной идеологии, нужен Радищеву — человеку, находящемуся вдали от друзей, глубоко скорбящему о судьбах своего угнетенного народа.
В своей книге «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н.Радищев дает правдивое, исполненное сочувствия изображение жизни простого народа. Книга была конфискована и до 1905 года распространялась лишь в рукописном варианте. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что психологические проблемы, развиваемые в передовой науке и философии XVIII в., дали начало материалистическим и демократическим традициям отечественной философии и психологии в XIX в.
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИДЕИ В НЕМЕЦКОЙ ФИЛОСОФИИ КОНЦА ХVIII — НАЧАЛА ХIХ ВВ.
Эмпирическая философия и психология, возникшие в Англии, проникли в Германию не сразу. Только во второй половине XVIII в. появились переводы Локковских «Опытов», трудов Д.Юма, а в 70-е гг. — Д. Гартли и затем французов — Ш.Бонне, К.Гельвеция, Э. Кондуит яка. До этого здесь господствовали Р.Декарт, Г.Лейбниц, и его последователь Христиан Вольф (1679 — 1754 гг.). Х.Вольф «систематизировал и популяризировал
Лейбница и установил в Германии психологию, под:„ влиянием которой развивался Кант и которую он, то есть Кант, потом отверг». Система Х.Вольфа была компромиссом между эмпирическими и рационалистическими идеями в психологии. Этот компромисс выразился уже в разделении Х.Вольфом психологии на две науки эмпирическую — «Эмпирическая психология» (1732 г.) и рациональную — «Рациональная психология» (1734 г.). В эмпирической психологии Вольфа проявилась тенденция XVIII столетия к изучению фактов о жизни души вместо утомительных схоластических споров о существе души. Однако эмпирия Вольфа была очень скудна. Вольф смутно указал на возможность измерения психологии. Величину удовольствия можно измерять осознаваемым нами совершенством, а величину внимания — продолжительностью аргументации, которую мы в состоянии проследить. Дальнейшие шаги в этом направлении были подавлены отрицательным отношением к ним И. Канта.
Предметом рациональной психологии были спекулятивные рассуждения о сущности, месте пребывания, свободе и бессмертии души. Именно в рациональной психологии Х.Вольф выдвинул теорию способностей, продолжив различение в душе познавательных и желательных способностей, которое проводилось в средние века. Желательные способности объявлялись производными от познавательных. Из познавательного акта сначала возникает удовольствие (или страдание), потом суждение о достоинстве объекта и, наконец, аппетит — стремление к объекту. Оно возникает из сознания его доброкачественности (или отвращения от объекта, в котором мы открываем зло). Более сильные проявления чувственного аппетита назывались аффектами. Психологию Х.Вольфа суровой критике подверг профессор Кенигсбергского университета Иммануил Кант (1724 — 1804 гг.). В контексте обоснования возможности теоретического знания и самой науки, поисков источника необходимости и всеобщности научного знания Кант ставит вопрос: при каких условиях возможна психология как наука? «... Эмпирическое учение о душе должно всегда оставаться далеким от ранга науки о природе в собственном смысле, прежде всего, потому, что математика не приложим к явлению внутреннего чувства и к их законам», а также потому, что в психологии невозможен эксперимент, «поскольку многообразие внутреннего наблюдения может быть здесь расчленено лишь мысленно и никогда не способно сохраняться в виде обособленных элементов, вновь соединяемых по усмотрению; еще менее поддается нашим заранее наученным опытам другой мыслящий субъект, не говоря е о том, что наблюдение само по себе изменяет и кажет состояние наблюдаемого предмета. Учение о душе никогда не может, поэтому стать чем-то большим, чем историческое учение и — как таковое, и — в меру возможности — систематическое учение о природе внутреннего чувства, то есть описание природы души, но не наукой о душе». И. Кант оказался не прав, считая невозможным в психологии эксперимент и математику, но он проницательно указал на их необходимость для психологии как науки.
