4.2. Движение евразийцев

Русская геополитическая школа, как мы отмечали, имела несколько течений, и наиболее мощное из них — евразийское. Главная тема евразийского движения — это утверждение самобытных основ российской истории и культуры, а также разработка своих собственных, порой оригинальных взглядов на мировую и русскую историю. В концепции евразийцев Россия является особым этногеографическим и культурным миром, занимающим срединное положение («Хартленд») между Западом и Востоком, Европой и Азией.

Начало евразийского движения„как полагают многие его исследователи, связано с именами князя Н.С. Трубецкого (1890 — 1938)— лингвиста и филолога, П.Н. Савицкого (1895 — 1968) — философа, географа и экономиста, которого все исследователи его творческого наследия, бесспорно, причисляют к самым ярким геополитикам, ГВ. Флоровского (1893 — 1979) — православного богослова, П,П, Сувчинского (1892 — 1985) — видного ученого искусствоведа. К евразийцам относят и таких известных ученых, как Г.В, Вернадский (1887 — 1973)— крупный историк (сын академика В.Н. Вернадского — автора теории био - и ноосферы, основателя школы геохимии, биохимии и др.) и Н.А. Ильин (1882 — 1954) — крупный философ, юрист всесторонне подготовленный специалист, обладавший планетарной провидческой эрудицией и другие русские ученые послеоктябрьской эмиграции.

В этой среде ученых в начале 20-х гг. ХХ в. и возникло евразийское движение. Их объединяла идея о России как особом мире, на развитие которого решающее влияние оказал материк Евразия. Концепция евразийцев формировалась во многом на идеях славянофилов, почвенничества Ф.М. Достоевского Евразийцы, отстаивая эту идею, ввели новый термин для геополитики — «место развитие». В это понятие они включили неповторимую географическую среду, основу которой составлял «Хартленд»» В этой среде происходило становление не только отдельного индивида, но и крупных человеческих общностей.

Неповторимая географическая среда у П.Н. Савицкого получила название «месторазвитие». В этом термине взаимосвязь и целостность социально-исторической и географической среды. Он в определенной степени напоминает немецкий термин Rauм. Как известно, Ратцель подчеркивал, что по геологическому устройству, климату, качеству почвы и растительности географическая среда может быть различных типов. Народы исторически приспосабливаются к географической среде, которая накладывает сбой отпечаток на образ жизни, нравы, традиции обитателей тех или иных ландшафтов. Месторазвитие, испытывая влияние населяющих его народов, детерминирует формы их хозяйственной деятельности.

Большее месторазвития включает в себя меньшее. Для человечества в целом таким глобальным месторазвитием выступает вся планета Идея месторазвития П.Н. Савицкого признает множественность форм человеческой истории. Евразия выступает как интегральная форма для многих мелких месторазвитий.

В начале 20-х гг. ХХ в. в Софии евразийцы выпустили сборники «Исход к востоку. Предчувствия и свершения» и «На путях. Утверждение евразийцев». В сборниках в сжатой форме были изложены основополагающие правила нового геополитического движения. Нетрадиционный подход к теоретическому обоснованию и решению многих геополитических проблем, само название «Евразия», оригинальные проекты преобразования российского общественного устройства — все это привлекло пристальное внимание не только ученых, но и читающей публики Запада.

Постепенно центр евразийского движения переместился из Софии в Париж. И там роль первой скрипки стал играть Л.П. Карсавин. Он не скрывал своей просоветской ориентации, курса на сближение с советской властью и на сотрудничество с ней. Такая позиция Л.П. Карсавина и его сторонников не получила одобрения главных теоретиков евразийцев, и в 30-е гг. годы это движение перестало существовать. Идеи евразийства были возрождены Л.Н. Гумилевым (1912 — 1992), которого судьба свела с Савицким и на которого тот оказал огромное влияние.

Истоки, идеи евразийцев надо искать в русской истории конца XV в. После разгрома турками Константинополя в 1453 г. центр Православия перемещается в Москву (вместе с последней византийской представительницей Палеологов Софией). Конец XV в. и XVI в. являются периодом формирования нового русского самосознания— защитника земель Древней Руси и Великой Степи, Православия и наследия византийской культуры. Видимо, поэтому монах Елизарова монастыря Филофей назвал Русь третьим Римом: «Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя согласно пророческим книгам, и это — российское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит. А четвертому не бывать».

Эта мысль Филофея получила развитие в трудах славянофилов— братьев Аксаковых, И. Киреевского, А. Хомякова и др. Ее придерживался и П.Н. Савицкий — единственный русский автор, которого можно с полным основанием назвать геополитиком. Он утверждал, что «евразийство», конечно, лежит в общей со славянофилами сфере.

Следует сказать несколько слов об этом чрезвычайно интересном ученом. Он окончил экономический факультет Петроградского политехнического института, был близок к кадетам. До 1917 г. был сотрудником русского посольства в Норвегии. Судьба свела его в Крыму в армии Врангеля с бывшим легальным марксистом П.Б. Струве. После поражения врангелевцев Савицкий бежал в Болгарию, где работал в журнале «Русская мысль». Затем судьба занесла его в Чехословакию, в которой жил до конца 20-х гг., преподавая в качестве приват - доцента на кафедре экономики и статистики Русского юридического факультета в Праге. В 1921 г. еще в Софии вместе с князем Н.С. Трубецким Савицкий создал евразийское движение, став главным его теоретиком и идеологом. После взятия советскими войсками Праги в 1945 г. Петр Николаевич был арестован и как человек, противостоящий просоветским настроениям евразийцам-пражанам, был осужден на 10 лет. В 1956 г. Савицкий был реабилитирован

вернулся в Прагу, где умер в 1968 г. До самых последних дней он поддерживал тесные связи, переписку (даже в стихах) со своим самым талантливым учеником Львом Николаевичем Гумилевым.

Мировоззрение большинства евразийцев, не исключая и Савицкого, складывалось  как мы отмечали, под влиянием трудов славянофилов. Но особенно большое влияние оказали на их взгляды работы Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева, идеи которых были наиболее близки евразийцам.

Константин Николаевич Леонтьев (1831~879) отстаивал известный тезис о том, что «славянство есть, славизма нет». Эту мысль он растолковывал так: этническая и лингвистическая близость славянских народов не является достаточным основанием, чтобы говорить об их культурном и характерном единстве. Евразийцы не были простыми преемниками идей славянофилов. Связывая культуру с религией, судьбой Православия, славянофилы были правы. Но славянство, по мнению евразийцев, не определяет культуру России XIX — ХХ вв. Савицкий особо отмечал, что нет оснований говорить о славянском мире, его культуре как о руссой культуре. Русская культура своеобразна: в ней переплетаются  взаимодействуют евразийские и азиатские элементы. И в этом ее сильная сторона. Подобным образом сочетала культурные элементы Запада и Востока Византия. Ее культура — евразийская.

Кроме того, евразийцы утверждали первенство духовного, культурного родства над этнической общностью. Они также признавали приоритет общности исторических судеб над этнической общностью. Так они понимали упомянутый выше тезис Леонтьева, который первым обратился к восточным корням русской культуры.

У истоков генезиса и развития идей русской культуры в работах евразийцев стоял Николай Яковлевич Данилевский (1822 — 1885). В книге «Россия и Европа» он развил теорию культурно-исторических типов. Идейное влияние Данилевского на взгляды евразийцев несомненно велико, особенно это видно в книге Н.С. Трубецкого «Европа и человечество». Теория культурно-исторических типов Данилевского (подробнее см. Приложение к данной книге. — Н. Н.) явно противостоит универсалистским европейским концепциям истории. Европоцентристский подход не давал объективного научного объяснения истории России, народов Востока. История огромного Евразийского региона превращалась усилиями ученых-европейцев в приложение к европейской истории. Предложенный Данилевским полицентризм типов культур давал возможность видеть не однолинейный, а многовариантный образец развития истории человечества.

Но во взглядах на развитие культур у Данилевского и евразийцев были и расхождения. Первый относил Россию к славянскому культурно-историческому типу, а вторые — к особому типу евразийской культуры. Кроме того, Данилевский пришел к выводу, что политические, экономические, военные интересы России и Европы противоположны, как противоположны их нравственные ценности: «в политическом смысле Россия не только не Европа, но и Анти- Европа». И далее по этому поводу он пишет: «России ничего не остается, как... открыто, прямо и безоговорочно осознать себя русской политикой, а не европейской, и притом исключительно русской без всякой примеси, а не какого-нибудь двойственного русско  европейского или евро русского, ибо противоположности несовместимы».

4.3.  Евразия как особый географический мир

Евразия в своих границах приблизительно совпадает с Россией. Необходимость различать в пределах территории Старого Света не два, как делалось традиционно, а три материка, не была открытием евразийцев. Подобное высказывалось и раньше, в частности профессором В.И. Панамским в 1892 г. Евразийцы же дали материку имя.

В понимании евразийцев пространство Европы исчерпывается «Западной Европой», географические условия которой являются океаническими, а «Восточная Европа», будучи континентальной, есть часть Евразии, а не Европы. Нельзя отождествлять Евразию с Азией. Территорию Европы составляют Восточно-Европейская, Западно-Сибирская и Туркестанская равнины и окаймляющие их с востока, юго-востока и юга горы. Савицкий писал: «Средний мир Старого Света можно определить таким образом как область степной и пустынной полосы, простирающейся непрерывной полосой от Карпат до Хингана, взятой вместе с горным ее обрамлением (на юге) и районами, лежащими к северу от нее (лесная и тундровая зоны). Этот мир евразийцы и называют Евразией в точном смысле этого слова»

Для евразийцев понятия Европы, Азии и Евразии были прежде всего географическими понятиями, обозначающими «географические миры», пространства, поддающиеся географической характеристике по определенным признакам. Евразия составляет особый мир, географически отличный от стран, лежащих как к западу, так и к востоку и юго-востоку от него. Ее внутреннее географическое строение состоит из тундровой, лесной, степной и пустынной полос, непрерывно тянущихся с запада на восток, пересекаемых системами больших рек, и с преимущественно широтным простиранием горных хребтов. Евразия характеризуется отсутствием выхода к открытому океану и отсутствием типичной для Западной Европы, Восточной и Южной Азии изрезанной береговой подносы. Климат ее не морской, а континентальный, с резкими температурными колебаниями между зимой и летом. Таким образом, она представляет собой географическое единство, обособленное от Европы и Азии, целостное месторазвитие, «географический индивидуум», где Россия-Евразия выступает как центр Старого Света. Вводя в научный оборот термин «Россия-Евразии», Савицкий подчеркивал континентальность России и ее отличие от океанических цивилизий.

Россия-Евразия, расположенная на срединной континентальной части Старого Света, «имеет гораздо больше оснований, чем Китай, называться «срединным» государством». «Срединость» России отличается от «срединности» Германии, выделяемой в западно-европейской геополитике. «Срединность» Германии ограничивается Европой, которая представляет собой лишь «западный мыс» Старого Света. Россия же является центром всего Старого Света. Савицкий пишет: «Устраните этот центр, и все остальные его части, вся эта система материковых окраин... превращается как бы в рассыпанную храмину». По отношению к России-Евразии все остальные земли и государства континента являются прибрежными. Центральным положением России обусловлены особенности ее культуры, политики и экономики.

4.4. Культура Евразии

В евразийской концепции культуры углубляются и развиваются идеи, высказанные в теории культурно-исторических типов Данилевского и теории органического развития Леонтьева.

В работах Н.С. Трубецкого культура определяется как «исторически непрерывный продукт коллективного творчества прошлых и современных поколений данной социальной среды»'. Вслед за Данилевским, он не просто констатирует невозможность существования так называемой «общечеловеческой культуры», отождествляемой с западно-европейской, но и дает строгое географо-этнологическое обоснование этому утверждению.