Несмотря на укрепившееся в психологии мнение, о том, что основателем трихотомии души является И. Кант, на самом деле эта заслуга принадлежит немецкому философу Иоганну Николасу Тетенса (1736 — 1807 rr.). В 1763 г. И. Тетенса становится профессором физики в Бютцовском университете. С 1776 г. — профессор философии в университете Киля (впоследствии получил здесь же кафедру математики). В 1777 г. в, Лейпциге выходит главное сочинение И. Тетенса: двухтомный трактат «Философские опыты о человеческой природе и ее развитии».
Прекрасное знание новоевропейской философской литературы обусловило широту взглядов И. Тетенса. Испытав влияние Дж.Локка, Х.Вольфа, Д.Юма, соотнося достоинства и недостатки различных философских школ, Тетенса предлагал объединить психологический эмпиризм британской традиции с системностью немецкой метафизики.
Основной объект философских исследований И. Тетенса — человек, как единство монадичной души и составного тела, а в человеке — душа в многообразии и единстве ее сил и способностей. Исходя из такого понимания предмета метафизики, Тетенса называет свою философию «систематической психологией».
Изучение души в философии И. Тетенса распадается на два противоположно-направленных, но взаимодополняющих исследования.
1) Максимально точная фиксация всех, даже мельчайших («микроскопических») различий, имеющих место в душевной жизни и классификация соответствующих когнитивных, эстетических (в широком смысле) и волевых способностей;
2) Отыскание за внешним многообразием душевных проявлений единства основных сил души и, возможно, некой «осново-способности» (Grundvermoegen), понятие о которой Тетенс трактует преимущественно в генетическом смысле.
Возможность объединения душевных сил, вытекающая из единства «Я», предполагает, что между ним существуют лишь количественные различия (в противном случае, полагает Тетенс, они неизбежно разнородны). Переменной величиной Тетенс признает степень активности тех или иных действий души. Исходя из этих соображений, он выдвигает идею древообразного устройства способностей души. В основании всех душевных сил находится чувство (за которым, возможно, стоит еще более глубокое «прачувство»), как наиболее пассивная способность, сущность которой состоит в рецептивности. Чувство имеет дело с «абсолютным» в вещах. Активность чувства проявляется исключительно в противодействии влиянию внешних воздействий. Из этой скрытой активности прорастает «способность представления», включающая в себя акты схватывания ощущений, а также воспроизведения и порождения новых образов в фантазии, причем не только «сложных» представлений в результате оригинальных комбинаций уже имеющегося материала, но и «простых» — хотя все равно на основе опытных данных.
Особое место в генезисе способностей играете «чувство отношения». При увеличении активности из него вырастает сознание и мышление. Следующим (за продуктивным воображением и мышлением) уровнем активности души является «действенная способность», обнаруживающаяся во внешних телесных движениях.
Высшая точка развития действенной способности человека — свободное произволение (предполагающее не только деятельность, но и внутреннюю рациональную санкцию на нее в ситуации выбора).
Иерархии душевных сил И. Тетенса ставит в соответствие этапы индивидуального развития человека, а также периоды человеческой истории в целом («дикость», как эпоха «чувственного» человечества; «варварство», как господство воображения и страстей; «цивилизованность», как период, когда в жизни человечества преобладают мышление и свободная воля). Исследование Тетенсом душевных способностей изобилует тонкими феноменологическими наблюдениями и остроумной аргументацией.
В ходе анализа И.Тетенс затрагивает не вполне типичные для философии Нового времени проблемы: интерсубъективность, структуры первичного (доконцептуального) опыта, стадий конституированию объективности, соотношения обыденного и научного знания и т. п. Немалое внимание Тетенс уделял также опровержению «идеализма», утверждая, что представление о «Я» возникает одновременно с представлениями о, внешних объектах.