Культура, присущая той или иной социальной общности, производит нивелировку индивидуальных различий между членами этой общности, своеобразное их усреднение. Это усреднение должно происходить на основе общих для всех членов данной среды потребностей. Люди, различаясь в своих духовных устремлениях, обусловленных национально-культурными различиями, являются общими в своих материальных потребностях. Примат материальных потребностей в унифицированной человеческой культуре будет неизбежен, вследствие чего наступит духовная примитивизация культуры.

Главный и основной грех западной культуры, претендующей на «общечеловечность», евразийцы видели в ее стремлении нивелировать и упразднить все индивидуальные различия, ввести всюду единобразные формы быта и общественно-государственного устройства, основанные на рыночной экономике и либирально-демократических формах правления. Европеизация для неевропейских народов является гибельной. Народы, приспосабливаясь к своему месторазвитию, развивают свою культуру и формы жизни. Ломая духовные устои жизни и культуры, европейская цивилизация производит небывалое разрушение в душах народов, делая их в отношении духовного творчества бесплодными, а в отношении нравственном — одичавшими. «Братство народов, купленное ценой духовного обезличения всех народов — гнусный подлог»,— считал Трубецкой.

«Общечеловеческая культура» достижима лишь при предельном упрощении национальных культур. Упрощение системы ведет к ее гибели. Система же, по определению К.Н. Леонтьева, предвосхитившего определение системы в общей теории систем,— это «одинаково в многообразии», «высшая степень сложности, объединенная неким внутренним деспотическим единством».

Такими системами, обладающими значительным числом элементов, являются национальные культуры. Из национальных культур составляется «радужная сеть, единая гармоническая в силу непрерывности и в то же время бесконечно многообразная в силу своей Дифференцированности» .

Система культурных ценностей создается в результате творчества, которое немыслимо без личности. Поэтому народ в качестве творца культуры рассматривается евразийцами как многочеловеческая симфоническая личность. Многочеловеческие личности могут бьпь как частнонародными, так и многонародными. Субъектом культур, имеющих мировое значение, выступает «совокупность народов, населяющих хозяйственно самодовлеющее (автаркическое) месторазвитие и связанных друг с другом не расой, а общностью исторической судьбы, совместной работой над созданием одной и той же культуры или одного и того же государства».

На территории Евразии в ходе ее тысячелетней истории сформировалась многонародная нация, которую Трубецкой именует евразийской. Народы Евразии явились творцами особой культуры— евразийской, соизмеримой по своему мировому значению с культурами Запада и Востока, но имеющей свое значение.

Культура России и не славянская, и не европейская, а евразийская: в нее вошли все элементы культуры Юга, Востока и Запада. Влияние Юга на Россию в лице Византии было основополагающим в Х — XII вв., а влияние Востока в облике «степной цивилизации» с его духом государственности было особенно сильным с ХШ по XV в. С XVI в. начинает сказываться воздействие западно-европейской культуры, достигшее максимума в XVIII — XIX вв. Но культуру России нельзя рассматривать как вторичную, поскольку она не сводится к суммированию или опосредованию западных и восточных тенденций. Культура России, определяемая формулой «ни Восток, ни Запад», а «Евразия», есть нечто sperm, самостоятельное и особое, что не имеет выражения ни в терминах Востока, ни в терминах Запада.

4.5. Этнические связи в рамках Евразии

Границы между цивилизациями подвижны, так как здесь действуют многие факторы: социально-экономические, культурные политические, военные, природно-климатические и др. Природа срединной части Евразии предопределила возникновение системной целостности, которая вобрала в себя этносы, нуждавшиеся в результатах хозяйственной деятельности друг друга. Форма организации

экономики Евразии носила во многом автаркический характер, т.е. хозяйственной самодостаточности миров (отдельных месторазвитий). Евразия — это, по мнению Савицкого, континент — океан, «особый внутриконтинентальный мир». Окраины России и Евразии обращены во многом к соучастию в океаническом хозяйстве. Континентальный климат Евразии объективно не дает возможности стать равноправным партнером мирового экономического хозяйства. Она может реально превратиться в «задворки мирового хозяйства», поскольку континентальные страны в силу больших расстояний, отдаленности их от мирового океана находятся в невыгодных условиях. Преодолеть эти невыгодные условия можно только при создании автаркической экономики и организации экономического обмена с окружающими этносами.

Будущее России-Евразии Савицкий видел «не в обезьяньем копировании «океанической» политики других, во многом к России неприложимой, но в осознании «континентальности» и в приспособлении к ней». Итак, резко-континентальный климат, большие расстояния, симбиоз леса и степи и другие факторы предопределили экономическое единство Евразии.

Географической особенностью этого континента является огромная степная полоса, протянувшаяся от предгорий Хингана до Железных ворот Дуная, которая служила не только большим проходимым полем (двором) для многих народов-кочевников (гуннов, аланов, половцев, печенегов, монголов и т.д.), но и способствовала созданию многообразных геополитических комбинаций, взаимодействию этносов, перекатывающихся огромными волнами через необозримые степные просторы.

Иноземные вторжения на территорию Евразии происходили относительно редко. Как правило, они не имели значительных успехов. Например, китайцы до конца XVIII в. не смогли расселиться к северу от Великой китайской стены. В VII в. арабы захватили Среднюю Азию, но большинство их вернулось в свои земли, а оставшиеся ассимилировались. Евреи, захватившие известные шелковые караванные пути, создали на территории Евразии Хазарский каганат. Но, разгромленные дружиной Святослава, бежали, и к Х в. от некогда сильного каганата осталась крупная колония бухарских евреев.

История оставила нам на память много археологических, летописных и других источников о наиболее могучих державах: скифской, гуннской, монгольской и русской. В широком смысле Россия, а ранее Русская земля — это территория многих этносов. Славяне, как правило, были ведущим этносом, наиболее инициативным и восприимчивым к культуре, военному искусству, государственному устройству других народов. Византийская культура, монгольская государственность позволили им противостоять другим суперэтносам. Во многом благодаря этим качествам славян, а также огромным просторам мир Евразии постоянно стремился к политическому объединению. По этому поводу Савицкий пишет, что «евразийское месторазвитие по основным свойствам своим приучает к общему делу», к политическому объединению. Особо он подчеркивает роль Чингисхана, который создал мощное государство, превосходящее по размерам Римскую империю, арабский халифат. «Монголы сформулировали историческую задачу Евразии,— утверждает Савицкий,— положив начало ее политическому единству и основам ее политического строя».

По мнению Л.Н. Гумилева, начиная с ХШ в. набирает силу великорусский виток этногенеза, содержанием которого является формирование российского суперэтноса, куда помимо русских — его основного ядра — с XIII в. входили финно-угорские народы. И этот суперэтнос создал в XV в. мощное государство

4.6. СТАНОВЛЕИЕ

 Идеократического государства

Как лес и степь составляют на территории Евразии природно- географическую систему, так российский и степной суперэтносы гармонично дополняют друг друга и составляют целостность не только экономическую, культурную, но и военно-политическую. Политическое устройство Евразии во многом детерминировано географией. Это есть сочетание принудительно-государственных начал (этатизм) социальной жизни с национальной и религиозной терпимостью. Даже во время монгольского ига на территории Евразии — России был «Собор вер». Среди самих завоевателей — монголо- татар — было немало христиан. Отказ от веротерпимости, насильственное насаждение мусульманства начал хан Узбек приблизительно в 1310 г., что стало первым звонком о разложении могучей империи. Политическая власть в российско-степных  суперэтносах — оседлого и кочевого населения Евразии — могла быть только авторитарной. Это понимали как ханы, так и русские князья. Первым собирателем русских земель стал Иван Калита. Он понимал, что могущество Руси кроется в авторитарной «идеократии». Термин «идеократии» был дан уже гораздо позже и чаще всего связывается с именами евразийцев, которые под этой формой понимали не либеральное правление, чаще всего связанное с выборами, а такие формы, как диктатура, самодержавная монархия и т.п. Идеократическая форма правления изначально базировалась на духовном начале, и физический мир, материальные потребности органически включались в духовный, военно-политический процесс.

Безусловно, автаркическое сосуществование российского и степного суперэтносов не исключало столкновений, часто весьма жестких, но не было между ними вечной истребительной войны. Об этом говорят летописи, записки путешественников, археологичес- кие материалы и другие источники. В первом тысячелетии отношения между русскими княжествами и половецкой степью более характерным был интенсивный товарообмен, а не война и набеги. Почти ежегодно заключались десятки брачных договоров между князьями и ханами, дружинниками и воинами-степняками. Известно, что многие половцы к середине XII в. перешли в христианство. Делали они это зачастую целыми родами. Наследник известного по многим русским источникам хана Кончана был крещен. Для участия в междуусобных войнах русские князья часто привлекали отряды половцев. Гумилев пишет, что в XII в. на Русь было совершено 27 набегов половцев по «приглашению» русских князей, пять — по инициативе половцев и пять походов русских на половцев.

В XII в., за сто лет до появления монголов, Русь распалась на восемь самостоятельных княжеств. Шли жестокие междоусобные войны. Одна только битва новгородцев с суздальскими при Липице в 1216 г. унесла более 10 тыс. жизней. Тактика монголо-татар, позволявшая им держать Русь в повиновении, как раз и опиралась на взаимную рознь, на княжеские противоречия. Князья часто прибегали к помощи татарских воинов, чтобы свести счеты со своими единокровными противниками. Почти , всех набегов кочевников- татар была организована русскими князьями.

Начало становления «идеократической» Руси, как уже было сказано, связывают с именем Ивана Калиты. И «татарщина», по мнению евразийцев, дала основной толчок к созданию централизованного мощного государства — России. Общим между Киевской Русью и Россией, считает Трубецкой, является только название «Русь», а с географической и хозяйственно-политической точки зрения это были разные государства, между которыми не существовало исторической преемственности. Завоевание монголами русских княжеств (за исключением Великого Новгорода), включение их в монгольскую великую державу не только показали русским князьям технику государственности, но и позволили им усвоить сам дух государственности. Таким образом, к началу XIV в. на смену удельным понятиям о государственности Киевской Русь пришла идея централизованного многонационального государства: Руси — России. Русская мысль обратилась к духовно более близкой государственности Византии. Там она нашла примеры для подражания: обрусение и оправославливание монгольских идей.

Евразийцы показывают, что если в духовном плане Русь была тесно связана с Византией, то в геополитическом плане Византия выступала как посторонняя сфера. После монгольского нашествия Русь была полностью включена в геополитическую сферу монгольской державы. Поэтому евразийцы приходят к выводу, что в геополитическом плане уместно говорить не о византийском, а о монгольском наследстве: «Россия — наследница Великих Ханов, продолжательница дела Чингиса и Тимура, обьединительница Азии...»

После разгрома монголо татар великие князья Московские стали собирателями не только земли русской,  и земли татарской. Практически после XV в. Россия стала играть общеевразийскую роль. Процесс создания России-Евразии — это целостное месторазвитие, геополитический синтез Леса и Степи. Государственность России оказалась сильнее монгольской так как опиралась на прочное религиозно-бытовое основание, на взаимопроникновение православной веры и бытовой жизни, которое Трубецкой называет бытовым исповедничеством.

Государственность России послепетровского времени Трубецкой определяет как «антинациональная монархия». В этот период Россия изменила своему геополитическому призванию и попыталась стать европейской державой, уклонилась от предначертанного ее природой исторического пути «срединной земли». Она пошла в помощницах европейских государств. Россия вела самоубийственные для нее войны на стороне своих западных геополитических противников и против своих естественных геополитических союзников. Отзвуки той геополитики просматриваются и в современной жизни России.

Вопросы для повторения

1. Назовите русские геополитические истоки.

2. Расскажите о роли флота в становлении России.

3. Раскройте роль трех больших океанических бухт в работах В.П. Семенова-Тян-Шанского.

4. Чем, по мнению Л.И. Ильина, грозит расчленение России?

5. Славянофилы и евразийцы: общее и особенное в их взглядах. 6. Проанализируйте этнические связи на просторах Евразии.

7. Каков путь от удельной Древней Руси к Русскому централизованному государству?

ГЛАВА 5

Неоевразийство

 в системе геополитического знания

Л.Н. Гумилев — идея пассионарности • «Ритмы Евразии» как итог творческой деятельности Л.Н. Гумилева • Этногенез: причинно-следственные цепочки • Наследники идей Л.Н. Гумилева • Неоевразийство и будущий мир•  Евразийский контрглобализм — будущее России

У основоположников евразийства Н.С. Трубецкого и П.Н. Савицкого было немало последователей, разработчиков их идей. Но только в конце 60-х и в 70-х гг. ХХ в. разрозненное течение евразийцев разных направлений, получив новый мощный интеллектуальный толчок, сформировалось в качественно иное течение — неоевразийство. И связано это течение с именем историка, этнографа, географа Л.Н. Гумилева, его идеей евразийской пассионарности.

5.1. Л.Н. Гумилев- идея пассионарности

Жизнь свела Л.Н. Гумилева с П.Н. Савицким только в 1966 г., когда он приехал на археологический конгресс в Прагу. Но последние евразийцы — Савицкий и Вернадский — внимательно следили за публикациями Гумилева и очень высоко оценивали его идеи, носящие концептуальный характер. Савицкий не раз писал о «всеобъемлющем кругозоре» Гумилева. По мнению Вернадского, в работах Гумилева очень существенно то, что он подходит к проблемам становления и развития этносов в плоскости естественной, а не гуманитарной науки. В 1970 г. в письме к Льву Николаевичу Вернадский подчеркивает: «Вижу, что Вы все обобщаете, развиваете и углубляете Ваши столь важные изучения понятий

«этнос», «ландшафт» и т.д. на фоне биосферы. Все это дает большой толчок мысли».

О каком же «большом толчке мысли» писал Вернадский? В самом сжатом виде это можно сформулировать так: «понятие пассионарности». Такого понятия не знали Савицкий, Трубецкой и Вернадский. Их евразийская концепция была синтезом истории и географии (геополитики), а доктрина Гумилева опиралась на выводы истории, географии и естествознания. По этому поводу Гумилев говорил, что Георгию Владимировичу Вернадскому как историку очень не хватало усвоения идей своего отца (академика В.И. Вернадского). Это замечание признавал сам Вернадский, который писал: «Я, конечно, приветствую, что он (Гумилев) принимает постановку проблемы «биосферы» моим отцом... сюда надо добавить и «ноосферу».

Именно пассионарные толчки определили ритмы Евразии, полагал Гумилев. Они обусловили приоритет тех или иных сил в разные периоды формирования единого мегаконтинента — Евразии. Особенно четко сформулированы эти идеи в его статье «Горе от иллюзий». Он утверждает: «Можно, конечно, продолжать считать, будто история определяется асоциально-экономическими интересами и сознательными решениями. Но... в жизни человеческой нет ничего более нестабильного, чем социальное положение...

Но никакими усилиями и желаниями не может человек сменить свою этническую принадлежность... Не заставляет ли это предположить, что в недрах многообразной этнической стихии человечества сокрыты глобальные и объективные закономерности исторических процессов?»

Итак, Гумилев считает, что отличия одного этноса от другого определяются не «способом производства», «культурой» или «уровнем образования». Этносы отличаются друг от друга стереотипами поведения, которые человек усваивает в первые годы жизни от родителей, сверстников, а затем использует всю жизнь. В этносе в отличие от общества работают не сознательные решения, а ощущения и условные рефлексы. Этнос, каждый человек приспосабливается к географической и этнической среде.

Но на то, чтобы по-новому приспособиться к окружению (особенно к новому), а тем более создать этнос, нужна какая-то потенциальная энергия, нужны силы. В этом-то, подчеркивает Гумилев, и есть «сердцевина новизны пассионарной теории этногенеза». Она

связывается со способностью людей «поглощать биохимическую энергию живого вещества биосферы», открытую В.И. Вернадским. Способности разных людей поглощать эту энергию различны. Автор теории предлагает классифицировать всех людей по этому признаку на три типа.

• Наибольшее число людей располагает этой энергией в количестве, достаточном, чтобы удовлетворить потребности, диктуемые инстинктом самосохранения. Эти люди (их чаще всего называют гармоничными) работают, чтобы жить, и никаких иных потребностей у них не возникает.

• Есть определенное число персон, что наделены «экстремальной энергетикой». Этот избыток Гумилев назвал пассионарностью (от лат. passio — страсть). Если пассионарности больше, чем требуется для спокойной жизни, человек пассионарный живет, чтобы работать ради своей идеальной цели.

• Если пассионарность человека меньше„чем необходимо для обычной жизни, индивид, называемый субпассионарием, живет, чтобы не работать, и ориентируется на потребление за счет других людей.

В каждом этносе соотношение людей разных типов меняется со временем. Суммируясь, пассионарность индивидов образует пассионарность на популяционном уровне. Биологической нормой opгaнизма считается приспособление ради воспроизводства потомства. Значит, популяция, воспроизводящая биохимическую энергию на уровне нормы, является неагрессивным, вполне довольным жизнью этносом. Но если в такой популяции появляется определенное число пассионариев, то поведение этноса меняется. Избыток энергии на что-то должен быть истрачен. Он может быть истрачен на какие- либо социальные идеи или достижение определенных материальных, политических и других целей.

Гумилев утверждает, что, стремясь к своему идеалу, люди пассионарные часто жертвуют своей жизнью ради других, но для достижения своих практических целей они перестраивают саму этническую систему, меняют ее стереотипы поведения и цели развития.

Когда же лидеры-пассионарии, а затем их потомки оказываются уничтоженными (в войнах, на кострах инквизиции, в концлагерях, при взаимоистреблениях), то вновь виден трудолюбивый народ, довольный своей жизнью. От момента пассионарного толчка (появления первых пассионариев в спокойной популяции) до возвращения в новое состояние равновесия — гомеостаз — проходит около 1200— 1500 лет. За это время пассионарность вначале устойчиво растет это фаза подъема, когда структура этнической системы постоянно усложняется, из разрозненных субъектов (сословий) возникает единый новый этнос. Когда пассионарность достигает вершины, создается единый этнический мир — суперэтнос, состоящий из отдельных, близких друг к другу по поведению и культуре этносов. Вся последующая этническая история связана с обратным процессом — разрушением создавшегося суперэтноса вследствие спада пассионарности.

Спад пассионарности предопределен тем, что энергичных пассионарных людей с каждым поколением становится все меньше и меньше, а социальная система, созданная ими, не успевает за переменами, так как она более инерционна, чем природная среда. И в фазе надлома этноса систему приходится постоянно перестраивать, приспосабливая к ухудшающимся условиям. Если этот процесс заканчивается благополучно, этнос имеет шанс дожить до следующей фазы этногенеза — инерционной. В данной фазе пассионарность убывает медленно и плавно, люди наслаждаются материальными и культурными благами. Но когда пассионарность падает ниже критической точки, то обманчивое благополучие гибнет от рук собственных пассионариев, этнос исчезает, а отдельные люди либо ассимилируются, врастая в новые этносы, либо остаются в виде этнических реликтов.

Но самыми тяжелыми моментами в жизни этноса (в жизни людей) бывают смены фаз этногенеза, фазовые переходы. Фазовый переход — это кризис, связанный с изменением уровня пассионарности, с психологической ломкой стереотипов поведения ради приспособления к новой фазе. Необходимо знать, что любой процесс этногенеза может быть насильственно оборван извне (агрессии, эпидемии и т.д.).

Может ли все человечество влиться в один гигантский супер этнос, где будут торжествовать общечеловеческие ценности? Гумилев полагает, что пока существуют разные уровни пассионарного напряжения в уже имеющихся суперэтносах, пока существуют различные ландшафты Земли, требующие специфического приспособления в каждом отдельном случае такое слияние маловероятно и торжество общечеловеческих ценностей, к счастью, будет лишь очередной утопией. Если это слияние произойдет, то восторжествуют не «общечеловеческие ценности», а этническая доминанта какого то конкретного суперэтноса.

В геополитической научной мысли сложилось убеждение, что Лев Николаевич Гумилев в своей теории этногенеза и этнических циклов продолжает линию «органического» подхода и отчасти «географического детерминизма», которые являются основой геополитики Ф. Ратцеля, Г. Челлена, К. Хаусхофера и т.д. Вряд ли можно полностью согласиться с таким категорическим утверждением, значительно сужающим методологию Гумилева. Из анализа трудов ученого можно сделать вывод, что это был, хотя и спорный, но совершенно оригинальный подход к проблемам этногенеза и становления государственности великороссов. По мнению Гумилева, великороссы представляют особый этнос, сложившийся на основе тюркско-славянского слияния, под мощным воздействием пассионарного толчка. Подобный тезис — своего рода обоснование русского контроля над землями, населенными тюркскими этносами Этот сплав этносов мог образоваться как симбиоз, порожденный специфическим сочетанием Леса и Степи. Тесный союз Леса и Степи предопределил сущность цивилизации, культуры, стереотипов поведения великороссов.

Этносы имеют системную природу. «Это значит,— пишет Гумилев,— что в основе этносов лежит не похожесть особей его составляющих, а связи, цементирующие коллектив и простирающиеся на природные особенности населяемого данным коллективом ландшафта».

Как влияет тот или иной ландшафт (т.е. месторазвитие) на формирование этносов? На этот вопрос русский  ученый отвечает так: «Степные просторы... всегда были удобны для развития скотоводства. Поэтому в Восточную Европу переселялись азиатские кочевники... Они вступали в военные и хозяйственные контакты со славянами, хозяйство которых базировалось на лесных массивах. Однако кочевое хозяйство не может существовать вне связи с земледельческими, потому что обмен продуктами одинаково важен для обеих сторон. Поэтому мы наблюдаем постоянные примеры симбиоза».

Гумилев выделяет три основных формы контактов этносов: симбиоз, Ксения и химера.

Симбиоз — сочетание этносов, при котором каждый занимает свою экологическую нишу, свой ландшафт, полностью сохраняя свое национальное своеобразие. При симбиозе этносы взаимодействуют и обогащают друг друга. Он повышает жизненные возможности народов, делает могущественными страны.

Ксения — сочетание, при котором один этнос — «гость», вкрапление в теле другого. «Гость» живет изолированно, не нарушая этнической системы «хозяина». Присутствие ксений безвредно для вмещающего этноса. Но когда «гость» начинает утрачивать свою изолированность, он чаще всего превращается в химеру.

Химера — соединение несоединимого. Она возникает, если два этноса, принадлежащих к суперэтносам с отрицательной взаимной комплиментарностью (несовместимостью ценностей), живут перемешавшись, пронизывая друг друга. В этих случаях неизбежны кровь и разрушения, гибель одного или обоих этносов. Процесс распада этносов может длиться 150 — 200 лет и более.

По мысли Гумилева, экономико-географическое единство региона, в котором сочетаются зональные и азональные (речные долины) ландшафты, определяло необходимость создания целостной системы, где части не противостоят друг другу, а дополняют одна другую. Он ссылается на исследование А.Ю. Якубовского, который писал: «Русская буржуазная историография... не сумела заметить того факта, что для отношений между русскими княжествами и половецкой степью более характерными и нормальными являются не война и набеги, а интенсивный товарообмен».

Русская земля в XII в. была вместилищем многих этносов, но славяне были ведущим, наиболее инициативным этносом, восприимчивым к византийской культуре. Они могли успешно противостоять другим этносам — более агрессивным, с более низким уровнем куль- туры. Но шло соперничество  и между славянскими субэтносами, например киево волынским и чернигово-северским. Инициаторами междоусобиц были не князья Рюриковичи, а люди, их окружающие, которые кормили князей, боролись за власть в своем княжестве и за власть в других княжествах Руси. Таким образом, Русь и завоеванная Степь составляли в XII в. единое, хотя и не централизованное государство, впавшее в ХШ в. в состояние глубокого кризиса.