В исследовании душевных сил И.Тетенс бедует «наблюдающему методу», который он признает единственно надежным инструментом психологического познания, хотя ему не чужды и попытки математизации психологических опытов. В частности, он сообщает о проделанных им самим экспериментах по вычислению сравнительной длительности остаточных ощущений различных чувств. Острота же «наблюдающего метода» оттачивается точно поставленными вопросами (по количеству вопросительных знаков «Философские опыты» имеют мало аналогов в мировой философской литературе), а также вспомогательными разъяснениями и доказательствами.
Конечная цель «наблюдающего метода» состоит в «осознании» (Realisierung) источников наших понятий и Основоположения. При этом, значимость данного метода, по мнению И. Тетенса, гораздо шире проблематики учения о душе.
В работе «О всеобщей спекулятивной философии» (1775 г.) Тетенс проводит мысль, что даже «трансцендентная философия», или онтология, должна базироваться на наблюдении за душевными способностями, то есть на эмпирической психологии. При этом Тетенс не отрицает и важности проблем традиционной «рациональной психологии», исследующей сущность души. Однако, под влиянием Юровской критики относительно возможности учения о сущности души, И. Тетенс решительно пересматривает методологию этой науки.
Во второй книге «Философских опытов о человеческой природе и ее развитии» И. Тетенс предлагает широкую программу гипотетического (но, в конечно счете, все же опирающегося на наблюдения) исследования основ психической жизни. В частности, Тетенс широко использует психосоматическую аналогию. Особое внимание, в этой связи, он уделяет формам развития «психического зародыша», пытаясь найти компромисс между теорией «эпигенезиса», когда предполагается, что все душевные способности возникают без каких-либо внутренних «предрасположенностей», и противоположной по характеру решения данной проблемы концепции «эволюции».
Другая важная тема в учении И.Тетенса о сущности души — проблема соотношения и роли «материальных» и интеллектуальных идей. Наиболее вероятной Тетенс признает гипотезу, допускающую одновременное существование интеллектуальной и материальной памяти. Общий же итог всех антропологических изысканий И.Тетенса — идея человека, как существа, которое может совершенствовать свою деятельную способность, сохраняя при этом гармонию основных душевных сил.
В своих многочисленных (около семи десятков) работах на немецком, латинском, датском и французов иском языках И.Тетенс затрагивал также проблемы доказательств бытия Бога, возникновения языка и речи, влияния климатических факторов на «способ мышления человека» и т. д. Философия И.Тетенса оказала определенное влияние на становление кантовского критицизма и нередко рассматривается в его контексте, хотя имеет вполне самостоятельное значение оригинальной антропологической программы, а также цельной системы феноменологической психологии.
Уже во введении к «Критике способности суждения» (1790 г.) И.Кант отличил познавательную способность души от способности чувствовать удовольствие и страдание и от желательной силы. Однако более подробно эта классификация дается в «Антропологии» (1798 г.), где понятие воли в собственном смысле Кант не разбирает, но в других местах касается отношения желаний и воли: разница между ними в том, что воля побуждается разумом, тогда как желание имеет источником чувствования, удовольствия и страдания. Классификация Канта перешла в XIX в. и стала господствующей.
Априоризм Канта в учении о познании, особенно в учении об априорности пространства и времени как форм восприятия, оказал большое влияние на немецкую психологию и психофизиологию восприятия. Согласно И. Канту, познание начинается с воздействиям предметов на нас, то есть носит эмпирический характер. Из воздействий внешних вещей мы получаем содержание познания.
Необходимой предпосылкой познания, условием, на котором зиждется наше опытное знание, являются, формы. Они априорны и происходят из самой способности познания. Различаются априорные формы созерцания (восприятия) и априорные формы мышления.
Формами восприятия являются пространство и время: все внешние явления мы представляем как существующие в пространстве; пространство есть форма внешнего чувства; все представления нас самих существуют во времени; время есть форма внутреннего чувства (но, косвенным образом, оно является условием и внешнего восприятия).