При постоянном взаимодействии «истории природы и истории людей» — Леса и Степи русичи выступали как представители Леса, который не только кормил, давал материал для сооружения жилищ и поселений («деревня» — «дерево»), но и позволял укрыться от конницы неприятеля, а кочевники — как представители Степи, которая их кормила, давала место для огромной массы людей. В связи с этим представляет большой интерес научно-исторический и геополитический анализ проблемы соотношения Леса и Степи в романе Дмитрия Балашова «Младший сын». Там, в частности, есть такое рассуждение: «Восток безмерен. Он бесконечен, как песок... Запад вседневен. Города, городки... А там (Восток) — море. Тьма там. Тысячелетия. Без имен, без лиц.

Оттуда исходит дух силы. Закручивает столбом и несет, и рушит все на своем пути, и вздымает народы, словно сухой песок, и уносит с собой...

Это смерч. Пройдет, и на месте городов — холмы, и дворцы повержены в прах, и иссохли арыки, и ворон каркает над черепами владык, и караваны идут по иному пути...

И из пустоты, из тишины степей исходят тьмы и тьмы и катятся по земле, неостановимые, как само время,

Это смерч. Сгустившийся воздух. Дух сны. Сгустившаяся пустота степей».

И безусловно, при столкновении этносов Леса и Степи меняется социальная и этническая психология, мотивы поведения и цели.

5.2. «Ритмы Евразии» как  итог

 творческой деятельности Л.Н. Гумилева

«Ритмы Евразии» являются последним произведением Л.Н. Гумилева, которое ему не суждено было завершить. Книга была задумана как широкая панорама событий евразийской истории, основанная на теории этногенеза. В этом произведении должна была найти отражение история всех народов, с которыми были связаны эпохи интеграции Евразийского континента,— тюрок, хунну, монголов, татар и русских.

Границы Евразийского мегаконтинента Гумилев определяет следующим образом. Западная Европа отделяется от евразийского пространства отрицательной изотермой января (к востоку от этой границы средняя температура января отрицательна). С юга Евразия ограничивается цепями гор (Кавказ, Копетдаг, Памир, Тянь-Шань), с севера — массивами тайги, на востоке — Великой китайской стеной. Евразию можно разделить на три региона:

1) Высокая Азия — Монголия, Джунгария, Тува и Забайкалье; климат довольно сухой, но в горах достаточно влажный;

2) Южный район — Казахстан и Средняя Азия;

3) Западный район — наиболее влажный, включающий Восточную Европу; имеется полоса черноземов, а также лесостепная полоса.

Восточная часть Евразии населена монголоидами (в древности— тюрками, а с ХШ в. — монголами), южная часть — смесью монголов, тюрок и иранцев, западная — славянами и угро  финнами. Все перечисленные народы следует считать аборигенами Евразии, так как их переселения носили характер простых передвижений в пределах своего или сходного этноландшафтного района. Вторжения иноземцев (китайцев, арабов, евреев, немцев, шведов, поляков и др.) происходили редко и не имели конечного успеха.

Гумилев полагает, что особый этнос великороссов сформировался под воздействием пассионарного толчка в результате тюркскославянского слияния, и определяет его как союз Леса и Степи. Данный союз представляет собой симбиоз, т.е. взаимовыгодное сосуществование этносов, при котором каждый этнос сохраняет свое национальное своеобразие. В XII в. Русь разваливалась под влиянием междоусобных войн на отдельные княжества, и Гумилев вовсе не считает нашествие монголов причиной упадка Древней Руси. Именно в этот период на краю гибели она испытала мощный пассионарный толчок, который прокатился по всей Евразии. В качестве доказательства Гумилев приводит рождение примерно в одно время таких личностей, как Александр Невский (русский князь), Миндовг (великий литовский князь), Осман (турецкий султан), которые спасли свои страны от завоеваний иноземцев и подняли значение своих стран и народов. «Иго», по Гумилеву, это не шествие монгольских войск через Россию, а смешение кровей, причем монголы на  были христианами — до 1313 г., когда хан Узбек принял ислам как государственную религию и заявил, что все иноверцы будут казнены. Масса христиан и язычников монгольских кровей бежала на Русь и принимала Православие, смешивалась со славянами.

Если исходить из обычной продолжительности цикла жизни суперэтноса, сейчас Россия находится в фазовом переходе от надлома к инерции (800 лет). Таким образом, переживаемый нами кризис вполне закономерен и не противоречит такой интерпретации. Надлом в российском суперэтносе впервые обозначился после Отечественной войны 1812 г., и Гумилев объясняет это предшествующими реформами Петра I, насаждавшего западную культуру, а также гибелью наиболее пассионарной части русских офицеров в войне против Наполеона. Поскольку общая продолжительность фазы надлома около 200 лет, становится понятным, что советский период нашей истории является наиболее тяжелой, финальной частью фазы надлома. От уровня пассионарности в нашем обществе в настоящее время зависит, перейдем ли мы к инерционной фазе развития этноса или прекратим свое существование как суперэтнос. К примеру, европейцы старше нас на 500 лет, и то, что переживает сегодня Россия, Западная Европа пережила в конце XV — начале XVI в. Так, история Франции XV в

. характеризуется жестокой гражданской войной между сторонниками герцога Орлеанского и герцога Бургундского. Пример инерционной фазы, к которой благополучно перешла Италия, а за ней и прочие страны в  XVlв.,— эпоха Возрождения.

               По итогам анализа теории евразийства, этногенеза и пассионарности Л.Н. Гумилева и с точки зрения геополитики можно сделать следующие основные выводы.

               1. Общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, невозможна. Культура каждого этноса своеобразна, и именно благодаря этой пластичности человек выжил на планете Земля.

               2. Контакт на суперэтническом уровне между этносами Евразии и иными этносами дает негативные результаты. Там, где сталкиваются два и более суперэтноса, множатся бедствия и нарушается логика творческих процессов. Поэтому конфликт между Западной Европой и Евразией как между двумя супер этносами, не обладающими комплиментарностью, может привести к трагическим последствиям для всей планеты.

               3. Духовность евразийских народов представляет собой единую суперэтническую целостность, любой территориальный вопрос может быть решен только на фундаменте евразийского единства.

Особенно важно отметить, что Гумилев ставит историю людей в сильную зависимость от истории идей, разделяя последние на две группы — жизнеутверждающие (оптимистичные и теистические) и жизнеутверждающие (пессимистичные и атеистические). Заявления ученого о неком «теистическом буддизме», о православии, отрицающем Ветхий Завет, не всегда подкреплены соответствующими фактами.

5.3. Этногенез:

                    причинно-следственые цепочки 

               Главная причина этногенеза Гумилеву видится в мутациях, вызванных космическим облучением биосферы, а в подтверждение этого он приводит наблюдение, согласно которому несколько вспышек этногенеза произошло примерно в одно и то же время на стыках ландшафтов, которые примерно совпадают с границами между этносами (ибо каждый этнос приспосабливается к определенному ландшафту или группе ландшафтов). Сам же Гумилев отмечает, что именно контакты разных этносов, и особенно суперэтносов, благодаря различию стереотипов поведения и перепадам уровней пассионарности рождают новые идеи, новые стереотипы поведения и новые этносы. Не исключено, что автор видит причину этногенеза в виде космического излучения как дань воззрениям своего учителя Савицкого и учению об энергии живого вещества академика Вернадского. Мысль о космическом воздействии на историю человечества разрабатывалась не только Вернадским, но и русскими космистами Циолковским и Чижевским. Гумилев очень часто использует выражение «причинно-следственные цепочки». Для него совершен но ясно, что все должно иметь свои причины, которые носят естественный, природный характер, при этом одна и та же причина при одних и тех же условиях порождает одни и те же следствия.

Время, научно-технический прогресс и другие факторы, безусловно, наложили отпечаток не только на внешний облик этносов, проживающих в Евразии. Они внесли существенные коррективы в их менталитет. Но тем не менее силы влияния месторазвития воздействуют на жителей этого ареала до сих пор.

5.4.Наследники идей Л.Н.Гумилева 

Евразийство после десятилетий забвения (запреты власть предержащих, усилий придворных ученых и т.д.) вновь возрождается, причем процесс идет весьма стремительно. Об этом говорит поток публикаций в журналах, газетах. Вышло несколько номеров евразийского обозрения «Элементы», сборника «Пути Евразии», а самое главное— рост тиражей работ историка, этнографа, географа Л.Н. Гумилева. Интерес к его научным трудам, к идеям первых русских евразийцев, которых он вызвал из забытья, возник у самого широкого круга читателей, а сама наука геополитика стала предметом изучения студентов высших учебных заведений.

Евразийство вызывает интерес и в других странах мира: от самых больших — сверхдержав до самых крошечных, таких, как Великое княжество Монако или Лихтенштейн. Американские геополитики, политологи, советники президентов и монополий регулярно в течение 90-х гг. ХХ в. публиковали обстоятельные аналитические материалы по проблемам: положение России, Россия и Европа, Россия между Европой и Азией. В число специалистов евразийцев входят американские ученые русского или советского происхождения, на- пример А Рязановский и А Янов, американский геополитик М. Вассин, бывший советник Президента США Д. Картера по национальной безопасности, ныне советник крупной американской корпорации, давний ненавистник СССР, а сейчас России — политолог 3. Бжезинский. Увлекается проблемами евразийства даже философ и социолог Дикенбе Мутомбо, проживающий в Западной Африке. В своих трудах он демонстрирует хорошее знание работ Л. Гумилева.

Великий князь Владимир Кириллович говорил о евразийстве следующее: «Течение это незаслуженно предано забвению, между тем как многое в идеях Вернадского и Трубецкого, Зелинского и Савицкого, Карсавина, Иванова, барона Унгерна удивительно актуально именно сегодня. Я имею в виду прежде всего идеи о том, что исторические судьбы России неотделимы от судеб Азии, Евразийского Севера, Турана и, следовательно, тюркских народов. Российская империя могла бы стать, но не стала евразийской. К сожалению. Славянство и Туран, Русь и Степь — это великие космосы с их глубинными духовными геополитическими связями,— убежден, еще найдут в себе силы и энергию для нового взаимообогощающего синтеза. И идеи мыслителей евразийцев еще окажут весьма ценную помощь этому мирному объединительному процессу».

Последователи евразийцев сделали не только геополитические выводы из их наследия, но и сформировали целое направление в науке, получившее название «неоевразийство». Оно имеет несколько разновидностей.

Одна из них — представители течения Национальной идеократии имперского континентального масштаба, объединившиеся вокруг газет «День», «Завтра», журнала «Элементы». Это течение основывается на идеях П. Савицкого, Г. Вернадского, кн. Н. Трубецкого, Л. Гумилева и развивает их. Его представители противостоят либеральному западничеству и узкоэтническому национализму. В их исследованиях Россия — это ось геополитического «большого пространства». Ее задача и миссия — создание империи евразийского социализма. Либеральную экономику, создаваемую российскими реформаторами, они считают признаком атлантизма. «Советский период российской истории,— как пишет А.Дугин,— рассматривается как модернистская форма традиционного русского национального стремления к планетарной экспансии и «евразийскому антиатлантическому универсализму».

Теория пассионарности Гумилева обогащается учениями о «циркуляции элит» итальянского социолога В. Парето и религиоведческими взглядами школы европейских традиционалистов Генона и Эвола. Идеи традиционалистов — «кризис современного мира», «деградация Запада», «десакрализация цивилизации» и т.д.— являются важными компонентами этого течения неоевразийцев.

Опираясь на знания концепций Хаусхофера, Шмита, Никиша, «новых правых» (Жана Тириара, Карло Террачано и др.), эта школа неоевразийцев понимает Европу как континентальную силу. Обозначенные аспекты парадигмы были незнакомы Савицкому, Г. Вернадскому и Трубецкому — в ту пору США еще не набрали соответствующий геополитический вес, который имеют сейчас. Это течение неоевразийцев признает стратегическую важность Европы для завершенности евразийского «большого пространства».

Другое течение современного неоевразийства опирается на идею континентального русско-иранского союза. Выбор исламских стран, прежде всего Ирана и Ирака, России в качестве своего стратегического союзника является базой антиатлантической стратегии на юго-западе Евразии. Тюркские народы и русские, ислам и православие имеют положительную комплиментарность, совпадение экономических и политических интересов, моральных ценностей. Это объективно объединяет народы и страны региона для противодействия антитрадиционному, утилитарно-прагматическому Западу со всеми разновидностями их неополитических проектов.

Представители данного течения неоевразийства совершенно не приемлют ни атлантизма, ни мондиализма и немногим благосклоннее смотрят на европеизм и умеренный континентализм европейских геополитиков, который им представляется как промежуточная реальность. Эта разновидность неоевразийства имеет много точек соприкосновения с другими альтернативными геополитическими проектами: исламским «социализмом», европейским национал-большевизмом, геополитиками стран Африки и Латинской Америки.

Еще одно течение неоевразийства поддерживает и развивает идеи, призванные воссоздать экономическое взаимодействие бывших республик СССР. Здесь речь идет в основном об «экономическом евразийстве». С этой идеей уже несколько лет выступает президент Казахстана Н. Назарбаев.

Лидер КПРФ Г. Зюганов в своей книге «Россия — Родина моя» развивает идею «сбалансированного мира», основы которого покоятся не на мондиалистских утопиях, а на геополитическом равновесии «больших пространств», цивилизаций и этноконфессиональных «центров сил», учете законных интересов всех государств, больших и малых народов. Роль гаранта такого сбалансированного мира смогла бы играть Россия— обновленная, преодолевшая кризис и укрепившая свою государственность на основе синтеза древних духовных традиций, советского народовластия с достижениями современного «технотронного» века.

Свое понимание проблемы неоевразийства изложил в известной книге «Последний бросок на юг» лидер партии ЛДПР В. Жириновский. Это «великодержавный» проект, где имеется попытка обосновать экспансию России против стран СНГ, Афганистана, Пакистана, Индии, выйти к берегам Индийского океана, помешать реализации проекта «анаконда», душащего как Индокитай, так и Евразию.

Интерес к неоевразийству в России не угас и в начале XXI в. Об этом свидетельствуют многочисленные публикации в российских изданиях самых разных направлений. В конце апреля 2001 г. сторонники евразийских идей учредили на своем съезде общероссийское политическое общественное движение «Евразия». Многие положения неоевразийцев разделяют люди различных национальностей, религий. Есть в политсовете «Евразии» участники движения «Россия». Основным принципом нового движения, евразийской философии является принцип «цветущая сложность». Это можно понимать так, что под небом Евразии есть место представителям всех 130 народов, народностей и национальных меньшинств России. В политическом плане неоевразийцы, как подчеркивается в отчете, перешли на позиции политического центризма.

Новое течение в русской политической и идеологической жизни открыто противопоставило себя атлантизму. В докладе на съезде отмечалось, что современная геополитика дала неоевразийской философии научный арсенал, рациональную и действенную методологию, актуальность и применимость к реальной политике.

Последователи этого течения, полагая, что неоевразийство не только философская идея, но еще и инструмент стратегического планирования, ставят вопрос ребром: «Евразийство или атлантизм». Неоевразийская философия у идеологов — последователей Гумилева представляет собой «историко-религиоведческий аппарат, позволяющий осмыслить и осознать тончайшие нюансы в религиозной жизни различных государств и народов».

Авторы концепции увидели свой третий путь экономического развития, условно названный неортодоксальным социализмом, который, по их мнению, сможет успешно противостоять губительному гиперлиберальному пути.

Другие разновидности неоевразийства — проекты выработки «национальной идеи», призывы к изучению наследия первых русских евразийцев — во многом носят заказной идеологический характер, спекулируют на национальных чувствах русских или тюркских народов, национальных меньшинств. Под этими проектами нет более или менее прочной научной основы, серьезной теории и методологии, они искусственны, фрагментарны и не могут претендовать на самостоятельную и серьезную геополитическую идеологию и методологию.

5.5. Неоевразийство и будущий мир

Огромный континент Евразию Гумилев, как и его предшественники, не противопоставлял всему остальному миру. Общеметодологическим принципом евразийства является полицентризм. Евразия выступает как один из геополитических центров, а не доминирует в мире. Мы отмечали, что виднейший теоретик геополитики англичанин Х. Макиндер обосновывал именно эту идею. И русские евразийцы и неоевразийцы считали ее плодотворной и развивали этот тезис в своих работах: «Европейский полицентризм предполагал, что таких центров много. Европа — центр мира, но и Палестина— центр мира, Иберия и Китай — то же самое».

По-иному смотрят на эту проблему многие видные ученые (геополитики, политологи, экономисты и т.д.), политики и военные, руководители монополий, особенно ориентированных на добычу и переработку сырья, компаний, производящих средства связи, аэрокосмическую технику. Такой повышенный интерес американо - европейских ведущих политиков и обслуживающих их ученых носит далеко не праздный или теоретический характер. Они преследуют свои геополитические цели, связанные с захватом новых невосполнимых источников сырья (прежде всего энергоносителей). Вот что, например, пишет по этому поводу 3. Бжезинский: «Евразия — это суперконтинент земного шара, играющий роль своего рода оси. Та держава, которая на нем доминирует, будет оказывать решающее влияние в двух из трех наиболее развитых в экономическом плане регионов планеты — Западной Европе и Восточной Азии». Кто будет господствовать в Евразии для Бжезинского совершенно ясно. Он пишет об этом с циничной откровенностью: «... вряд ли какое государство может сравниться с Соединенными Штатами в четырех ключевых областях — военной, экономической, технической и культурной, придающих стране глобальный политический вес».

Эти и другие откровения Бжезинского и прочих «радетелей» вхождения России в «семью цивилизованных народов мира» — один из проигрываемых сегодня вариантов присоединения России к новой суперэтнической системе. Но, как совершенно справедливо пишет Л. Гумилев, «было бы величайшим заблуждением думать, что итогом строительства «общеевропейского дома» станет... торжество общечеловеческих ценностей».

И по меньшей мере наивно звучат слова российских политиков, ученых-западников, напоминающие мысли известного мошенника, чтящего уголовный кодекс,— «Запад нам поможет». По этому поводу можно процитировать Трубецкого: «Те романо-германские державы, которые окажут России помощь... сделают это, конечно, не по филантропическим побуждениям и постараются поставить дело так, чтобы в обмен на эту помощь получить Россию в качестве своей колонии».

Так что же ждет Россию, мир в целом? Роль колонии в монополярном мире, проект которого уже начертал Бжезинский и другие ученые-западники (атлантисты, мондиалис4ы и т.п.), или возможны другие варианты? Сторонники первого течения евразийства по этому поводу утверждают, что победа Запада в «холодной войне» концептуально означает окончание биполярного и начало однополярного мира. И если чистые атлантисты (Хантингтон) предполагают, что эта одно полярность будет относительной, поскольку выигравший Запад (The West) будет вынужден постоянно улаживать нарастающие межцивилизационные конфликты со «всем остальным миром» (The Rest), то мондиалисты (Фукуяма, Аттали) видят беспроблемную доминанту Запада надо всей планетой как нечто уже случившееся. Даже самый конфликтный вариант профессора Санторо предполагает, в конце концов, как установление Мирового Правительства.

Немногим отличается от взглядов Фукуямы, Аттали и Санторо точка зрения политолога К.С. Гаджиева. Он пишет: «Мы, по-видимому, переживаем начальный этап формирования нового типа мирового сообщества всепланетарного масштаба, которое будет отличаться от общества, в котором наше поколение родилось и выросло... Структурообразующими силами большей части современного мирового сообщества являются рыночная экономика и — в меньшей степени — политические институты, ориентированные на демократию».

Но известно, что страны, добившиеся за послевоенные годы самых динамичных показателей в экономике (СССР с 1945 по 1960 г., Япония с 1945 г. до середины 90-х гг., Германия, в том числе ФРГ и ГДР, с 1945 г. по настоящее время, Китай с 1949 г. по настоящее время), часто принимали политические решения о регулировании и планировании своего экономического развития.

Под углом зрения победы западной цивилизации написал футурологическую книгу «Глобальный человейник» философ, социолог, логик, писатель А. Зиновьев. В книге-фантасмагории автор утверждает, что на Земле свершился повальный экспорт западнизма, его традиции и ценностные ориентации стали глобальными; планета превратилась в однопартийный социум, все страны пришли к западнизму, и человечество превратилось в человейник, человек слился с компьютером, перестал быть самим собой, стал чем-то средним между компьютером «Ла» — зеркальным отражением человека-хозяина и муравьем. Зиновьев в фантастической форме представил реализованный проект западников-победителей, где восторжествовала атлантическая, таллассократическая система ценностей. Евразийству с его поисками смысла жизни и духовности в такой системе места нег.

Неоевразийцы России, подобно многим ученым и политикам других стран Европы и Азии, не могут согласиться с этими гегемонистскими притязаниями атлантистов и мондиалистов. Противостоять монополярности, по их мнению, может биполярность. Имеется в виду, что «новый континентальный альянс должен либо включить в себя всю Европу до Атлантики и несколько важнейших секторов южного побережья Евразии — Индию, Иран, Индокитай и т .д., либо обеспечить дружественный нейтралитет этих же пространств, т.е. вывести их из-под контроля атлантизма». Особо подчеркивается, что новый евразийский биполярного должен исходить из совершенно иных идеологических предпосылок и основываться на совершенно иных методиках.

Механизм формирования биполярного мира дается в книге Г.А. Зюганова «Россия — Родина моя», где, в частности, утверждается, что обновленная Россия, укрепившая свою государственность и возродившая свою экономику на базе современных технотронных технологий, займет в мире свойственное ей место, вновь обретя свою традиционно миротворческую, стабилизирующую, сдерживающую хаос силу.

5.6. Евразийский контрглобализм - будущее России

Как мы отмечали, с разрушением СССР и Варшавского блока изменилось геополитическое равновесие на планете. Бывшие восточные страны социалистической системы исчезли: часть их вошла на правах бедных родственников в первый мир — в систему развитых капиталистических государств, часть пополнила страны третьего мира — традиционных поставщиков сырья и дешевой рабочей силы. При этом и те и другие, как правило, растеряли былой политический и экономический вес. Данный вывод в полной мере относится и к России. Третий мир потерял возможность маневрировать между двумя блоками, двумя сверхдержавами — антагонистами, получая в былые годы экономическую, военную, техническую поддержку то в одном блоке, то в другом.

После Второй мировой войны почти 45 лет на планете сохранялось относительное затишье. Пушки молчали. Говорили дипломаты. Политический язык межгосударственного общения был достаточно гибок и цивилизован, тверд и ясен. Господин «нет» (так называли на Западе министра иностранных дел СССР А.А. Громыко) был немногословен, спокоен. Советский Союз не мог позволить себе повышать голос в стенах ООН или в Совете безопасности, поскольку обертоны приводили в надлежащий трепет не только западно-европейские страны, но и США (например, Кубинский кризис осенью 1962 г.).

В последние десятилетия ХХ в. политический язык межгосударственного общения постепенно менялся в сторону резкого ужесточения. Язык дипломатии стал предваряться языком пушек, ракетных залпов. Во всех военных стычках с трагической очевидностью была видна, предопределена развязка: будь то операция «Буря в пустыне» или Косовская операция. Предшествующие м локальные войны (в Корее, Вьетнаме, в Эфиопии и в других странах) были конфликтами двух глобальных систем. Окончание войне было окончательным выяснением расстановки геополитических сил. В последнем десятилетии ХХ в. войны с участием США и их союзников по НАТО приобрели разбойничий характер, носили однозначную предопределенную развязку, напоминая по формату полноценную современную войну.