Пространство и время, как формы чувственности, обладают трансцендентальной идеальностью: таких объектов, как время и пространство, нет; и эмпирической реальностью: как способы, посредством которых осуществляются представления о предметах и обо мне самом. Эти формы могут быть, по Канту, только априорными: они абсолютно необходимые формы всего существующего, опыт же никогда не может дать все общего и необходимого, а только имеющее значение и смысл в определенных условиях.
Априорные формы мышления присоединяются к содержанию, полученному эмпирическим путем, и устанавливают отношения, связи между многообразными содержаниями для получения из них знания. Их две группы; категории рассудка (их 12) и идеи чистого разума (их 3). В связи с исследованием априорных форм рассудка, И. Кант развивает учение об апперцепции.
Апперцепция — это активнаясила, которая осуществляет синтез первоначально хаотических представлений. Она имеет две формы:
а) первоначальное синтетическое единство апперцепции, или трансцендентальное единство самосознания; для познания необходимо единство самосознания;
б) трансцендентальное единство апперцепции, или объективная апперцепция, то есть направленная от объекта в целостное знание, вносит единство в хаотическое многообразие чувственности и создает объект. Психологически важные положения содержатся в учении Канта о трансцендентальных схемах, в котором разрешается вопрос о применении категорий к эмпирической действительности, данной человеку в восприятии. Схемы — новый элемент сознания, соединяющий в себе разнородные познавательные способности. В силу этого Кант называет схемы также чувственными понятиями. Они являются продуктом деятельности воображения.
Представления И.Канта о схемах подтверждаются эмпирическими исследованиями в современной психологии. Так, встречающийся в практике обучения вера бализм, неспособность увидеть за словесной формулировкой какого-либо правила, закона, стоящую за ним реальность, преодолевается обращением к схематическим изображениям.
Иоганн Готлиб Фихте (1762 — 1814 гг.) — представитель немецкого классического идеализма, профессор Йенского университета (1794- 1799 гг.), находился под непосредственным влиянием Французской революции и был вынужден оставить университет из-за обвинения в атеизме. Впоследствии (1810 г.) — профессор и первый ректор Берлинского университета.
И. Фихте развил идеи об активности субъекта, «Я», о деятельности субъекта, о деятельной стороне субъекта, трактуя ее идеалистически. Ф.Шеллинг назвал Фихте полным антиподом Спинозы. «Идеализм Фихте выступает как полная противоположность спинозизму, как спинозизм наизнанку, поскольку абсолютному, уничтожающему все субъективное объекту Спинозы, он противопоставляет субъект в его абсолютности, неподвижному бытию Спинозы — действие».
По Фихте, есть безусловная абсолютно творческая способность — «разумная воля», которая реализуется в эмпирическом человеческом существе и отличает человека от других явлений природы. Сущность «Я» составляет деятельность: мы не потому действуем, что познаем, но мы познаем потому, что предназначены действовать. Знание выступает не как цель, а как средство рационального господства над природой.
Субъект, прежде всего, — действующий субъект. ( Поэтому всякое познание лишь условие, предварительная ступень действия, а теория — часть человеческой практики. Деятельная природа человека проявляется и в его внешнем (телесном) облике, составляя принципиальное отличие человеческого тела от тела животного он имеет органа свободы — две руки, вертикальное положение при ходьбе, «одухотворенные глаза:, и выражающий интимнейшие движения рот», но, в, отличие от инстинктивной оснащенности животных, «ничего этого мы не имеем, когда выходим из руки природы».
Тело человеческое не завершено при рождении и до конца формируется духом, то есть свободной волей. Фихте диалектически представляет духовное развитие человека от детства до зрелого возраста, всюду противопоставляя учению об ассоциациях творческое «Я».
В этих генетических идеях душевная жизнь раскрывается из целесообразных действий «Я».
Ученик Фихте Фридрих Вильгельм Шеллинг (1775 — 1854 гг.) выступил с критикой субъективизма Фихте и,— в отличие от него, рассматривал душевную жизнь в контексте учения о природе. Природа теологически связана с духовным. Шеллинг видит духовное в процессах магнетизма, в электричестве, химических реакциях, но, особенно, в органической природе, которая развивается от растений к человеку. Человек является связующим звеном двух миров — природы и духа.