Такой метод самоутверждения в межгосударственных, геополитических отношениях США и их западные партнеры позволяют себе в отношении стран-изгоев. С ними нет необходимости договариваться как с равным противником, и все возникающие противоречия можно решить относительно кратковременной войсковой операцией. Расходы на такую операцию оплатит проигравший войну, а лидеры этой страны будут представлены в глазах мирового общественного мнения как диктаторы, узурпаторы демократии, прав и свобод человека, и потребуют, чтобы они предстали перед марионеточным Международным трибуналом в Гааге.

По воле сверхдержавы США и их сателлитов страной-изгоем может быть названа любая страна мира. В начале 90-х гг. это был Ирак, в конце 90-х гг. — Югославия, Иран. В недалекой перспективе по воле США ею может стать Россия. Главный критерий для отнесения страны в число изгоев — несовпадение ее государственных интересов с интересами атлантичестской, мондиалистской структур.

У России очень мало возможностей противостоять этим структурам. Имеющийся ядерный потенциал, сырьевые ресурсы не смогут сделать нашу страну тем, чем был СССР, возглавляя соцлагерь, Варшавский военный блок. Все это было сдано Западу Горбачевым, Ельциным и их подельниками ради мифических «общечеловеческих» ценностей, мифической дружбы с лидерами стран Запада. С Горбачевым и Ельциным они дружили, но государственные интересы США . Германии, Франции, Великобритании у них были на первом месте. Утрата Россией военного контроля над Евразией была главной причиной потери международного авторитета, влияния. Теперь на нашу страну смотрят как на бедного, надоевшего бесконечными просьбами, родственника.

К какому блоку примкнуть России? К западному, где ей отведут роль восьмой или девятой скрипки. Или к восточному, куда входят Китай, Индия, Иран, Ирак? Там ей объективно может бьпь выделена вторая (после Китая) роль. Идея создания нового полюса силы, т.е. строительство структуры Москва — Пекин — Дели— Тегеран — Багдад, висит в воздухе с середины 90-х гг. ХХ в. Создание такого блока — насущная потребность времени. США в первой четверти XXI в. в состоянии создать глобальную систему контроля над планетой. Но ни Россия, ни Китай, ни Индия, а тем более Иран и Ирак не самостоятельны в той степени, какая требуется для формирования такого блока, участия в нем.

Россия экономически, технологически, в еще большей степени финансово зависит от Запада. Китай в силу специфики своей юговосточной политики вынужден тщательно продумывать свои дипломатические, военные, геополитические решения с учетом позиции США Слишком много получает Китай от Вашингтона, чтобы решиться на резкие шаги по отношению к Америке. Хотя случай с самолетом- шпионом говорит о том, что КНР выходит из ряда региональной державы в державу «номер два». Индия по традиции находится в зоне британского контроля. Иран и Ирак числятся в списках государств- изгоев. Кроме того, Китай и Индия, Иран и Ирак имеют между собой много нерешенных проблем, прежде всего территориальных, являются конкурентами в сфере азиатского и ближневосточного влияния.

Потенциально реализуем другой антиглобалистский проект — союз России и исламского мира. Либеральное лобби в Москве упорно видело Россию исключительно как часть западного мира. Оно было готово заплатить любую цену за то, чтобы втащить ее за волосы в Европу. Но все дело в том, что Россия и Европа, как говорят в Одессе,— «две большие разницы». О несовместимости ценностей, исповедуемых в Европе и России, писал еще во второй половине XIX в. русский мыслитель Данилевский, а о различной, несовпадающей комплиментарности — в конце ХХ в. Гумилев. А проблемы, с которыми столкнулась

Россия в финале ХХ в., и проблемы стран исламской цивилизации имеют общую природу. Прежде всего это серьезная внутренняя неготовность прозябать в кильватере атлантизма, обслуживая западную цивилизацию в качестве рынка дешевой рабочей силы или сырьевой базы.

Исламские страны готовы многим поступиться «ради создания действенной силы, способной представлять их политические интересы». И проект создания новой геополитической структуры Россия— Казахстан — Таджикистан — Иран — Ирак перспективой присоединения к ней со временем Афганистана и других исламских государств предпочтительнее, нежели формирование оси Москва — Пекин — Дели. В подобном предложении есть большая привлекательность для российских политиков. Если рассматривать проект с точки зрения престижности, Россия, бесспорно, будет играть в этом союзе первую роль. Кроме того, такой союз при условии заключения военного соглашения позволил бы контролировать евразийское пространство. Далее, единая экономическая политика огромного «евразийско-ближневосточного» региона, располагающего гигантскими сырьевыми ресурсами, прежде всего мировыми запасами энергоносителей, положила бы конец хождению по всему миру необеспеченного доллара США.

Но для того чтобы успешно реализовать этот проект, необходима политическая воля, желание поставить во главу угла государственные интересы, а не интересы либерально демократического крыла политической элиты РФ, фактически продолжающее печально знаменитую козыревско- ельцинскую линию уступок Западу. Здесь должны объединить свои усилия все субъекты политической элиты России; речь, безусловно, идет о политиках-государственниках, представляющих все спектры политической системы общества. Проект очень велик и реализовывать его отдельной группе сторонников просто не под силу, поэтому для «поддержки контрглобалистского союза необходимо новое структурирование партийного пространства России, должна сформироваться новая массовая политическая партия, которая осознает будущее России как часть единого евразийского будущего».

Для создания евразийского будущего союза в противовес Атлантическому союзу, блоку НАТО есть все предпосылки: политические, военные, экономические, в том числе связи с бывшими союзными республиками, входящими в Таможенный союз, представляющий, по сути, Евразийский экономический союз. Кроме

того, Иран и Ирак кровно заинтересованы прорвать блокаду США, отбросить отношение к ним как странам-изгоям. Далее, этот контрглобалистский союз должен взять за основу, а затем расширить рамки Договора о коллективной безопасности, подписанный пока большинством среднеазиатских республик и Россией. Расширенный вариант Договора (вплоть до договора о совместных военных действиях в случае нападения на одного из участников и создания единого командования) готовы подписать Иран и Ирак.

Есть и другая точка зрения на новое мироустройство. В XXI в. в качестве геополитического противовеса может выступить Китай. Для такого подхода есть много «за»: стремительный экономический рост КНР, огромная территория, не уступающая территории США, большой демографический потенциал, превосходящий более чем в 4 раза потенциал США, активная динамичная внешняя политика, мощные быстро модернизирующиеся вооруженные силы и т.п. Но Китай на практике балансирует между атлантизмом и евразийством. И эта политика, по-видимому, будет продолжаться и в первое десятилетие XXI в.

В научной литературе можно встретить еще одну точку зрения относительно судеб мира. Есть немало политиков, ученых, которые считают наиболее вероятной соперницей США Японию. В частности, американский политолог К. Престовиц отмечал, что американскому веку пришел конец и что самым крупным событием конца столетия является восхождение Японии в качестве великой супердержавы. Эго отражение того, что в сознании американцев все больше утверждается мысль о потере США позиций державы «номер один». По данным опросов общественного мнения, проведенных Си-би-эс в 1989 г., на вопрос о том, какая страна в XXI в. займет место державы «номер один», 47% назвали США, а 38% — Японию. По данным опроса, проведенного Си-би-эс и газетой «Нью-Йорк Таймс» осенью 1997 г., только 25% предпочли США, а 58% — Японию.

Bonpocы для повторения

1. В чем сущность идеи «пассионарности» Л.Н. Гумилева?

2. Раскройте основное содержание работы «Ритмы Евразии».

3. Расскажите о причинно-следственных цепочках этногенеза. 4. В чем суть геополитического синтеза Леса и Степи?

5. Покажите роль неоевразийства в борьбе против атлантизма и мондиализма.

6. Расскажите об идеях неоевразийства в мироустройстве XXI в.

РАЗДЕЛ II

Геополитика в современном мире

• Россия в ХХI веке

• Геополитические процессы в Западной и Восточной Европе и в Прибалтике

• Место США в системе геополитических отношений

• Геостратегическая политика Китая

• Геополитика и общественное развитие Японии

• Геополитика Ирана, Ирака, Турции и других мусульманских государств

• Индия в монополярной геополитической системе

• Традиции и геополитика стран Африки и Латинской Америки

Глава 6

Россия в XXI в.: поиски своего места в системе геополитических отношений

Геополитические последствия распада СССР для России • Возможен ли «третий передел мира»? • Россия и Норвегия— делимитация зон континентального шельфа Что еще привлекает внимание соседей России? • Россия на распутье• Новое геополитическое качество • Будущее России: евразийская держава или колония Запада? • Место России в «глобальном обществе» • Россия — США: партнерство или соперничество? • «Друзья поневоле» • Россия и Североатлантический регион • Россия и НАТО • Российско-китайские отношения в новом тысячелетии

С геостратегической точки зрения Россия отождествляется с самой Евразией, совпадает с геополитическим понятием Heartland, или, по Макиндеру, «Географической осью истории». Она объединяет евразийский Запад и евразийский Восток, являясь самостоятельным, особым геополитическим организмом — ни Востоком, ни Западом — со своей особой культурой «Срединной империи».

История многократно ставила перед российской государственностью самые трудные задачи. И тем не менее Россия, ведомая русским народом, находила силы вставать с колен, преодолевать препятствия, социальные потрясения и набирать новую силу.

6.1. ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ РACПАДA СССР ДЛЯ РОССИЯ

Крупнейший мыслитель XVIII в. Ш. Монтескье утверждал, что малые государства погибают чаще всего от удара внешнего врага, большие же — в результате внутренней измены. К сожалению, в истории России были, по мнению А.С. Пушкина, не только славные героические времена, когда она вошла в Европу как спущенный корабль — при стуке топора и громе пушек — в годы правления Петра Великого, но и подлые времена смуты, когда Гришка Отрепьев привел в свою страну грабителей разных мастей и национальностей. В затылок Гришке Отрепьеву и ему подобных будут смотреть предатели Горбачев, Яковлев, Ельцин, которые нанесли страшный удар по всему геополитическому, устройству Европы начала 90-х гг. XX в.

Крупнейшая национальная катастрофа произошла с Советским Союзом в декабре 1991 г. как результат сговора полупьяных вождей: Ельцина, Кравчука и Шушкевича. Как гениально предсказал Ш. Монтескье судьбу великой страны!

Итогом беловежского сговора стало то что СССР, как писал М. Цукерман — главный редактор крупнейшего американского еженедельника «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рапорт», в одночасье потерял имя, флаг, объединяющую идеологию и половину территории. Россия территориально отброшена к границам XVI в. Натовским самолетам сейчас требуется только минута, чтобы достичь Калининграда, четыре — Минска, около 12 — 15 мини — Москвы. Вслед за Польшей, Чехией, Венгрией в двери НАТО сочатся страны Прибалтики, Грузия и Азербайджан, т.е. агрессивный блок стремится охватить Россию с трех сторон: запада, севера запада и юга.

Значение распада Советского Союза и системы социализма с позиций нынешнего дня оценить чрезвычайно трудно. Время, прошедшее с момента фактического развала СССР, по меркам истории слишком мало. Поэтому даже границы России нельзя пока считать окончательно определившимися, а ее геополитическое положение еще неопределеннее: политическая система, характер международных отношений, положение в геополитическом пространстве бывшего СССР очень зыбки.

Распад Советского Союза, появление 15 суверенных государств можно считать состоявшимися в политическом и правовом смыслах. И далеко не все независимые государства — осколки СССР — горят желанием найти какие-либо формы объединения с Россией. Связующим звеном в первую очередь остаются ранее сложившиеся экономические связи. Все республики бывшего СССР страдают от нарушения этих связей.

Рынки республик десятилетиями были приспособлены к товарам друг друга, спрос на которые на Западе, в Японии, во многих странах Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), за исключением сырья и некоторых товаров, тонких технологий, практически отсутствует или ограничен. При попытках выйти со своими товарами на рынки конвертируемых валют республики СНГ конкурируют друг с другом и терпят взаимный ущерб.

Кроме того, в России и во всех странах ближнего зарубежья действуют хорошо организованные криминальные и полукриминальные структуры, которые контролируют, по различным данным, от 40 до 80% экономики стран CHГ .

К числу факторов, которые еще как-то связывают бывшие советские республики, относятся: демографические, социальные, культурные, психологические. В последнее время представители многих правящих национальных элит осознали опасность со стороны более могущественных соседей и для них все более явственно вырисовывается фактор национальной безопасности (Армения, Таджикистан, Казахстан, Узбекистан, Киргизия и т.д.).

Межнациональные противоречия, существующие почти во всех бывших братских республиках (если не произойдет нового объединения, решающего и эти проблемы), будут сопровождаться насилиями, конфликтами, кровопролитиями не год и не два, а десятилетия. Это, безусловно, затормозит социально-экономическое развитие всех стран — очагов межнациональных противоречий, отбросит их в ряды государств третьего мира.

Очень важный момент в политических, экономических и иных отношениях государств на постсоветском пространстве — сохранение единого социального пространства. Вариантов решения этой проблемы пока нет, но для начала можно взять схему, по которой формируется Европейское сообщество, где национальная безопасность каждого государства определяется готовностью действовать согласованно во многих сферах общественной жизни, и прежде всего в социально-экономической. И если меняется экономический или социальный уклад, то делается это более или менее согласованно. А упор на национально-государственный эгоизм порождает встречный эгоизм, что хорошо отслеживается, например, на истории постсоветских отношений между Прибалтикой и Россией. Попытки государств-суверенов самостоятельно решить проблемы национальной безопасности чаще всего оканчиваются неудачей.

Итак, можно утверждать, что от разрушения СССР имеется больше потерь, чем приобретений. Перечислим «чисто» геополитические потери России.

• Утрачено более 5 млн км территории (СССР).

• Потеряны выходы к Балтике (кроме Санкт-Петербурга и «анклавного» Калининграда) и к Черному морю.

• В ресурсном отношении потеряны шельфы морей: Черного, Каспийского, Балтийского.

• Произошел «сдвиг» всей нашей территории на север и восток.

• Потеряны прямые сухопутные выходы к Центральной и Западной Европе.

• На новых рубежах России появилось нескольких маложизнеспособных стран, экономически слабых соседей, «осколков» — по терминологии американских геополитиков (уровень ВВП в 1997 г. в Армении составлял 20% уровня 1991 г., Азербайджане — 23%, Киргизии — 20%). В итоге, как и СССР, Россия к концу XX в. была вынуждена в тяжелых условиях оставаться для них донором.

• Русская нация вошла в число «рассеченных народов в главной полосе расселения, на главной магистрали Запад — Восток».

• На юге Россия практически выполняет роль защитника Европы от исламского фундаментализма. Это противостояние включает РФ в военную конфронтацию в Таджикистане, а в начале XXI в. такая ситуация возможно сложится и в других республиках Средней Азии.

• На востоке России — «вакуум» по населению (всего 8 млн человек живет на Дальнем Востоке) при экономической насыщенности региона. В Сибири и на Дальнем Волоке, в Забайкалье и Приморье России противостоит третье по силе государство мира— КНР. По обеим сторонам Амура районы различаются по плотности населения на два порядка. Китайскую и вьетнамскую эмиграцию специалисты оценивают в таких цифрах: ori150 тыс. человек до 500 тыс., а иногда и до 2 млн (например, так считают эксперты Института Европы РАН). %

• Россия получила необустроенные границы.

• Последствия развала СССР вылились в попытки конфедерализации России.

Мы являемся очевидцами переходного периода от одной модели мирового порядка к другой — глобалистской. Это порождает неустойчивость и противоречивость геополитической ситуации в мире. Как мы уже говорили, ситуация предопределена геополитическими, информационно-технологическими, экономическими и военными факторами. В числе основных геополитических факторов можно назвать:

• решающую роль стран «морской цивилизации» во главе с США;

• утрату странами «морской цивилизации», включая и США,

самодостаточности в результате сверхпотребления;

• активное формирование единой мировой системы власти (Европа — США — Канада — Мексика).

Информационно-технологические факторы оказывают огромное влияние на геополитический расклад сил. «Морская цивилизация» здесь значительно превосходит Россию. Уровень развития и применение компьютерных технологий в Западной Европе и Северной Америке во всех сферах жизнедеятельности на порядок выше, чем в нашей стране. В этом их сильная и слабая сторона. Высокая степень зависимости системы государственного и военного управления США и Западной Европы от глобальных компьютерных систем, созданных на базе информационно-компьютерных технологий, при относительно слабой их защищенности от различного рода взломщиков («компьютерных медвежатников») нередко делает эти страны уязвимыми при организации хранения тех или иных секретов.

В военной сфере России похвастаться особо нечем. Ратификация Госдумой Договора по СНВ-2 по сути лишает ее мощнейшего вида вооружений — многозарядных ракет СС-18 («Сатана»), в то время как американцы упорно стремятся выйти из Договора по ПРО 1972 г. По оценкам американских специалистов, сейчас военный бюджет России в 7 — 8 раз меньше, чем в 1990 г. На 2000 г. он был увеличен до 6 млрд долл., а расходы Пентагона составили 268 млрд- т.е. возросли почти на 13 млрд долл.

Разрушительная реформа наших вооруженных сил продолжается. Намечено очередное сокращение ударной группировки ракетных войск стратегического назначения: из 19 ракетных дивизий (более 750 пусковых установок) планируется оставить лишь две, с пятикратным сокращением пусковых установок. На вооружении останутся лишь моноблочные ракеты. Кроме того, важнейшим военным фактором является выход на первый план информационной войны, информационного поражения противника, что упорно демонстрировали страны — члены НАТО во время военных операций в Иране и Югославии. Там же были испытаны виды оружия, созданные на базе новых физических принципов.

Но на этом трансформации в геополитической жизни России не заканчиваются. Они будут продолжаться в обозримом будущем. И возможны такие варианты развития событий:

• полная дезинтеграция союза — останутся лишь минимальные двусторонние связи;

• дезинтеграция, сопровождаемая нарастанием конфликтов, приобретающих хронический характер;

• постоянное исчерпание дезинтеграционных процессов, наращивание многостороннего сотрудничества, различные формы объединения и, наконец, политическое объединение государств СНГ (с перва России и Белоруссии, затем союз с Казахстаном, Киргизией и Арменией, а потом и с большинством республик).

Полная дезинтеграция стран Содружества может способствовать, вслед за другими республиками, распаду России. В данном случае начнется своего рода «выпадание» из России целых регионов: Татарстана, Башкортостана, Якутии, Красноярского и Приморского лакомые кусочки будут властные структуры, местные элиты, криминальные организации. За всеми этими процессами со всей очевидностью будут стоять. олигархи-банкиры, те, кто сейчас имеет реальную власть в стране. ф. подобному сценарию российские элиты подталкивают и поощряет западные политики.

И тогда на территории нынешней РФ могут возникнуть три «суверенных» республики (по замыслам 3. Бжезинского) или несколько «самостоятельных» «Россий» со сворами экономическими и политическими интересами, своим политическим и социальным лицом. Катализатором подобных процессов могут оказаться как внутренние, так и внешние конфликты, в которые может быть втянут центр, а также сильные экономические и финансовые потрясения. Безусловно, эти и другие тенденции не могут проявиться без активного содействия или противодействия политических лидеров Москвы или субъектов Федерации, реализации их политической воли.

В связи с развалом СССР среди множества вопросов возникает главный: «Почему произошел этот развал? Почему огромная сверхдержава рухнула почти в одночасье?». Ответить на него не просто, но объективные причины, хотя бы эскизно, обозначить можно.

Первая группа причин связана с географическим фактором что огромные размеры СССР. Исторически они несли России, а потом Советскому Союзу благо, например во время войны, когда необъятные просторы Руси, а потом России, СССР губили немало войск завоевателей: будь то татаро-монгольские орды или литовские и польские захватчики, армии Наполеона или Гитлера. Но большие пространства — это не только благо. С тех пор как во второй половине ХХ в. мировое развитие двинулось по пути интенсификации производства, в СССР на всю территорию просто не хватало населения. Создание инфраструктуры, сопоставимой с европейскими стандартами, обходилось Советскому Союзу многократно дороже. Например, среднее «плечо» транспортировки грузов (топлива, различного сыры от мест добычи до переработки) в 3 — 5 раз длиннее, чем в США.

Вторая группа причин связана с экономическим фактором. Экстенсивный путь хозяйствования, избранный еще в конце 50-х гг., объективно тормозил развитие СССР. Стремление к созданию в промышленности монополий при оценке эффективности работы суммой прибыли сделало их невосприимчивыми к научно-техническому прогрессу. Состояние технологий и организации труда в бывшем СССР и в современной России пока не дает возможности «отыграть» один из главных геополитических факторов современности — экономический.

Известно, что наибольший промышленный потенциал создан в США, странах Европы и Японии. Россия сейчас занимает место где-то в третьем десятке стран мира. До разграбления, т.е. до так называемых «реформ» СССР ежегодно выпускал 67% промышлен- ной продукции относительно США. Сейчас этот показатель равен 6%. К середине 1999 г. доля России в объеме общемирового производства была чуть более 1%, тогда как доля США — около 20%. В 1990 г. валовой внутренний продукт СССР уступал американскому на '/„а российский к концу ХХ в. — уже в 20 раз!

Третья группа причин связана с политическим фактором. Авторитарное руководство и управление страной и народным хозяйством несли как положительные, так и отрицательные черты. Эффективность руководства и управления во многом зависела от интеллекта, профессиональной подготовки, личностных (в том числе психологических) качеств субъекта политического руководства и управления. Во второй половине ХХ в. эти качества субъектов власти напоминали (за редким исключением) затухающую синусоиду. В силу раздробленности элиты на местах (в республиках, краях, областях) было невозможно эффективно противостоять ошибочным решениям центра.

Почти все перечисленные факторы, способствующие разрушению СССР, действуют и сейчас. Но к ним добавились новые, в числе которых наиболее мощными являются ослабление экономических связей между регионами, падение научно-технического потенциала федерации и др.

Ослабление научно-технического потенциала страны связано с «утечкой умов», обусловленной бедственным положением науки и образования, разрушением передовых технологий. Число научных работников России сократилось более чем на  и сейчас составляет около 350 тыс. человек против 1,2 млн в 1991 г. 25% эмигрантов из России — люди с законченным и незаконченным высшим образованием. Доля Москвы и Санкт-Петербурга в их числе составляет 41%. Тотальное и скоростное разрушение военно-промышленного комплекса отнимает у страны как минимум 20 млрд долл. в год.

К последствиям геополитического развала СССР надо отнести и усиливающиеся региональные контрасты: разница в доходах населения страны составляет приблизительно 1:14. В перспективе можно ожидать еще большего разрыва в доходах. Тому есть несколько причин:

• увеличение вывоза сырья (нефть, газ, руды, алмазы, драгметаллы и др.) из ресурсных районов страны (это стимулируется Западом, Китаем и Японией, другими странами АТР);

• влияние мощного лобби, особенно информационного, прежде всего олигархов, представляющих топливно-энергетический комплекс, финансовые структуры в Москве;

• в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге оборачивается более 95% финансов России.

Москва — единственное без ресурсное исключение — находится в числе благополучных регионов. Объясняется это тем, что здесь вращается около 80% капиталов страны план субвенции, которые она получает, выполняя столичные функции

Большинство районов России не просто депрессивные, а бездействующие. Это Кабардино - Балкария, Дагестан, Карачаево-Черкессия, Калмыкия, Адыгея, Чечня, Ингушетия. В Ингушетии, например, на каждое рабочее место приходится 197 безработных. Приблизительно такое же положение сохраняется в Дагестанец

Богатые регионы стремятся выделиться, получить особый статус выхода на мировой рынок (Якутия), добиться национально rocyдарственного образования (Татарстан, Башкортостан и др.) или отделения (например, Чечня). В этом шаге региональные элиты видят средство для укрепления своей власти. Бедные регионы, естественно, стремятся получить больше дотаций за счет особых отношений с «властвующими» элитами Москвы. Но возможности центра за годы реформ резко ослабли. Правительство, как показывает практика, к концу ХХ в. неспособно обеспечивать эффективное экономическое взаимодействие субъектов Федерации.