Ф.Шеллинг проследил развитие сознания от ощущения до воли. Целью и высшей деятельностью «Я», по Шеллингу, является искусство.
В идеалистической системе Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770 — 1831гг.) психология составляет один из разделов учения о субъективном духе (индивидуальном сознании). Индивидуальное сознание проходит в своем развитии три ступени.
На первой ступени дух выступает в непосредственном сплетении с телом (дух как душа); составляет предмет антропологии. Здесь рассматриваются разнообразные формы психического склада людей в связи с их расовыми, возрастными и физиологическими особенностями, понятия характера и темперамента, а так же ощущения.
На второй ступени — рефлексии — дух представляет сознание. Явления сознания представляют предмет феноменологии духа. Здесь рассматриваются вопросы развития сознания. Оно проходит путь от сознания вообще к самосознанию и от него — к разуму.
На третьей ступени рассматривается дух, как он обнаруживает себя в качестве ума (теоретический дух, то есть познание), воли (практический дух) и нравственности (свободный дух). Эта ступень развития духа составляет предмет собственно психологии.
Раскрываемые в системе Г.Гегеля проблемы отчуждения духа и его опредмечивания — в морали, праве, государстве, религии и т. д. — приближают к новому пониманию человеческого сознания: оно обнаруживается не только в слове, но и в самых разнообразных проявлениях творческой активности человека, в практике. В то же время, источники мышления, его бесконечной творческой мощи, остаются здесь необъясненными.
В философии Людвига Фейербаха (1804 — 1872 гг.) утверждается материалистический подход к пониманию психики. Темой его философии является «человек как субъект мышления, тогда как прежде мышление само было для меня субъектом и рассматривалось мною как нечто самодовлеющее».
Согласно антропологическому принципу человек рассматривался в единстве тела и души: «...противоположность между телом и душой даже логически несостоятельна. Противоположности, выражаясь логически, относятся к одному и тому же роду сущности». Фейербах не отрывал и не противопоставлял человека природе, считал его продуктом и частью природы.
Указав на принципиальную недостаточность интроспективной психологии, в которой явления сознания рассматриваются в их обособлении от всех реальных связей, Л.Фейербах подчеркивает обусловленность сознания объективными материальными процессами,, прежде всего, мозговыми, и ставит задачу их изучения: «...в психологии нам влетают в рот жареные голуби, в, наше сознание и чувства попадают только заключения, а не посылки, только результаты, а не процессы организма... Но из того, мышление для меня не мозговой акт, отличный и независимый от мозга, не следует, что и само по себе оно не мозговой акт... Напротив, что для меня или субъективно есть чисто духовный нематериальный нечувственный акт, то само по себе или объективно есть материальный чувственный акт».
В рамках ассоцианизма были выработаны ценные представления, прежде всего, — в области психологии памяти и психологии мышления; само понятие ассоциации прочно вошло в психологию и активно используется до настоящего времени.
Вместе с тем, рассмотрение ассоциации как универсального объяснительного принципа со временем оказывалось явно недостаточным. Так, этот принцип не позволял исчерпывающе объяснять, например, феномен творчества, «сопротивлялись» объяснению на основе идеи «элементаризма» феномены воли, человеческой активности.
Бурное развитие естественных наук, прежде всего, — физиологии и медицины, в рамках которых разрабатывались объективные методы исследования, все более остро ставило вопрос о возможности объективного психологического исследования. Ряд открытий прежде всего, в психиатрии — подтвердили наличие у человека бессознательной психической жизни.
Все это обозначало нарастание кризиса ассоцианизма как универсальной психологической теории. Сначала в рамках ассоцианизма, а затем в противостоянии ему возникают идеи, а позднее — научные школы — прямо или косвенно опровергающие его основные принципы, как в теоретическом, так и в методическом плане.