Растянутость коммуникаций России (особенно в Сибири и на Дальнем Востоке), затруднение передвижения людей (прежде всего по экономическим причинам) значительно способствуют дезинтеграции страны. Поэтому и «дальневосточный торс» и в целом «сибирский хребет» России не так уж надежны и прочны, как прежде, т.е. в условиях абсолютной централизации власти. Безусловно, если завоз зерна и топлива на Дальний Восток из центра дороже, чем из США и Японии, зачем Дальнему Востоку центр? Таким образом, пока правительство перекладывает решения острых социально-экономических вопросов на субъектов Федерации, оно «подогревает» еще один мощный фактор дезинтеграции России.

Результатом развала СССР явилась и сложная демографическая ситуация в РФ. За годы реформ она стала катастрофической. По данным Госкомстата, население России (несмотря на довольно активную иммиграцию русских, украинцев, белорусов из стран ближнего зарубежья Прибалтики, Казахстана, Таджикистана и других регионов) убывает: за 1993 г. оно уменьшилось на 804 тыс. человек, за 1996 г. — на 912 тыс., за 1997 г. — почти на 1,5 млн человек, в 2000 г. — почти на 1 млн.

Экономическое, демографическое, научное и техническое ослабление России означает уменьшение ее международной роли, катастрофическое падение имиджа страны.

Внешние проблемы России теснейшим образом переплетены с внутренними, которые ползучим образом перерастают во внешние (Чечня, Абхазия, Грузия, в перспективе — дестабилизация Дагестана, Ингушетии и всего Кавказского региона). Возникает и проблема границ страны: с Прибалтикой, Китаем, Японией и другими государствами. С проблемой границ связаны еще и такие геополитические аспекты, как выход к морям, включенность в мировые коммуникации и пространственное положение по отношению к центрам сегодняшней и будущей мировой активности.

Проблема доступа к морям может рассматриваться в военном, внешнеэкономическом и ресурсном планах. Реальное военное значение Черного и Балтийского морей имеет для страны региональный характер. Если же Россия отдаст Японии четыре острова, то в 2000-х гг. она потеряет выход и в Тихий океан, т.е. полностью лишится доступа к портам, через которые пока идет основной поток ее экспорта.

Почти аналогичное положение сложилось в автомобильных, железнодорожных, авиационных, трубопроводных коммуникациях, в средствах связи, т.е. почти все пути, ведущие из России, стали международными. А это создает комплекс хозяйственных и социальных проблем. Произошло геополитическое оттеснение нашей страны от мировых коммуникаций в северо-восточный угол Евразии.

В силу недееспособности России в ООН в перспективе может быт поставлен вопрос о перераспределении территорий под предлогом охраны окружающей среды или по любому другому поводу.

Иными словами, в ближайшем будущем надо решить проблему новых экономических взаимоотношений с внешним миром, которые позволили бы обеспечить максимум социальной стабильности внутри России. А без возрождения экономики, прежде всего эффективно действующих сельского хозяйства и промышленности, это невозможно.

Усугубляет положение отсутствие научной концепции геополитических отношений России: не обозначены и не защищаются сферы ее интересов. Они становятся все более нероссийскими: вступление в программу «Партнерство во имя мира» без уяснения целей НАТО, недооценка роли и целей великого Китая и всего района АТР — самого мощного и динамичного в мире.

Самой историей России отведена роль «атланта» мирового цивилизованного равновесия между Западом и Востоком. Раздробленная на части, она не сможет выполнить роль мирового силового барьера. Подобно волнам цунами геополитический дисбаланс станет распространяться по всем направлениям на внешний мир, сметая на своем пути не только государства, но и народы. Эту проблему обстоятельно исследовал в свое время русский мыслитель И.А. Ильин. Для восстановления функции равновесия надо не осуществлять политику «вестернизации» России, а создавать евразийско - азиатский союз, что во внутренней политике означало бы сплочение тех стран СНГ, которые этого хотят, во внешней преодоление односторонней ориентации, смена ее на балансируемое равноудаление при опоре на свои силы.

Из сказанного можно сделать следующий вывод: геополитическая  уязвимость России очевидна, более того, она возрастает, и это особенно опасно в условиях «третьего передела мира», продвижения НАТО к границам России, войн НАТО в Европе.

6.2. Boзможен ли  «третий передел мира»?

На этот вопрос, зная последствия распада АЗССР, которые были перечислены выше, можно ответить утвердительно. Что больше всего привлекает внимание наших соседей как с запада, так и с Востока? Не только огромные минеральные, лесные„водные ресурсы России, но и многие другие аспекты. Например, 'у нас до сих пор нет законодательно закрепленных северных границ. К районам Севера отнесены полностью или частично территории шести республик, трех краев, десяти областей и восьми автономных округов. Здесь на огромной территории — около 40% РФ — проживает 8% населения. Более 200 тыс. человек — представители 30 коренных малочисленных народов Севера. На российском Севере добывают более 90% газа, 75% нефти, 90% олова, большую часть золота, алмазов, меди, никеля, 15% угля, вырабатывается 17% электроэнергии, производится половина лесопродукции страны. На долю Севера приходится 50% улова рыбы и добычи морепродуктов, более 40% выпускаемых консервов. В регионе производится,  национального дохода страны, а его доля в общем экспорте достигает 60%. Производство ВВП в районах Севера в 2,7 раза (в расчете на одного занятого) больше, чем в среднем по Российской Федерации.

В этом огромном регионе складывается пародоксальная ситуация. Есть огромные ресурсы, но разрабатывать их люди не едут, сюда не вкладываются капиталы, скудеют местные бюджеты. А в слабоосвоенных провинциях Канады дотации превышают половину расходной части местных бюджетов. На севере Швеции, откуда в конце прошлого десятилетия был значительный отток населения, организованна прямая помощь центрального правительства промышленным фирмам, выдаются безвозвратные ссуды населению, осуществляются налоговые скидки и другие льготы. На Аляске годовые дотации (500 тыс. населения) составляют около 300 млн долл. И по мере сокращения добычи нефти они возрастают ежегодно на 15 — 20%¹.

Кроме того, важно подчеркнуть, что 1,2 млн км² российских шельфов богаты нефтью и газом, они хранят миллиарды тонн железомагниевых, хромовых, титановых и других конкреции. И такие запасы северных кладовых, безусловно, привлекают внимание российских соседей.

6.3. Россия и Норвегия - делимитация зон континентального шельфа

Будучи прибрежными государствами Баренцева моря, Норвегия и Россия пользуются суверенными правами в отношении континентального шельфа в этом море. Обе страны создали исключительные экономические зоны, или зоны рыболовной юрисдикции, распространяющиеся на 200 морских миль от их побережья и оставляющие в середине, за пределами 200 морских миль от чьего-либо побережья, зону не прикрытую юрисдикцией двух стран с точки зрения управления ресурсами.

Первые переговоры по делимитации зон континентального шельфа России и Норвегии начались в 1970 г. Обе страны, являясь участницами Конвенции о континентальном шельфе 195B г., полонили ее в основу своих обсуждений.

Позиция Норвегии состояла в том, что исходя из положений Конвенции применяться должно правило серединной линии. Советская сторона заявляла о наличии «особых условий» (концепция, которая в Конвенции также называется «оговоркой), и что необходимо применять линию, установленную Декретом 1926 г. для определения принадлежности к СССР земель и островов в Арктике (часто называемую «секторальная линиям). Эта линия шла от тогдашней И финско-советской сухопутной границы строго на север вдоль меридиана, обходя четырехугольник, определяющий острова архипелага Свальбард. Серединная линия, предложенная Норвегией, является равноудаленной от ближайших земельных владений и базовых линий обеих сторон, отсчитываемой на юге от материковой территории и далее на севере от островных территорий сторон.

Серединная линия обеспечивает математически правильные деления Баренцева моря и, хотя проходит восточнее секторальной линии, четко определяет 64% этого водного пространства, принадлежащего России, и лишь 36%, принадлежащего Норвегии. Спорный район шельфа между двумя линиями составляет в целом 175 тыс. км', из которых 155 тыс. км' находятся в Баренцевом море (это 11% его общей площади).

Поскольку переговоры затрагивают очень важные интересы, касающиеся континентального шельфа и исключительных экономических зон, неудивительно, что они пока не завершились. Обе стороны подходят к переговорам с наивысшей серьезностью, так что оказалось возможным избежать конфронтации, которая зачастую возникает в отсутствие установленной границы между соприкасающимися морскими районами.

Поэтому, когда в 1977 г. Норвегия и СС~ установили расширенные рыболовные зоны, возникла острая необходимость обеспечить, чтобы отсутствие согласованной пограничной линии не затрудняло рыболовный промысел и связанные с ним инспекционные и правоприменительные действия. Стороны договорились о временных практических и не наносящих им ущерба условиях рыболовства в четко определенном прилегающем районе. Этот режим обеспечил систему ответственного управления и контроля над районом, который включают в себя как спорные водные пространства между двумя предложенными разграничительными линиями, так и принадлежащие обеим странам и не ставящиеся под сомнение пространства по другую сторону разграничительных линий. Режим основан на подходе сотрудничества по вопросам управления ресурсами (квоты вылова и технические проблемы) и задачам правоприменения по отношению к собственным судам и не имеющим соответствующих лицензий судам третьих стран. Эти условия следует рассматривать как исключительно временное решение, хотя стороны, заново рассматривая его в каждом случае и без ущерба для продолжающихся переговоров по делимитации, с 1979 г. ежегодно продлевали его на очередной год.

В течение некоторого времени советская сторона настаивала на предпочтительной для нее линии и в качестве альтернативного компромисса предлагала вариант, по которому обе стороны должны совместно участвовать в освоении шельфовых ресурсов в отдельно оговоренном районе. Норвежская сторона отвергала это, поскольку любое построенное по типу кондоминиума управление многоцелевой деятельностью по использованию разнообразных ресурсов было бы не только политически неприемлемым, но и в высшей степени не- практичным — любое расхождение во мнениях, которое не удалось бы легко урегулировать, пришлось бы урегулировать в третейском порядке, либо оно имело бы разрушительный эффект для совместной деятельности. Норвежская сторона придерживалась позиции, что только после того, как линия разграничения будет согласована и зоны юрисдикции определены, можно было бы обсудить вопрос о выделении какого-то района для осуществления совместных проектов по разведке и эксплуатации шельфа.

Рассматривая сложившуюся ситуацию в 1996 г. Президент РФ Борис Ельцин и премьер-министр Норвегии Гру Харлем Брундтленд пришли к решению, что процесс достижения договоренности будет облегчен, если стороны будут обсуждать одновременно прохождение линии разграничения и условия нефтяного сотрудничества в районе по обе стороны разграничительной линии. В настоящее время идут конструктивные переговоры в этом новом ключе.

С обеих сторон на карту поставлены значительные интересы. Рыболовство будет по-прежнему сохранять важное экономическое значение для прибрежных регионов Севера. Успешная эксплуатация нефтяных и газовых месторождений в районах, которые были спорными и потому непригодными для использования, обеспечит благосостояние и развитие как регионам, так и странам. Несомненно, технические аспекты установления правил для промышленного сотрудничества в открытом море окажутся сложными. Но, возможно, положение участников переговоров будет облегчено тем фактом, что юрисдикция в открытом море затрагивает только природные ресурсы и не нарушает статуса водных пространств за пределами территориальных вод как зоны открытого моря. Установление границ континентального шельфа и экономических зон не затронет свободу судоходства, включая военные корабли.